Кова Крэйсид - Гнездо страха

ГНЕЗДО СТРАХА

Интерлюдия

Она была цветом, а он – звуком. Долгие тысячелетия они существовали раздельно, неспособные определить существование друг друга. Их разделяло одиночество – невидимая воронка, засасывающая в себя любые признаки проявления чувств этих двух, столь непохожих друг на друга существ.

Но вот однажды одиночеству надоело выполнять свою роль. Впитав в себя миллионы разных образов, ему стало интересно найти своё отражение, и оно решило устраниться.

Произошёл великий взрыв, породивший вселенную. Пространство, с помощью которого звук и цвет смогли соединиться и принять форму.

Это были два идеальных создания, вихрем носившиеся вместе по вселенной и создававших разные, но всегда прекрасные миры.

Спустя какое-то время они поняли, что одиночество стало их частью. Частью их памяти. Им захотелось разделить с кем-нибудь их чувства, а также проверить их на прочность. Хотя они в друг друге не сомневались ни на мгновение, они решили выпускать одиночество ненадолго на волю. Так они придумали игру, в которой они каждый раз рождаются без памяти и, при определённых условиях, ищут друг друга.

– Теперь ты все видишь? Какой я нравлюсь тебе больше всего?

– Моей. Но абсолютно не похожей на меня.

– А что, если я стану непорочным ангелом? Ты найдешь меня?

– Я найду тебя при любых обстоятельствах. Даже если стану воплощением зла.

«Тем, кто не слышал музыки,

танцующие казались безумными».

Глава 1. ПРИЗНАНИЕ ЧРЕВАТО

Она, конечно же, знала о моих внезапных, беспочвенных страхах, но все же повела меня в цирк. Бабушка. Она была мне тогда даже более дорога, чем мать, она всегда одаривала меня своей любовью и заботой настолько, насколько было в ее силах и кошельке, скудно пополнявшемся небольшой пенсией, что я очень ценил. Она считала нужным принимать постоянное участие в моем воспитании и навещала меня каждые выходные. В один из таких выходных мы и пошли в цирк. Мне было четыре года и то, что я там испытал, было первым большим потрясением в моей жизни.

Я не помню ни того, как мы туда доехали, ни названия цирка, ни даже того, во что я был одет, вообще, в таком возрасте человек мало чего запоминает, но я неплохо запомнил цирковое шоу и уж точно никогда не забуду того, что посреди него повергло меня в ужас.

Выступление циркачей началось с речи клоуна, который представил себе, что он умер и лежит в гробу. Ему было интересно, сколько человек придет на его похороны, и он увидел, а вместе с ним и все зрители, что оплакивать его смерть пришло очень много народу. Со всего света к нему стали стекаться разные акробаты, иллюзионисты, друзья-клоуны и звери, которые устроили грандиозное шоу с трюками, хореографией и музыкой.

Я так сильно увлекся этим завораживающим зрелищем, что не заметил, как из моего носа начала течь кровь. Не заметил, или еще, так сказать, не понял, что со мной что-то не так, поскольку нос был заложен, и кровь приходилось рефлекторно глотать.

После представления, имитировавшего похороны шута, начался рассказ о побеге девочки в мир грез и воображения. А после рассказа началось главное шоу, называвшееся «Заркана». В ней главный герой, волшебник Зарк, потерял свою возлюбленную, а вместе с ней и свой магический дар. Чтобы вернуть свою любовь, Зарк отправился в неизведанный фантастический мир, представленный циркачами в виде волшебной сказки, на фоне которой играла добрая, но временами грустная мелодия.

И вот, когда музыка достигла своего апогея, в моей голове словно что-то лопнуло, уши мгновенно заложило, а в глазах забегали миллионы белых точек, как это иногда бывает, когда резко встаешь. Рефлекторно подняв брови и закрыв глаза, и открыв их после тяжелого вздоха, я увидел сразу несколько наложенных друг на друга картинок, которые, сложившись воедино, перенесли меня в совершенно другое место. В ушах зазвучал монотонный писк. На заднем плане эхом, издалека раздавались приглушенные удары чьих-то массивных конечностей и пронзительные стоны с криками. Проморгавшись, я, наконец, смог определить свое местонахождение. Я находился в огромной пещере. Своды этой пещеры, словно подсвеченные изнутри, были испещрены дырами, из которых лилась вода, и время от времени вываливались коконы размером с футбольный мяч. Эти яйца падали туда, где раньше была арена цирка, а теперь находился мелководный бассейн, наполненный смесью воды с кровью, и, разбиваясь, из них вылуплялись не то комары, не то верхоплавки. Эти насекомые-переростки тут же вставали на воду и начинали всасывать ее в себя с помощью жал. Затем, достигнув человеческих размеров, они приглушенно взрывались, расплескивая вокруг воду. Подняв глаза, я обнаружил причину, по которой в ней появилась кровь. Ею оказалось огромное, этажей пять в высоту существо, которое ударами своих лап вырывало куски мяса из повисшей на стене массы, непонятного рода, похожей на грушу. Масса брызгалась кровью, стекавшей по стене и по телу этого великана, стоявшего по щиколотку в бассейне спиной ко мне. Пытаясь тщательней разглядеть его, я вдруг почувствовал холодное прикосновение рук на своем лице, рук, которые повернули мою голову влево, где должна была сидеть моя бабушка. На ее месте оказался человек, обтянутый вместо кожи металлической сеткой. Нависнув надо мной, он пристально смотрел мне в глаза, почти касаясь своим носом моего. Мои глаза нервно забегали, рассматривая его лицо и руки, на которых я смог разглядеть каждую жилку, каждую вену или мышцу. В его глазах постепенно загорался огонь. Вместе с этим его ладони и мои щеки стали нагреваться, постепенно погружая меня в сон. Я испугался и вырвался. Хорошо, что мое сидение было с краю ряда, всего в четырех ступенях над выходом – бежать было недалеко. Но как только я спустился на тот уровень, где раньше была арена, грохот ударов прекратился, и громадное существо обернулось в мою сторону. Встав на передние конечности в нескольких метрах от меня, и, склонив свою голову, оно застыло, предоставляя мне несколько секунд, чтобы рассмотреть себя. Теперь стоило бы назвать его скорее не монстром, а демоном, так как каждая его черта, запечатлевшаяся в моей памяти, напоминает об этом. Первое, что бросалось в глаза – это раскроенный словно гигантским топором до уровня бровей череп. Далее я переводил взгляд от рогов к иссиня-черным глазам, от глаз – к похожему на человеческий, проколотый двумя кольцами нос, от носа – к отвратительному рту. Отвратительным он был потому, что его верхняя губа была оттянута вверх к носу большими железными скобами, а нижняя – таким же образом вниз к подбородку. Демон зловеще рычал сквозь зубы, которые он стискивал со злобой и такой силой, что на его скулах выступали мышцы.