Ева П - Пшеничный ручей

Для неповзрослевших детей,

которые хотя остановить

Время

ЧАСТЬ 1

Лили

В совершенно обычном небольшом городе, каких тысячи, жила одна история, о которой ты сейчас узнаешь. Она притаилась среди других историй на седьмом этаже восьмиэтажного дома. Дом был как муравейник населён самыми разными людьми, ленивыми и трудолюбивыми, молодыми и старыми, счастливыми и не очень. В нём были длинные коридоры с бесчисленным количеством комнат на каждом из этажей. Стены седьмого этажа были чёрными от пожара, недавно произошедшего в одной из комнат и решившего прогуляться по дому. За одной из дверей, отмытой от недавней копоти, жили совершенно обычная девочка и её совершенно обычная мама. Они ютились в небольшом пространстве вдвоём, смотрели телевизор, ели куриные котлеты на ужин, почти никогда не принимали гостей, часто ругались, но бывало даже вместе смеялись. В комнате стояли маленький диван, на котором спала мама, раскладное кресло, на котором спала девочка. Ещё коричневый деревянный стол, покосившийся шкаф и вообще почти всё что стоит в квартирах у других совершенно обычных людей. Кухня расположилась на балконе, без стола и раковины, и когда мама готовила, а готовила она без удовольствия и не так часто как другие мамы, запах еды заполнял всю комнату и даже крохотную душевую и, наверно, хотя это не точно, ускользал к соседям через щели в картонной стене.

Девочка, её звали Лили, сидела над уроками за скрипучим письменным столом, который скромно занимал угол этой маленькой неуютной комнаты и тяжело вздыхала. Под столешницей, в ящике, терпеливо ждали сборник японских стихотворений и словарь французского языка. Там же молчаливо сидели две куклы, одежду для которых Лили сшила из лоскутов, отданных любимой бабушкой. Бабушка работала на фабрике, производившей ткани и иногда приносила домой небольшие кусочки: яркие, блеклые, мягкие, жёсткие, гладкие, шершавые, с узорами и без, пахнущие новизной и немного бабушкиными духами. Выкинуть кукол Лили не могла, она иногда доставала их из шкафа и любовалась неровными стежками на крохотных платьицах, которые сделала своими руками. Одноклассники посмеивались над Лили потому что она совершенно не понимала математику, ходила в нелепом сарафане и очень старательно пела на уроках музыки. Если бы они узнали, что девочка хранит кукол, хотя скоро придёт время закончить школу, Лили пришлось бы очень несладко. Но в гости к Лили никто не приходил, поэтому тайна так и останется лежать в ящике стола.

Девочка уставилась в стену, на белые с жёлтыми полосками обои, не желая возвращать взгляд в учебник. Математика – вот причина покусанных ручек, карандашей и даже собственных губ. Огромная проблема школьных дней Лили, с бледным лицом строгой училки, её выпученными глазами и короткими бордовыми волосами. Каждый урок она подходила к Лили так близко, что та чувствовала кожей её недовольство и возмущение.

– Ты глупая ни на что не способная девчонка! Из тебя ничего не выйдет! – выпучив свои и без того огромные глаза голосила училка каждый раз из разных концов класса, в то время как Лили была готова сгореть от стыда под сдавленные смешки одноклассников. "Ты глупая!" – говорила она вчера. "Ты абсолютно ни на что не способна" – говорит сегодня. "Из тебя ничего не выйдет" – скажет завтра. Голос математички переходил в визг, вытесняя все другие звуки из кабинета, и когда ему не оставалось места, просачивался через полуоткрытую дверь. В соседнем классе хмурила брови добрая и тихая учительница истории, а несчастная девочка молча отсчитывала секунды до окончания урока. Считать она, как оказалось, умела.

– Ничего не понимаю… – Лили закрыла учебник и решила получить завтра очередную двойку. Она залезла под стол и открыла сборник хокку, который интересовал девочку гораздо больше чем задачи, степени и уравнения.

Качается, качается

На листе банана

Лягушонок маленький.

И так зачиталась, что не заметила как уснула.

Проснулась Лили от звука открывающегося замка на тяжелой железной двери. Это пришла мама девочки, которая работала учителем в той же школе , где училась её дочь. Мама учила малышей писать, читать, считать и сидеть тихо на уроках. Она тоже носила очки, как ненавистная математичка и тоже кричала на своих учеников. И на Лили кричала. Ещё она постоянно проверяла тетради, время от времени качая головой и черкая нещадно красной пастой по неуверенным каракулям малышей. Потом она просила Лили не шуметь, чистила зубы и засыпала в окружении тетрадок и учебников, под еле слышный голос ведущего какой-нибудь скучной телепередачи.

И Лили не шумела. Она тушила свет, шла в душ, который состоял из крана, торчащего из стены и дырки в полу с грязнокоричневыми, кое-где поломанными плитками. Потом она выключала голос скучного телеведущего и ложилась в своё раскладное кресло, которое стояло между скрипучим столом и диваном, где спала мама. Укрывалась старым бледно-розовым одеялом и думала о бабушкиных блинах и прогулках с дедом по берегу озера. Едва заметно улыбалась, вспоминая о бабушкиной собаке – французской бульдожке, которая смешно хрюкала и ела всё подряд. А когда веки становились тяжёлыми, совсем немного и очень тихо, как будто боясь или стесняясь – о папе, которого никогда не видела.

Утром мама ушла как всегда раньше, чем Лили, ей нужно было подготовить классную доску. Лили сделала себе бутерброд с маслом и налила тёплый сладкий чай. Она надела свою слегка мятую школьную форму: уже не очень белую блузку и серый сарафан, сшитый соседкой из ткани, которую бабушка принесла с фабрики. Это над ним смеялись одноклассники. На столе лежали две монеты для проезда на автобусе, Лили положила их в карман портфеля, с лязгом открыла тяжёлую железную дверь и направилась на остановку автобуса. Огромный рычащий зверь поглотил целую толпу взрослых и детей и стал тяжело подниматься на широкий мост, издавая прерывистые глухие хрипы. Лили была прижата к старушке в красном пальто, девчонке, шмыгающей носом и серьёзному профессору с кожаным портфелем, который очевидно куда-то спешил, то и дело поглядывая на наручные часы. Но через пару остановок Лили свободно выдохнула, оказавшись на улице и, улыбнувшись тёплому майскому солнцу, направилась к школе. Сегодня кроме математики в расписании была музыка, литература и французский язык. Это значит, что все уроки кроме одного будут интересными и радостными для нашей героини.

– До-ре-ми-фа-соль-ля-си-ре-дооо – старательно распевала учитель музыки, похожая на жабу, со своими тремя подбородками. Они особенно тряслись на низких нотах и ученики, как завороженные смотрели на её шею, не отводя глаз.