Ксения Литвинова - Синий маяк

Ужас какой-то. Хоть бы в глаза не смотрела!

– А мох для чего? – допытывается.

– Вместо соли, – объясняю. – Ты себе кровь без соли представляешь? Это же есть будет невозможно!

– Я её стараюсь не представлять, – вздрагивает она. – А то до ночи далеко. Ты иди лучше, я передохну.

Ну, сходил туда-сюда. До дальних камней. Веселее не стало. И разговор иссяк как-то. Так до вечера и молчали. То с уловом возились, то я сети чинил. А судьба эта либо вплотную подойдёт, либо отодвинется шагов на двадцать. Но совсем не уходит.

– В чём смысл? – пытаюсь я дознаться.

Она стоит и косу теребит – заплетёт волосы и опять распускает.

– Пытаюсь привыкнуть, – говорит. – Я раньше не пробовала долго с людьми находиться. И не есть их.

Я, конечно, тоже к людям не привык. Но лучше бы всё же люди.

– Ты бы села? – предлагаю. – Давай я тебе вслух почитаю, что ли. Раз ты неграмотная.

Она поглядела как-то странно, но села. Ногами в волны.

– Море холодное, – напоминаю я, отмывая руки. – А из лекарств у меня только мох.

Ещё бальзам от ожогов и синяя вода. Маловато, в общем.

– Я не мёрзну, – успокаивает гостья. – И это не море, а океан.

– Какая разница? – спрашиваю я, обтирая ладони о штаны. – Ты что, за этим океаном живёшь?

– Нельзя жить за океаном, – улыбается она. – Океан – это шар. Ты хотя бы про это знаешь?

Хотя бы.

– Весь наш мир, – говорит она, – океан. И в нём таких островов, как звёзд на небе.

– Очень полезные сведения, – признаю я, открывая книжку. – Я-то думал, мир он побольше! Если считать со звёздами. А если считать, как есть, так мир вон от той скалы и вон до этой. Туда луч маяка доходит. А дальше лес и конец мира.

Она оглянулась с удивлением.

– Что ты сердишься?

Я на неё тоже с удивлением поглядел.

– А с какого же перепугу, – спрашиваю, – мне радоваться? И какое мне дело, что там в темноте: острова или звёзды? До тебя тут прошлым событием была война, тем всё и кончилось.

– Я знаю, – говорит она глухо. – Это же была война ста островов.

Я должен, видимо, удивиться. Но я и свои берега плохо знаю: что тут, где и сколько народу полегло. Так что мне сложно оценить размеры события.

– Отчего же, ты выбрала этот остров, а не другой из ста? – вздыхаю я.

– Я не выбирала, – моргает она. – Мы охотились на соседних островах, а они все почти пустые. Промешкались до утра, а как стали возвращаться, поднялась буря…

– Буря улеглась, – сообщаю я. – Почему назад не вернёшься? Неужели тебя так Связь держит?

– Ну и Связь, – хмурится она. – И лететь далеко. Страшно. И как я дом найду? У нас маяков нет, только туман и утёсы.

– Уютное местечко, – предполагаю я, представив себе картину.

– Главное, что незаметное, – объясняет она. – И пещер много. Есть, где селиться.

– А! Вы вроде летучих мышей селитесь! – соображаю я.

Щурится, не понимает. Летучую мышь никогда не видела! Ну да, что там у них увидишь, на голом острове? Но чтобы мышей не было… Небось, сами же всех и сожрали!

– Нет, – решает она, чуть подумав, – не как мыши. У нас большие пещеры. И вещи есть, и книги. Но на других языках. Кое-что своё, но больше с пустых островов. Просто нас не любят, вот мы и прячемся.

– Я бы, – говорю, – о таком доме не жалел.

Разве что о книгах.

– Будто бы тут лучше! – обижается она. – Странные вы, волшебники! Я бы на твоём месте с ума сошла.

– Возможно, я и сошёл, – отвечаю. – Почём тебе знать?

Она молчит, словно всерьёз над этим размышляет. А потом говорит тихо:

– Ты мне почитать обещал. Ну?

Обещал, да. Чтобы не встречаться с ней взглядом. А так вряд ли ей будет интересно. На этих страницах то ли правда, то ли сказки – не всегда различишь. Всё про хрустальные корабли, да про драконов. Беда только, что я эти истории наизусть знаю. Глаза со строчек соскальзывают – и опять к этой летучей мыши устремляются. Говорю – и на неё смотрю. Она слушала-слушала, а потом расхохоталась.

– Ой, не могу, – говорит. – Кошмар какой-то! – и опять хохочет. – Хватит, пошли отсюда! И ты замёрз, и солнце садится.

Я глаза потёр – и впрямь! Буквы совсем теряются в полумраке. И лес начал оживать. Он когда оживает, даже деревья шелестят иначе. Словно переговариваются. И птицы по-другому кричат. Словно умирают. Значит, пора возвращаться на маяк. Вдвоём, так вдвоём. Одна нечисть всё же лучше, чем стая.

– Так и будешь на сундуке жить? – спрашиваю я, заперев дверь. – Если останешься, ложись на кровати. Сейчас найду, что постелить.

– Спасибо, – отвечает гостья, – мне и на сундуке вполне удобно. Я к удобствам равнодушна. А что ты такой добрый?

– Тебя злить не хочу, – говорю я искренне. – Я лучше наверху заночую, у лампы. У меня и одеяло есть тёплое. Просто забудь про меня, сделай такую милость.

Сумерки уже загустели – во всех четырёх окнах. И угли в жаровне почти дотлели. Так что лица гостьи не разглядеть. Но прошелестела она совсем близко.

– Да не бойся, – говорит, – ложись нормально. Я на охоту отправлюсь.

– Уже? – произношу я с надеждой.

Если она насытится, то вдруг заленится возвращаться? Я не спорю, что без неё тоска загрызёт. Но от совместного проживания у меня вообще тихий ужас. А то и кричать начну.

– Таким, как я, трудно голодать, – объясняет она. – Что угодно, только не голод! Но днём мне сложно превращаться для охоты. Я днём вообще слабею. Обязательно надо часок-другой в полной темноте отдохнуть, чтобы день выдержать. Затем и сундук. Если убивать меня надумаешь, то лучше днём и во сне. Есть у тебя столовое серебро?

Откуда бы такая роскошь?

– Лети уже, – бросаю я, махнув рукой. – Не могу тебя больше слушать. Дверь отпереть или как?

– Не надо, – отвечает, – я могу и через окошко. Так безопаснее.

Выглянула наружу, ахнула.

– Тебя каждую ночь так сторожат?

Я даже голову не стал поворачивать. Ясно, что чёрные уже вокруг шастают. То ещё удовольствие глядеть на них!

– Да, – отвечаю, – оборотни навещают регулярно. Что, прямо ими и отужинаетшь?

– Да ну, – морщится она, – зубастые больно! И много их. Лучше я до леса слетаю. Ты как, смотреть будешь или отвернёшься? Ты вообще как к превращениям относишься?

Видимо, с восторгом я должен относиться.

– Почём мне знать? – удивляюсь. – Превратись, тогда решу.

В конце концов, она себя будет превращать, а не меня. Не каждый день видишь настоящую магию!

Ну, превратилась. Быстро так! Скок с карниза – и нет её. Только ветер от крыльев. Страшновато, но жить можно. Я же стоять остался, не упал! Только зря в жаровню вцепился – пальцы обжог. Н-да, дела.

Подул на пальцы, отправился наверх. Маяк включать. Подлил синей воды в лампу, помахал Пером, чтобы свет зажёгся. Налетайте, чёрные, развлечение вам! Поглядел, не плывут ли корабли? Я всегда гляжу, но нынче уж очень хотелось, чтобы припыли. Нет кораблей. И чёрные внизу копошатся. Вот куда отсюда денешься ночью? Да и днём тоже. И на кого маяк оставить?