Алексей Аберемко - Хроники Великих Магов. Абрамелин

Так и остался Генрих Крамер у доминиканцев и не монахом, и не вольнонаёмным, а так, терциарием 27 27 Человек, принявший на себя обеты ордена и живущий по ним, но не покидающий мир. , вольным послушником, продающим индульгенции и выполняющим другие идущие на пользу ордену поручения. Будучи прилежным учеником, Генрих мечтал передавать свои знания будущим поколениям и не раз подавал прошения о назначении его младшим преподавателем теологии в латинскую школу. Преподавателей не хватало, и ему вначале охотно давали часы и в латинской и в воскресной школах. Однако, по какой-то неизвестной Крамеру причине, уроков становилось все меньше и меньше.

Сдав брату–келарю 28 28 Монах, заведующий хозяйственными делами. Завхоз. опечатанную печатью приора 29 29 Звание настоятеля небольшого монастыря, либо отделения монашеского ордена. деревянную сумму для сбора оплаты за индульгенции, Генрих прошел мимо приятно пахнущей предобеденными ароматами столовой. Пост закончился, и хотя монахов особо не баловали кулинарными изысками, на кашу со шкварками, а то и на колбаски, можно было рассчитывать. На второй, лекционный этаж латинской школы, вела широкая лестница из холла главного входа. На третий этаж, где находились помещения живущих при школе монахов, преподавателей и послушников нужно было подниматься по узкой каменной лестнице, освещаемой бойницами в стене. Генрих хотел ещё поваляться часок на жёсткой скамье кельи перед ноной 30 30 Лат. Nona – молитва в три часа дня . Мечтам сбыться было не суждено. Как раз в тот момент, когда продавец индульгенций снял серый шаперон 31 31 В данном случае – отдельно надеваемый капюшон. с пелериной (погода стояла еще довольно прохладная) и остался в рясе, в келью без стука ворвался брат Николас:

– Брат Генрих! Тебя срочно вызывает отец Фарамонт, – выпалил он не утруждая себя приветствием. Потом повел носом, – ну у тебя и воняет. Поторопись, приор уже два раза тобой интересовался, – добавил Николас, закрывая за собой дверь и удаляясь быстрым шагом.

Брат Николас, молодой монах, ещё недавно бывший служкой в церкви, перешёл в Орден Святого Доминика. Обучался в школе вместе со всеми, но при любом удобном случае старался попасть на глаза местному приору Ордена – отцу Фарамонту. За мелкую мзду и подхалимаж выпрашивал у брата – келаря работу в кабинете преподобного начальства. Не гнушался никакими поручениями. Убирал, прислуживал за столом, готовил компрессы для больных суставов приора. Занимался и более интеллектуальной работой: переписывал тексты, составлял под диктовку документы. Так как мальчик был грамотный и аккуратный, вскоре Николас стал незаменим и приобрел статус секретаря приората. Пользуясь покровительством отца Фарамонта, к остальной братии секретарь относился как к сословию низшему, подчинённому. Разговаривал грубо, свысока. Двигался быстро, показывая, как у него много дел и мало времени. В подтверждение этому в руках секретаря постоянно был какой-нибудь свиток. Создавалось впечатление, что к тебе он забежал по пути, выполняя более важное по сравнению с тобой задание.

Делать было нечего. Кряхтя как старый дед, Генрих размотал обмотки с замёрзших ног. В кельях окна были узкие и не застекленные. На зиму их просто закрывали специальной деревянной вставкой. Приходилось выбирать, или свет, или тепло. Монах встал на табурет и попытался вывесить грязные обмотки за окно, прижав заслонкой, но нога соскользнула. Тряпки сверглись вниз снаружи, Генрих с табурета – внутри, подобно падшему ангелу. Такое высокое сравнение пришло мужчине в голову уже во время полёта. «Наверное, Вельзевул тоже вонял, когда падал, – пришла в голову не достойная служителя веры мысль, – за то и сбросили». Поднявшись с пола, Генрих ополоснул грязную ногу и испачканный табурет водой из кувшина, снова завязал тесемки сандалий. Ходить в башмаках по городу не позволял дух святого Доминика, исповедавшего отречение от земных удобств, а совсем в одних сандалиях было очень холодно. Вообще-то, как считал Генрих, самоотречение было более присуще духу святого Франциска, но приор считал, что и для доминиканцев оно, самоотречение, будет не лишним.

В окно влетела привлечённая запахом первая весенняя муха, села на ногу. Монах тряхнул стопой. Муха пыталась взлететь, но запуталась в складках рясы и стала ползать в поисках выхода. Пройдя тёмным коридором, Генрих поднялся по винтовой лестнице в мансарду, совмещённую с башней, где и находились небольшая часовня и кабинет приора. Башня по уровню была выше мансарды, что подчеркивало превалирующее положение главного монаха. Преодолев несколько широких ступеней, посетитель через обширную арку без дверей, сначала попадал в полукруглую библиотеку с высоченными книжными шкафами, поставленными между узкими бойницами окон башни. Перед шкафами стояла передвижная лестница-стремянка для доступа к верхним полкам. В библиотеке перед кабинетом за высоким столом-кафедрой с многочисленными ящичками для канцелярских принадлежностей уже стоял брат Николас и усердно скрипел пером по пергаменту. Стол был завален всякого рода свитками и раскрытыми книгами, что должно было подчеркивать огромную занятость работающего. За ближайшим шкафом Генрих усмотрел высокий табурет с положенными на него двумя толстыми фолиантами. Было понятно, что когда никто не видит, секретарь на них присаживается, давая отдых ногам. Николас не поднимая головы, указал вошедшему на дверь в кабинет. Генрих вошел.

Кабинет был обставлен скупо, однако мебель была добротная, сделанная искусными мастерами. Слева возле высокого узкого окна стояла кафедра для чтения с раскрытой книгой. На стене напротив висело распятие в пол человеческих роста. По обе стороны кафедры располагались подсвечники для чтения в тёмное время. Справа находился секретер, побольше, чем в библиотеке и для сидячего письма. Ещё было два разновеликих шкафа и сундук. У входа в стену встроен камин, отапливающий одновременно и кабинет и библиотеку. В камине весело потрескивали горящие поленья. Перед камином стояли два кресла для беседы и столик на низких ножках. На железной решётке над дровами подогревался медный чайник. Посередине комнаты стоял массивный дубовый стол, вокруг которого стояло шесть стульев и одно кресло.

Крамер вошёл и замер перед дверью, покорно склонив голову. Приор Ордена святого Доминика, пробощ 32 32 Старший пастор. Шлеттштадтского пробства 33 33 Структурная единица католической церкви. , он же директор латинской школы, отец Фарамонт занимал эти должности ещё задолго до прихода Генриха в школу. Лет ему было уже за шестьдесят. Телосложением был тучен, что при высоком росте и широких плечах вызывало трепет у всех учеников, да и у большинства монахов. Сейчас приор стоял спиной к двери, смотрел в окно на улицу. Одет он был так же, как и другие братья ордена – в белую тунику с серой пелериной. Вот только шерсть рясы была настолько белая, что казалось, что светится, а на груди красовался деревянный крест из драгоценного палисандра. Услышав звук открываемой двери, Фарамонт постоял ещё немного, потом повернулся. Почувствовав неприятный запах, повел мясистым носом, но не стал акцентировать на этом свое драгоценное внимание, перейдя к главному: