Александра Тельных - Шахматы для одного

– Молодец, Павел, – слова эти мой друг сопроводил одобрительным кивком головы, – Так договор подписан, как я и говорил?

– Да, вы точно все предвидели.

Разговор был закончен, но Павел стоял в кабинете и чего-то ждал…

– Что-то еще? – спросил Трубецкой.

– Комитет требует вашей личной подписи на договоре, а также оригинал договора до сих пор находится в Репозиторе.

– Не беспокойся, Павел. Я спущусь за договором и буду в переговорной через несколько минут.

Мы вышли из кабинета, повернули по коридору направо, прошли около ста метров по прямой и остановились перед ничем. Без всяких прикрас я сообщаю, что коридор в этом месте заканчивался, точнее, обрывался, и дальше следовало свободное падение в открытое небо. Петр Алексеевич открыл дверцу в стене по правой стороне коридора, в плоском шкафчике висели длинные трубки, подсоединяющиеся к одному бутыльку. Все это устройство своим декором и конструкцией очень напоминало кальян, представьте себе мое удивление, когда мой друг взял одну из этих трубок и подул в нее. В бутыльке образовались какие-то пузырьки белого цвета, которые через секунду окрасились в синий, и на месте того самого ничего начала строится воздушная или, лучше сказать, дымовая лестница глубоко вниз, но куда именно она уходила, не представлялось возможным разглядеть – все закрывали облака.

– Я ожидал опознавания через голос, палец или глаз, – в удивлении пробубнил я.

– Согласись, – бодро говорил Трубецкой, – что подделать воздух из моих легких, воспроизвести микрофлору организма представляет намного более сложную задачу, чем записать мой голос, отрезать мне палец или вытащить глаз.

Трубецкой спустился по этой лестнице вниз и скрылся за облаками, а я остался ждать его около хитроумного устройства. Вернулся он через пятнадцать минут с какой-то папкой в руках, я не осмелился спросить, что в ней, а мой друг не считал нужным мне это пояснять. Мы прошли обратно в кабинет, где Петр Алексеевич сделал пару деловых звонков, снова позвал своего помощника, передал ему папку из того хранилища, и целую гору заданий. Как только дела закончились, он пристально посмотрел на меня, закурил трубку и, вальяжно развалившись в своем кресле, предложил мне задавать вопросы. Я , видимо, молчал чрезвычайно долго, и Трубецкой сам начал рассказывать.

–Итак, мой дорогой друг, ты находишься в Небесной канцелярии. Здесь работает около миллиона ангелов всех уровней, сто тридцать восемь хранителей, здесь хранятся дела всех людей, за которых отвечает мой сектор, а также оригиналы и копии договоров с различными существами и другими секторами на нашей планете.

Я махнул головой в знак понимания и, вспоминая героев Библии, спросил:

–А где же архангелы: Михаил, Уриил, Гавриил, Люцифер…?

–Люцифер больше не с нами, – и голова моего собеседника опустилась в низ, скорбя.

–Я сожалею, – сказал я, вдруг испугавшись, что спросил лишнего.

–Какой же ты наивный, мой зеленый друг! – он потянул воздух из трубки и захохотал, выпуская облачный дым изо рта, – Нет никаких семи архангелов. Мы хранители, стоим в иерархии немного выше ангелов, я председатель совета в этом секторе. Всего председателей семь, в соответствии с количеством секторов. Право председательствовать передается по крови, в свои двадцать пять наследник заступает на пост.

– Чем занимается твой сектор? – робко спросил я.

Петр Алексеевич принял деловитый вид, выпрямил спину и с гордостью отвечал:

– Межвидовыми и межпланетными делами. Земля находится под нашей юрисдикцией. Но чаще всего мы имеем дело с существами, занимающими с людьми одну планету.

– А как же человеческие судьбы? – удивился я.

– О нет, – протянул мой собеседник и махнул рукой,– это слишком мелкие задачи. При всем уважении к человечеству. Этим занимаются ангелы не столь квалифицированные. Мы не занимаемся придумыванием сценариев для ваших жизней, этим вообще никто не занимается.

– А что входит в обязанности ангелов?

– О, – снова воскликнул Трубецкой, – они просто записывают за людьми, балансируют поток знаний, следят за постепенным поступлением информации.

– Дело о правах на землю… – в изумлении бормотал я, – на землю с большой буквы?

– Разумеется, – гордился Петр Алексеевич, – Почему ты так удивлен? Ваша наука уже доказала существование множества других планет, галактик и вселенных. Не стоит тебе особенно погружаться в этот вопрос. Со временем человечество будет готово лично принимать участие в подобных переговорах другими видами существ с других планет. Конечно, не все из них приезжают в гости чаю попить. Заключено уже более четырех миллионов договоров, чтобы обезопасить всех, кто живет на этой планете, а также поддерживать баланс во всех вселенных. В Репозиторе, в который мы с тобой ходили, хранятся оригиналы этих договоров. Конечно, делать там тебе совсем нечего, но тебе не должно быть очень обидно за своих соплеменников, на многих планетах существуют подобные развивающиеся существа, находящиеся под присмотром других существ. Сам должен понимать, высшее правление не может допустить к переговорам на межпланетном уровне существ, не способных провести переговоры даже на международном уровне (последнее прозвучало так, словно вместо слова международный должно было стоять “клеточный”).

–Так ты, выходит, бессмертен? – немного поразмыслив, спросил я.

–Нет, – хихикнул Трубецкой, – все мы живем, как и обычные люди. Но есть некоторые заклинания, способные остановить для нас время. На мне, действительно, лежало такое заклятье, потому как я долго, а, если быть точным, шестьсот лет, не мог встретить достойную будущую жену. Но как только родился первый ребенок, заклятье перестало действовать.

–Значит, твое место может занять не только твой сын, но и дочь?

–Разумеется, Кацелиум (высший небесный совет) предпочитает видеть мужчину во главе стола, но нет ни одной причины, по которой стоило бы отвергать кандидатуру женщины. Кроме того, если родится сын, то он по обоюдному желанию с сестрой сможет занять ее место, когда ему исполнится двадцать четыре.

Так же Петр Алексеевич рассказал мне о существовании специальной международной школы для детей таких особенных родителей. Однако решение отправлять в такую школу детей или не отправлять остается за взрослыми, и из семьи Трубецких эту школу заканчивает только Василий. На мой вопрос о том, как ежедневно сотни школьников по всему миру добираются до одной школы и не вызывают подозрений у обывателей, Трубецкой ответил, что вместе с письмом о зачислении приходит мастер, устанавливающий в доме дверь, ведущую к коридорам школы. Система выглядит и работает почти в точности, как у Небесной канцелярии. За все время нашего общения мне удалось выведать еще только один интересный факт – в этой школе все говорят на латыни, чтобы было удобно общаться детям и учителям и чтобы не превозносить один язык над другим.