Серж Запольский - Две луны Мезозойской эры

– Похоже, что это сель начался, доктор Стар, – донесся по громкой связи до них голос Янки из второго кроссовера.

– Буду выбираться на возвышенность, – отозвался Сэм. – Следуй за мной!

И тут в боковое окно их машины, беззвучно хлестнув комком спутанных корней, ударился ствол дерева. Следом в ветровое стекло саданул другой ствол, но эластичные стёкла выдержали удары. Мотор кроссовера заработал, и Сэм плавно снял машину с места.

Умный вездеход уверенно плыл по густой жиже селевого потока на своих лёгких, композитного металла, буерах. Иногда только Сэм, ориентируясь по радарам, заставлял вращаться его многочисленные колёса, и тогда колёса работали, как лопасти гребных винтов.

Хотя кроссовер спроектирован был справляться с корректировкой движения автоматически, без вмешательства человека.

****

Каждый из нас утром просыпается ребёнком и остаётся им всё время, пока лежит и мечтает под одеялом.

В это утро помечтать Басс не удалось. Сэм разбудил её, когда доложил совсем тихо:

– Мне надо поменять пятнадцать секций у наших колёс, доктор Стар. Их пробило во время селя, ещё ночью. Ехать мы, конечно, сможем, но лучше не рисковать… И в кроссовере Янки есть поломки.

Басс открыла глаза. Сэм стоял перед нею. Мотор кроссовера гудел мерно, чисто и чуть слышно.

– Мне надо поменять пятнадцать секций у наших колёс, доктор Стар, – стал повторять Сэм уже громче.

– Не надо. Я слышала, – прервала его Басс.

Она умела просыпаться быстро, поэтому бодро поднялась с кресла, на котором, сидя, спала всю ночь, и огляделась в окна. Было раннее, предрассветное утро, вездеход всё так же стремительно шёл по равнине среди высокой травянистой зелени. На горизонте по-прежнему паслись травоядные, в ясном небе летали птерозавры… Идиллия, да и только!..

– Да, конечно, мы встаём на ремонт. И на завтрак, – согласилась Басс и спросила: – Тебе удалось поспать?

– Удалось немного. Я ночью включал автоматику, – ответил Сэм.

Басс посмотрела в салон, где парни уже начали просыпаться и переговариваться, и объявила привал.

Спустя несколько минут Сэм свернул, затормозил на пригорке и принялся ездить по нему туда и обратно, приминая растительность для стоянки. Янки на втором кроссовере проехал вперёд, развернулся и остановился рядом с блоком связи, прикрывая его. Псы первыми выскочили на землю, чтобы исследовать её. Потом парни стали вытаскивать из кроссоверов вещи и оборудование для бивуака. Они уже шутили и громко перекрикивались друг с другом, занимая очередь в санузел. Сырость донимала своими густыми, насыщенными запахами. Вставало солнце. На крышах кроссоверов стали подниматься фотоэлементы.

Басс подошла к Янки, поздоровалась и сразу спросила о главном:

– Насколько сложные у тебя поломки?

– Так! По мелочи… Немного, – коротко ответил он и склонился над правым буером, вглядываясь в вереницу его колёс.

– Возьми себе в помощь кого хочешь. Гамэна или хоть Лоретти. Он вроде толковый, – не отставала она, надеясь поймать его взгляд: он опять не смотрел ей вглаза.

– Я справлюсь, – бросил Янки, не оборачиваясь.

– Жестянки должны быть на ходу, сам знаешь. И чем скорее – тем лучше, – настаивала она.

Янки молча лег под буер и застучал там чем-то.

Басс нашла Лоретти и Гамэна и отправила их в помощь по ремонту кроссоверов. Заспанный Хафиз вывалился из блока связи и стал разминать поясницу. Увидев, что Басс смотрит на него, он отрицательно покачал встрёпанной головой: связи с Землёй не было… Ну, да!.. Конечно! Иначе он бы её разбудил. Но где же связь?.. Что у них там в Москве случилось во время торнадо?

Завтрак сообразили быстро, просто разобрав контейнеры по вкусу и включив их на разогрев. С душем и «прочим» было сложнее – в душ и в «прочее» образовалась очередь, и кое-кто из парней пошёл «инжектировать нанитов» за блок связи. Басс окликнула Мики и показала ему кивком в ту сторону. Мика понял её без слов и послал за блок связи пса, чтобы сторожил мужиков.

Когда все сели и начали есть, Басс сказала Сэму:

– Я посмотрела наши координаты… Почему мы так медленно движемся?

Сэм застыл, сглотнул и выпалил:

– Так всё из-за грёбаных яиц, доктор Стар! Динозавры яиц своих навалили – целые поляны! Я что? Должен был по ним переть?

– Нет, не должен был переть. Ты правильно сделал, что стал их объезжать, – согласилась она.

– Целые поляны больших белых яиц в ночи, – заговорил Янки, прикрыл глаза и добавил: – Удивительно красивое зрелище.

Басс, не отвечая, открыла свой контейнер. Фрейд заметил, плотоядно усмехаясь:

– Фан!.. Целые поляны яиц… Какая яичница пропала!

– Яичница из ящериных яиц? Фу! – забрезговал Полонский-старший, он бросил есть и застыл с ложкой над своим контейнером.

– А что? В Колумбии это – деликатес! – загоготал Сэм.

Полонский-старший посмотрел на него чуть ли не жалобно. Младший Полонский толкнул старшенького коленом, и тот опять заработал ложкой, только не так охотно, как прежде.

– Под утро к нам кто-то долбился в крышу. Словно бился с разгона. Слышали? – сообщил Петрович и, задрав заросший подбородок, поскрёб ногтями шею.

– Это ночные птерозавры… Ктенохазмы или рамфоринхи, – красуясь своей эрудицией, пояснил Хафиз и добавил: – Гроза их ночью разогнала, а под утро они слетелись к нам, твари.

– А они хищные? – спросил у него Гамэн.

– А то! – «успокоил» его Хафиз и подморгнул Сэму, явно призывая того подшутить над Гамэном.

Но Сэму было не до шуток.

– Они мне разбили на крыше несколько ячеек фото-элементов. Теперь менять надо, – выдавил он.

Петрович перевёл разговор:

– А хорошо, что мы вчера от коропадной рощи слиняли. Деревьев повалило ветром в грозу – ужас сколько! Наша виктрановая инфра-сеть, конечно, в шесть раз прочнее стали, но всё же…

Парни замолчали. Если бы не Басс, останься они под деревьями на ночь, то порванная инфра-сеть была бы самым меньшим злом, причинённым стихией – это все понимали.

Басс нарушила тишину, объясняя:

– Я больше волновалась из-за тех непонятных запахов, которые выделяли коропады, чтобы нас отогнать. Надо будет изучить потом это явление. Вручную, без автоматики. Хочу понять: нравимся мы деревьям, или они людей априори воспринимают, как врагов?

Парни начали переглядываться.

– А что вы удивляетесь? – спросила она. – На Земле даже наши, обычные растения отпугивают одних насекомых и приманивают других. Например, деревья приманивают муравьёв, и муравьи их защищают. В своём внецветочном нектаре растение продуцирует для муравьёв специальную нейроактивную субстанцию. Это вроде муравьиного лакомства или, скорее даже, наркотика. У муравьёв вырабатывается зависимость. И готово!.. Теперь дерево может менять поведение муравьёв, как ему вздумается.