Илона Ивашкевич - Легенда о Мантикоре. Пропащая душа

– Мне нужно одеться!– Прошипела пайкорка.

– Одевайся и идём, – девушка кинула шелковую длинную тунику, валявшуюся на стуле, и перерезала ножом верёвки. – Они отвернутся, – кивнула она в сторону людей Радэка.

Пайкорка надменно вскинула голову, и кудрявые волосы блестящим водопадом заструились по обнажённой спине.

– Его мы тоже возьмём, – указала она длинным ногтем на неудачливого любовника.

Стоило отметить, что мужчина был действительно красив: волевой подбородок, правильные черты лица, словно вырезанные из терракоты; широкая грудь и мускулистые руки, в объятиях которых жена Хранителя Мудрости собиралась растаять в эту ночь. Вот только щедро наградив его красотой, природа обделила умом. Смелый на поле брани, он и в мирной жизни презирал всякую предосторожность, регулярно становясь причиной скандалов, особенно тех, в которых были замешаны женщины. Джайра просто не могла не добавить такой экземпляр в свою коллекцию мужчин, собираемую ею тихими зимними вечерами, пока муж восседал в Совете Старейшин или пил вино с благородными мужами.

– Боишься, что муж, вернувшись, увидит его? Господа, кто-нибудь хочет потаскать на себе фунта четыреста живого веса? Как видишь – добровольцев нет. Так что давай, красавица, поторапливайся. Проводишь нас быстро, успеешь вернуться раньше – сплавишь любовничка куда-нибудь до прихода мужа. Будешь копаться – муж вернётся раньше.

– Тогда возьмём Джейхрана.

– Нет.

– Он же все разболтает, – кивнула в сторону повара пайкорка.

– Да кто ж ему поверит, предателю…

Покинув комнату Хранителя мудрости, беглецы снова углубились в туннели. Джайра вела их через сонные кварталы, жизнь в которых замирала с наступлением ночи. Они прошли мимо амбаров с зерном, мимо зала, где собирались Старейшины Клана. Кутаясь в раздобытых Джайрой плащах, они проскользнули мимо башенной стражи, изнывавшей на лестнице от безделья. Беглецов искали в нижних подземельях, и ждали у ворот. Никому в голову не могло прийти что, вместо того, чтобы бежать прочь из цитадели, вознося молитвы всем Светлым и Тёмным богам, люди пойдут вызволять свою госпожу.

У дверей в покоях на вершине башни, где держали леди Беату, скучало двое стражников. Завидев в полумраке лестничного пролёта статную фигурку пайкорки, они оживились.

– Эй, красавица, что-то ты рано сегодня, – подмигнул Джайре младший охранник. – Соскучилась или муж свалил на арену, а Джард снова променял молодое тело на бутылку крепкого?

– Не твоё шакалье дело, – надменно ответила Джайра. – К госпоже Беате посетители.

– Разрешение есть? – Осведомился второй пайкор.

– У неё, – ткнула в Эуру Джайра, делая шаг в сторону.

– У меня, так у меня… – Проговорила Эура, ударяя охранника под дых. Второй пайкор даже не успел вытащить меч. На этот раз Джайра не промахнулась: нож, пробив кадык, застрял в шее.

– Ни одному псу не позволено тявкать на благородную Джайру! – Сухо объяснила женщина, вытаскивая нож. – И я не хочу, чтобы кто-то видел меня с людьми, – добавила она, точным ударом перерезая горло первому охраннику. – Забирайте госпожу Беатриче и проваливайте.

– Идите, я останусь здесь. Непонятно что она ещё вытворит, – проговорила Эура, отворяя дверь.

Радэк и его люди скрылись в темноте комнат.

Пайкорка презрительно фыркнула и попятилась.

– Стоять!– Рявкнула Эура, вытаскивая меч из ножен охранника.

Джайра засмеялась, обнажая зубы. Одним движением, она полоснула себя по рёбрам и кинула нож Эуре. Клинок, заскользив по гладким камням, остановился у ног девушки.

– Считай, что боги благосклонны к тебе сегодня. Это тебе подарок. Хороший пайкорский нож немало стоит, – прошептала женщина, медленно оседая на пол. На её боку расплывалось алое пятно.

– Эура? – Радэк показался из-за дверей так же тихо, как и пять минут назад скрылся. Увидев лежащую в луже крови пайкорку, он замер. – Что здесь произошло?

– Она сама себя… Ножом…. Это не я… – Начала оправдываться Эура.

Мужчина недоверчиво прищурился, но промолчал. Его люди вытащили из комнаты носилки, наскоро сколоченные из двух копий и шерстяного плаща. На носилках, накрытых плащом Радэка, лежала женщина. Между тем, к беглецам присоединились ещё двое: седой крепкий мужчина и безусый юноша с голубыми глазами.

Далеко уйти от покоев леди Беатриче беглецы не успели. Хозяева подземелий скоро обнаружили, что двумя пайкорскими душами в этом мире стало меньше, а едва живая красавица, лежащая на пороге опустевших покоев, указала тонким пальчиком в сторону коридора, в котором скрылись беглецы.

Приближающийся стук каблуков возвестил о том, что погоня близко. Прячась от пайкорской стражи, беглецы укрылись в пустой каморке под лестницей. Стояли не дыша, прижавшись друг к другу в тесной подсобке, словно селёдки в бочке, пока мимо, гремя копьями, пробегала охрана. В таких клетушках хранились ведра, метлы и мешки с песком, чтобы посыпать дорогу на стенах, когда снег заносил укрепления или рыжие камни покрывала корка льда. Сквозь щели между досками хлипкой двери были видны коридор, масляный светильник, прибитый к противоположной стене, стражу в чёрных адамантовых доспехах пробежавшую мимо.

– Куда дальше? – Прошептала Эура, с трудом дыша, когда звуки погони стихли.

– Вперёд, за ними. Им нужно время, чтобы перекрыть коридоры в этой части подземелий.

– Минут пять шесть не больше, – проворчал Миран, тот самый мужчина, что присоединился к ним в покоях Беаты. – И у нас минут десять, пока они поймут, что мы остались позади.

– То есть жить нам осталось полчаса,– заметила Эура. – Мы не сможем прорваться наружу. К тому же, у нас на руках трое раненых и полумертвая госпожа. Если учесть, что мы уже часа два как ползаем по подземельям, пайкоры успели усилить охрану на воротах и перекрыть все туннели, ведущие к выходу. Сейчас они просто прочёсывают коридор за коридором.… Как хозяин собаку в поисках блох.… Как же умирать-то не хочется…

–Никому не хочется. Должен быть выход, – прохрипел Славко, худой юноша с задумчивым взглядом поэта. Одухотворённое лицо и вид эфемерного неземного существа не мешал ему тяжело дышать уткнувшись в грудь Эуры.

В каморке, где пряталось пятнадцать человек, едва хватало места для десятерых. Славко стоял, прижавшись к Эуре, вытянув длинные худые руки по швам. В спину ему сопел Миран. Низкорослому Мирану было совсем туго: курчавая седая борода лезла в нос и он тяжело дышал, упёршись в поясницу парня.

– Выход один: прорываться, – покачал головой Радэк, бережно, словно великую драгоценность, прижимая Беату к груди.

– Мы кости сложим на первой же засаде. Нас утыкают арбалетными болтами, как швея игольницу.