Кова Крэйсид - Гнездо страха

В итоге я пришел к выводу, что все вокруг специально несут весь этот бред, чтобы свести меня с ума, а если и воцарялась тишина, то казалось, только из-за того, что они иногда "размышляли над моими мыслями". То ли все вокруг были телепатами, то ли существовала какая -то последовательность – какой -то неведомый мне закон или секрет, за которым стоит некая конспирация, но, так или иначе, я во всем сомневался и однажды вновь почувствовал, как у меня сосет под ложечкой (если это так называется). На этот раз я понял, откуда взялось это ощущение. Мне казалось, что все больные и так все знают о девушке ангеле и это "само собой" делает меня очень важной персоной, хотя почему ко мне столько внимания, я догадаться не смог. Теперь всякий раз, когда мне казалось, что я разгадаю суть интриги вокруг меня, что-то отвлекало меня, из-за чего я раздражался и бесился. Порой хотелось заорать, чтоб все заткнулись и оставили меня в покое, но мне еще с начальной школы было известно, что судьба – это не Бог, судьба – это случай, а раз так, то и винить за то, что со мной происходит, я мог только себя. А вот Бог как раз-таки мог мне помочь, не к бестии – врачихе же мне обращаться … насколько я понял, жалобы на состояние являются основной причиной отсрочки выписки.

Ближайший церковный праздник "Введение в храм пресвятой Девы Марии" должен был состояться четвертого декабря и я решился записаться на службу. В назначенный день, не являвшийся постным, меня и еще несколько человек из моего отделения, отвели на третий этаж главного корпуса. Там, после того, как у ворот в небольшой храм собрались волонтеры со всей больницы, батюшка пригласил всех внутрь и начал службу. За все то время пока батюшка читал молитвы, я разобрал лишь несколько отдельных слов и интересное изречение: "Слушай здесь, ибо пришел ты во врачебницу и не исцеленным не выйдешь" но все же послушно выстоял всю литургию.

Закончив, батюшка сошел с амвона и стал исповедовать желающих, выстояв условную очередь, я собрался с духом и заговорил:

– Здравствуйте, отец Александр.

– Здравствуй, как тебя зовут?

– Джон.

– Согреших, Джон?

– Каюсь, святой отец, но я не с исповедью хотел обратиться к Вам. В конце прошлого года я заболел и сейчас моя болезнь стала проявляться в рассеянности и беспочвенной раздражительности. У меня такое чувство, что Бог бросил меня и никакое чудо мне уже не поможет.

– Бог никого не оставляет, он – вселюбящ, и, чтобы открыться, его любви нет необходимости в чуде. Конечно, для многих оно является единственным условием для того, чтобы принять в свое сердце Иисуса, но не мало обходится и без этого. Есть те, кому важно правильно истолковать священные писания, другим – необходимо почувствовать атмосферу во время богослужения, а третьим достаточно лишь взгляда на икону. Ты просто потерял веру. Одним из простейших способов признания Богу является молитва. Она помогает почувствовать душевное равновесие и взять под контроль свои чувства. Возьми молитвенник из церковной библиотеки, читай каждый вечер по одной молитве и помни, Господь не может дать крест и не дать сил.

– Спасибо, святой отец, до свидания.

– До свидания, Джон.

На следующий день я раздобыл для себя "молитвенник для заключенных", а еще через день был замечен за его прочтением своим соседом по койке – Славой Карповым. Он подошел ко мне с вопросом по английскому языку, но увидев, чем я занят, отложил вопрос на потом, недоумевая " что это на меня нашло". Справившись о моем здоровье, он стал докапывать меня, пока я наконец не оговорился, тем самым выдав, что со мной что-то происходит.

– Нет уж, ко врачу я точно не пойду – ответил я и был вынужден объяснить, почему. На следующее утро после этого объяснения я попал в надзорку. Короткая беседа в присутствии обоих врачей (Андрея и Юлии) и вот я, уже облаченный во все белое, обнаруживаюсь в тесной пятиместной надзорке с еще двумя шизиками. Слава, увидавший меня на новом месте, стал клясться и божиться, что он в этом не виноват.

– Скорей всего, кто-то нагрел уши и настучал – сказал он.

То есть – подслушал и пожаловался. Я ему поверил, но все же давать шанс развиться дружеским отношениям, идущим вразрез сформировавшемуся вкусу и принципам общения – глупо и наивно, а результат не приносит ничего, кроме предопределенного предчувствием подозрения разочарования и убеждения в силу привычек опыта и интуиции прекратить общение. Надеюсь, та роль, которую Слава сыграл в моем попадании в надзорку, будет его первой и последней, повлиявшей на мою судьбу. "Иначе Фродо просто не донесет кольцо до Ородруина"-думал я уже позже, после какого-то укола. Сознание прояснилось, внешние раздражители перестали беспокоить и я почувствовал доселе незнакомое мне умиротворение . Но, поднявшись в тихий час на прогулку (надзорку выгуливают отдельно), я ознакомился с побочными эффектами лекарства – вялостью, сонливостью и тяжестью в ногах.

В таком "полуовощном" состоянии я пробыл неделю и в итоге оклемался, но нахождение в надзорке, где только и делаешь, что лежишь, не стало для меня менее скучным. Неожиданно для себя я, словно ребенок, увидевший новую игрушку, стал радоваться каждый раз, когда накрывали на стол. Каждую ложку каши, кусок хлеба или глоток компота я смаковал, словно пищу из дорогого ресторана, не говоря уже о русском борще, жарком, или какао, которые подавались раз в неделю – казалось ничего вкуснее я вообще не пробовал. Всякий раз, когда я выходил в туалет, на душе становилось спокойнее, кто-то обязательно что-то расскажет, подбодрит, или угостит конфетой, а прогулка – так вообще превратилась в праздник. Особенно, когда солнечно и безветренно, белое одеяло, покрывающее все вокруг, словно говорит: "Так сейчас везде" и каждый, отражающийся от застывшего снега, лучик, согревает напоминанием о том, что скоро все равно все растает и вскоре я вернусь домой.

Но все, чему я теперь радовался, только усиливало скуку в надзорке и к окончанию второй недели пребывания в "белой" палате я решил заговорить со своим новым соседом. Сначала Дрион – так звали паренька ближневосточной внешности – отвечал уклончиво и неохотно, но случайно в мою голову пришел вопрос, на который он решился дать развернутый ответ:

– А ты веришь в чудеса? – спросил я.

– Да, я верю во все, что мне говорит голос.

– И что он говорит?

– Если речь зашла о чудесах, то все, что он говорит – чудесно.

"Да уж, странный парень" – подумал я

– Ну, например?

– Однажды он сказал, что придет день и проснется Бернаддета для того, чтобы исполнить самое заветное желание каждого, кто будет присутствовать при этом событии – Дрион помолчал – но я вряд ли доживу до этого дня, а вот ты – можешь. Это произойдет восемнадцатого февраля две тысячи пятьдесят восьмого года. И это будет последним чудом на земле. Я бы хотел, чтоб кто-нибудь попросил за меня. Мое заветное желание – чтобы боги перестали враждовать.