Серж Запольский - Две луны Мезозойской эры

– Это вы к чему, Петрович? – спросила Басс.

– Это я сейчас сижу и думаю… Как хорошо, что моя бабушка, известный учёный-диетолог Татьяна Мещерякова… А у нас в роду все были диетологами, знаете ли! Что она не дожила до того времени, когда продукты питания стали синтетическими. Она бы этого не пережила! – выпалил он, с удовольствием отметив, что необыкновенно голубые глаза молоденькой докторши смотрят на него в потрясении.

– Ну… Продукты же не все синтетические. Есть и натуральная еда, – возразила та.

– Да, но мне иногда кажется, что синтетика как раз и появилась после многочисленных запретов врачей, – сказал он. – Люди стали бояться есть натуральные продукты.

– Ну, вы же сами понимаете, что всё было как раз наоборот. Но мы с вами об этом потом поговорим, а сейчас мне надо найти Янки, – сказала Басс с улыбкой, уже поворачиваясь, чтобы уйти.

– Янки в хозблоке, доктор Стар. Он сегодня собирался заняться танцами, – отозвался с соседнего стола Гамэн, и Петрович подумал, что этот малец уж точно не пропустил ни слова из их разговора.

Басс удивлённо вскинула брови, поблагодарила Гамэна и пошла по проходу между столами на выход.

– Я вас провожу, доктор Стар! Мне тоже надо в хозблок! – воскликнул Сэм.

Он быстро пошёл за Басс, уже что-то рассказывая ей. О «дозарезу нужном» микроскопе Сэм явно забыл.

Петрович неодобрительно глянул ему в спину, хмыкнул и опять включил микроскоп, чтобы продолжить научные изыскания: по традиции выходной день фуражиры посвящали своему хобби. Через пару минут он заметил, что из лаборатории, быстро выключив все свои приборы, ушёл Гамэн. Потом, убрав инструменты в стол, куда-то заспешил Полонский-старший, а следом за ним так же молча покинул лабораторию и его младший брат. Парни тихо и быстро уходили один за другим. Скоро Петрович остался в лабораторном блоке один.

Он оторвался от микроскопа, покосился направо, налево, оглядывая опустевшее помещение, потом откинулся на спинку кресла, посидел так немного в раздумье, затем выключил микроскоп и тоже потрусил на выход.

****

Все мифы придумываются теми, кому они выгодны.

Мифов про аргентинское танго к ХХII веку сложилось много. Кто-то объяснял новичкам, что танго – это откровенный танец борделей и страстный вызов проституток. Кто-то считал, что это предложение к сексу на одну ночь, а также красивая прелюдия к поножовщине. Были и те, кто в своём танго воспевал любовь всей жизни. Потому что каждый выбирает тот танец, к которому он тяготеет.

Фрейд разучивал с Янки аргентинское танго.

Войдя в хозблок, Басс какое-то время в удивлении стояла и смотрела, как они отрабатывали шаг и плавно двигались бок обок, подняв левые руки вверх, а правыми обхватив спины воображаемых партнёрш глубоким охватом. Музыка играла тихо. Фрейд отсчитывал шеститактный ритм.

Скоро Сэм, стоящий за спиной Басс, не выдержал и захлопал в ладоши с криком:

– Карамба! Да у вас тут веселуха!

Янки и Фрейд повернулись на голос, а, видев её, смешались и остановились.

– Продолжайте. Я посмотрю. Люблю танго, – сказала им Басс.

Только Фрейд вдруг усмехнулся, подошёл к ней и протянул руку со словами:

– Разрешите пригласить вас, сеньорита.

Басс на секунду замерла в удивлении, потом приняла его руку, но тут же убрала её. Сказала со сдержанной улыбкой:

– Одну минутку.

Она подошла к столу, сдёрнула с него упаковочную кисею и повязала себе на бёдра, чтобы закрыть брюки. Ей хотелось, чтобы лёгкая и длинная кисея, словно юбка, сделала её фигуру, – с довольно прямыми плечами, – более женственной. Янки в это время сделал музыку громче.

Аргентинское танго – это всегда танец с незнакомым партнером. В отличие от бального танго, в аргентинском нет никаких заученных вариаций – это обязательно импровизация, когда танцор ведёт женщину, а та за ним следует, поэтому каждый танец всегда отличается от другого своим рисунком. И сейчас Басс и Фрейд, присматриваясь друг к другу, сделали несколько качаний, чтобы понять партнёра и найти общий пульс.

Скандинав Фрейд был высокого роста, и Басс приходилось откидывать голову, заглядывая в его глаза. Ещё он был опытным танцором. Скоро Басс перестала отсчитывать про себя шеститактный ритм и отдалась танцу. Фрейд следил за своим телом, никогда не пропуская общие тренировки в гимнасиуме. Он следил за телом даже больше, чем за лицом, словно знал, что его рыжеватая шкиперская бородка, зеленовато-светлые глаза и твёрдого рисунка рот производят и без того должное впечатление на представительниц противоположного пола. Танцевал он уверенно и красиво, мягко и решительно направляя Басс. Она чувствовала его намерения и движения, но старалась отвечать им сдержанно, независимо.

Женщин, неуверенных в себе и в своём праве на поддержку мужчины, в танце видно сразу: двигаются они робко и на партнёра не опираются, лишая его контакта и ощущения присутствия в паре. Женщины, привыкшие в жизни за всё отвечать в одиночку, и в танго не слушаются партнёра, тревожно смотрят под ноги и оглядываются себе за спину, стараясь оценить ситуацию. Слишком уступчивые женщины, только встав на паркет, сразу делают в танго шаг. Иногда даже из некомфортного для себя положения, потому что думают, что именно этого ждёт от них партнёр. Те, кто не допускает в жизни настоящую близость с мужчиной, танцуют красиво, но словно не в паре, а сами по себе. Такие партнёрши глядят на партнёра, только одаривая его быстрой дежурной улыбкой.

Для партнёрши в танго главное – женственность, а это всегда мягкость и чувствительность. Для женщины в танго важно красиво держать спину и правильно делать шаг, всё остальное сделает мужчина. Ей не надо заучивать рисунок танца. Заученные схемы поведения лишают близости, теплоты и личностных отношений не только в жизни, но и в танго. Танцуя с Фрейдом, Басс старалась быть чуткой, но самодостаточной.

Однако, их танец длился недолго. Вскоре Сэм шагнул к ним, с натянутой улыбкой и нескрываемым вызовом глядя на Фрейда: они были почти одного роста. Басс остановилась. Фрейд сделал полупоклон и передал её руку Сэму.

Самое сложное в танго – это объятия: обычно в жизни мы никого не подпускаем к себе так близко. И теперь, обнимаясь с Сэмом в танце, Басс в первый момент растерянно вглядывалась в его лицо. Глаза Сэма были полуприкрыты красивыми веками. Басс лучше видела его полные негритянские губы – с каждой секундой они всё больше чувственно трепетали. Танцевал Сэм свободно и даже раскованно, несколько раз пытаясь направить её на танго-нуэво с его ломаным ритмом и непристойно-острым выбрасыванием ног. Однако Басс не позволила ему этого, хотя, что и говорить, от танца Сэма на неё повеяло истомой тропической ночи.