Грейс Ланкастер - Alatis. Наследие. Книга 2

Как только я запрыгнул в багажник, водитель резво помчался в путь. Расстегнув куртку, я увидел, что моя майка стала бурой от крови. Все, что я мог – промокнуть ее куском ткани, найденной в багажнике пикапа. Я лег и укрылся громадными кусками брезента.

На черном небе неподвижно горели звезды, позади нас ярко горел месяц. Небо сливалось с землей, и лишь временами вдалеке горели желтые огни одиноких домов, заправок и мотелей. Мелькали красные огни встречных машин, ослепляли фары обгонявших нас автомобилей. Монотонно бурчал двигатель машины. Она изредка покачивалась в такт, холодный ветер посвистывал в ушах. Боль неистовствовала, разражаясь от каждого вздоха, словно молния, по всему телу.

У меня было время обдумать случившееся со мной, и самое главное – почему один из моих братьев предал нас, и кто он был. Я раз за разом вспоминал все события: нападение на монастырь, предателя, который пытался украсть мои бумаги, погоню, вспоминал место, где я нашел этого мальчику, а затем Максвелла и мрак. И внезапно я очнулся в морге, девушка, склонившаяся надо мной, вынула из моей груди пулю, которая убила меня. Не хватало связующей логики в моих воспоминаниях, словно это был сон, словно пазл, из которого достали несколько частей. Лишь основываясь на догадках, я мог предположить, что я попал в ловушку Максвелла и был убит, а затем каким-то чудом воскрешён. Однако, я был уверен, что меня вернули для того, чтобы совершить мой замысел, не отдаваясь лишь мести, тем самым подарив будущее миру, и в то же время отомстив и Максвеллу, и предателю нашего братства и всего вида.

Постепенно монотонное урчание двигателя, водоворот моих собственных мыслей и боль окончательно забрали мои силы, и я канул в глубокий сон. Последнее, о чем я успел подумать, прежде чем сомкнуть глаза было:

«Нет, я не умру во-второй раз. Не для этого мне дали второй шанс!»

* * *

Я проснулся от легкого толчка. Машина остановилась и мотор заглушили. Открыв веки, в неясных очертаниях городка я узнал знакомые здания почты, церкви и городской библиотеки. Еще было раннее утро и туман медленно расползался по дороге, солнце лениво раздумывало вставать ли, улицы пустовали, не слышно было ни звука.

Я вылез из багажника пикапа. Приветливый старичок в ковбойской шляпе махнул мне рукой на прощанье из окна машины и уехал прочь. Я оглянулся, нет ли кого на улицах, привел себя в чувства похлопыванием по щекам, и направился в сторону монастыря, ежась от колючей прохлады. Рана перестала кровоточить, но я потерял уже достаточно много крови, а боль лишь усиливалась.

Добраться бы до братства поскорее, не окочурившись посреди заброшенной дороги! Только держись, дружище! Еще немного. – единственное, о чем мог думать я.

Время тянулось так тяжело, словно мне приходилось прикладывать собственные усилия для того чтобы одна секунда сменила другую. За городом воздух был значительно холоднее, бушевал ветер, по краям дороги лежали груды снега; в полумраке хмурого утра неприветливо постукивали голые ветви деревьев; местами настораживающе шуршали прошлогодние листья в лесу за моей спиной, словно невидимый спутник следовал за мной по пятам. Собрав последние силы, я быстро шагал по дороге к братству. Но боль, равно как и холод, терзали мое тело и разум. Моментами я забывал, куда иду, небо и земля вращались в разные стороны, и само дыхание отнимало у меня силы.

И вот, наконец, я добрался! Увидев ворота монастыря, я почувствовал неземное счастье, и на моих губах появилась улыбка. Из последних сил дотащив к ним свои ноги, я почувствовал, как теряю ориентацию, и сознание покидает меня. Вцепившись дрожавшими руками в прутья, я медленно сполз по ним на землю и погрузился в темноту.

Чьи-то тихие шаги и тонкий голос эхом ворвались в мой разум, и привели меня в себя, словно колокольчик будильника. Несколько минут я просто лежал, отходя от всего случившегося со мною за два дня, наслаждаясь теплом и мягкостью постели.

«Стоп! – подумал я – Где я? Мой путь прервался у ворот, а значит, я всё еще лежу посреди дороги на холодной земле и все приятные ощущения тепла – мои галлюцинации.»

Когда я открыл глаза, то с удивлением узнал в окружающих меня вещах свой кабинет. Скудная мебель, кровать в рабочем кабинете, непримечательные немногочисленные вещицы и груда бумаг на рабочем столе помогли мне не усомнится в моей правоте – я в братстве, у себя в комнате, в своей кровати. Увидев, как захлопывается входная дверь, я сделал вывод, что за мной кто-то наблюдал и как только я пришел в себя – поспешил уйти.

Я осмотрел себя: на мне была теплая рубашка и брюки, мои раны были перевязаны, меня укрывал теплый плед, которого прежде не было на моей кровати, а в ногах лежала теплая черная накидка. На тумбочке рядом с кроватью стоял стакан и графин с водой, а рядом пуля с запекшейся кровью, прихваченная из морга. Я сел, подложив под спину подушку. Внезапно почувствовав сильную жажду, я залпом осушил весь графин воды. Мое тело, как сухая земля, с жадностью впитало ее. И я почувствовал, как вода течет в нем, пробуждая мышцы и кости, и с удивлением заметил, что мои раны больше не болят. Сняв повязку, я увидел, что они почти полностью зажили, а на их месте остались лишь два небольших круглых шрама, похожих на след ожога от сигары.

«Хм, сколько же я пролежал без сознания! – произнёс я вслух – Должно быть, месяц…»

Дверь скрипнула и в комнату вошел Иероним. Его лицо выражало абсолютную серьезность и сосредоточенность, но увидев меня, в его глазах заблестела радость.

– Наконец! Ты очнулся! Как ты чувствуешь себя? – произнес он.

– Неплохо. А долго я пролежал без сознания?

– Пять дней, не меньше. Поначалу тебя мучила лихорадка, но через пару дней ты справился с ней и твои раны быстро пошли на поправку.

– Всё равно не пойму, как они успели так быстро зажить. – пробормотал я.

– Ты же алатис. Но, должен признаться, мы боялись, что ты не выживешь… Раны в груди, были очень глубокие, все ребра сломаны, повреждено легкое. В добавок гипотензия и тахикардия долгое время не позволяли прооперировать тебя. Ты бредил и был очень слаб, к тому же потерял много крови. – осторожно заметил Иероним – Вся жизнь братства буквально приостановилась в ожидании новостей о твоем здоровье.

– Как я сюда попал?

– Тебя нашел брат Рон, стоявший на страже. Он не сразу признал в человеке, бредущему к воротам, главу братства. Но когда ты свалился у них, он позвал на помощь. Твое появление, по меньшей мере, вызвало смятение. Но брат Анри сразу же понял, что тебе нужна помощь и помог донести тебя в лазарет и оказал первую помощь.

– Что же вас так смутило в моем появлении?

– Никто более и не надеялся тебя увидеть.