Валентина Рекославская - Дети увядающей земли

– Волнуешься за брата? – Ландэр ничего не ответил. – Он совершает импульсивные поступки, с каждым разом тебе сложнее его вразумлять.

– Этого больше не повторится.

– Я много раз это слышал. Каждого из братьев ордена я люблю как своих сыновей ты знаешь это. – в голосе Бруно слышались покровительственные нотки родителя. – Я не собираюсь изгонять его из братства…пока. – Ландэр напрягся, даже упоминание изгнания из уст магистра было страшной участью для охотника. Он хотел возразить, но глава ордена поднял руку, дав ему понять, что он еще недоговорил. – Его горячность вредит ордену и тебе, подобные ошибки грозят смертью любому из нас и то, что произошло сегодня этому яркое подтверждение, нас спасло лишь чудо, по какой-то причине ересиарх была слишком слаба, чтобы противостоять нам в полной мере. Не будь этого обстоятельства, наши братья могли поддастся проклятой крови быстрее, а я бы даже не успел использовать артефакт. Поэтому очень важно было отвлечь ее. Считай, что вы оба не справились с сегодняшним заданием. – Ландэр побледнел, он понимал это. Провал. Он не слышал подобной формулировки в свой адрес со времен ученичества, они с Блэйзом были лучшими охотниками братства. – Вам нужно будет взять ученика.

– Что? Магистр, мы разберемся с этой ситуацией, я поговорю с Блэйзом… – Бруно снова поднял руку, чтобы Ландэр помолчал.

– Я даю тебе разрешение покинуть брата и взять другого напарника. Ты не должен нести наказание за его ошибки. – лицо Ландэра исказилось в презрении. Отречься от брата? Давным-давно двое мальчишек поклялись на крови, что никогда не покинут друг друга. Они были братьями не только по воле ордена, это были братья по духу. Взять к себе ученика означало уйти на пенсию. Охотник понимал это, поэтому магистр позволяет ему выбрать другого напарника, но Ландэр не нарушит клятву, данную брату в далеком детстве.

– Я останусь со своим братом, магистр. – Бруно улыбнулся охотнику.

– Что же, так тому и быть. Я сообщу Блэйзу о своем решении по возвращении в крепость Яртор. Наставничество позволит ощутить ему чувство ответственности об окружающих. Возможно, спустя какое-то время я верну вас в ряды бойцов.

Охотники молча поднялись по лестнице, в некоторых комнатах по коридору слышалось движение, братья продолжали осматривать помещения, кто-то подготавливал ночлег. Бруно оставил Ландэра в тяжелых раздумьях и отправился контролировать обстановку.

***

Темнота, холод, Эвелин уже не чувствовала боли, а страх перестал так сковывать ее легкие, девушка медленно погружалась в пустоту. Чувствовала она что, уже умирает? Пугало это ее? Все прошло, холодные объятья смерти уже казались не такими страшными, они были ласковыми, напоминали маму.

– Ммм. – Эвелин хотела произнести это слово – мама. Она хотела прижаться к ее груди, как когда-то в детстве и забыть обо всех несчастьях, свалившихся на нее. Чьи-то теплые пальцы коснулись ее шеи, кто-то обмотал повязкой ее истерзанные запястья. Мужской бархатный голос произносил молитву, затем к нему присоединился более грубый голос, напоминающий звериный рык. К девушке возвращались чувства, в голове прояснялось. Она попыталась что-то сказать, сама не понимая что именно, возможно, слова благодарности или проклятия, а может она просто хотела заплакать и попросить утешения у своих спасителей, но вместо этого она лишь издала еще один невнятный стон.

– Ну где они там? – эти слова Эвелин услышала особенно четко. Те же теплые руки, что прикасались к ней подхватили ее и девушка перестала ощущать холод каменного пола. Она хотела открыть глаза, но на это не было сил. Сознание все еще было в тумане, девушка то проваливалась во тьму, то слышала какие-то отрывки звуков и событий.

– Пренебрегать разговором с ней не стоит. – Этот голос был не таким, как два предыдущих. В нем чувствовался возраст и сила. Эвелин не знала сколько времени прошло, но она чувствовала умиротворение. Хладнокровие, которое она старалась сохранять даже перед лицом женщин убивших ее друзей, перед ужасной ведьмой с красными, как пламя волосами, перед холодными объятьями смерти из которых ее вырвали. Это хладнокровие улетучилось и Эвелин хотела ощущать себя слабой и беззащитной. Она не желала возвращаться в этот жестокий мир. Девушка хотела остаться на этих руках и продолжать чувствовать умиротворение. Но несмотря на ее желания Эвелин почувствовала под собой жесткую поверхность. Другие руки коснулись ее ладоней и другие голоса произносили исцеляющую молитву.

***

Блэйз отошел в другую часть комнаты, чтобы не мешать целебрантам. Трое юношей окружили, наспех сделанную, кушетку с пострадавшей. Девушке сильно досталось. Она была одета в дешевый походный костюм, очевидно, она была вёрвом. Когда-то белая рубашка окрасилась кровью и грязью, штаны были изодраны и покрыты каменной пылью. Черная коса почти расплелась, а челка прилипла к окровавленному лбу, вероятно, ее задело камнем, когда братья прорвались в зал. Целебранты соединили свои ладони друг с другом и с пострадавшей, они приступили к чтению. Находись они на храмовой земле эффективность их лечения была бы гораздо выше, но на территории Энтропии все, что они смогут это привести девушку в чувства и передать ей энергию, чтобы она смогла самостоятельно набраться сил и была способна идти утром. Имеет ли он право допрашивать ее сразу после того, как она очнется? Тем более Блэйз не верил в то, что она могла увидеть что-то важное, но пренебречь приказом магистра он не может, поэтому охотник спокойно ждал окончания ритуала исцеления.

– Он решил отправить нас в отпуск. – Охотник сразу не заметил появившегося рядом друга, вероятно, он был слишком увлечен мрачными мыслями, все-таки незаметность была не самой сильной стороной Ландэра.

– Ты не должен страдать из-за меня, я поговорю с ним, чтобы ты смог выбрать нового напарника.

– Я уже с ним поговорил и отказался от этого.

– Глупо. – Тяжелая рука опустилась на голову Блэйза и отвесила серьезный подзатыльник. В глазах потемнело, и охотник увидел искры. Он схватился за ушибленное место и с возмущением посмотрел на Ландэра. – Созидание, Лан, за что?

– Это слишком долго длится, Блэйз! Еще в детстве мы поклялись друг другу, что будем настоящими братьями, я не оставлю тебя, но магистр прав. Ты должен осознать, что от твоих действий зависят жизни других людей, научиться нести ответственность. Я остаюсь не от сентиментальности я буду твоей тренировочной куклой, с этого дня чаще вспоминай, что мы зависим друг от друга. Каждый раз смотря на меня, ты будешь чувствовать себя виноватым потому, что именно по твоей милости мы оказались в таком положении и я не буду предпринимать ничего для того, чтобы твое чувство вины ослабло. По его приказу мы возьмем себе ученика…