Кристофер Холт - Верные. Книга 1. Когда исчезли все люди

– Они просто ушли, – проворчал Крепыш. – Утром, как обычно, занимались своими человечьими делами. Потом накормили меня, отпустили ту чёрную собаку и быстро ушли.

– И всё? А ты…

– Приятель, это всё, что я понял!

Крепыш вскочил на четыре толстые лапки и затопал прочь. Шмякнулся на землю в паре метров и раздражённо прикрыл лапой нос.

Макс вздохнул:

– Хотелось бы мне, чтобы тут была Мадам.

– Кто? – проворчал Крепыш из-под лапы.

– Та большая чёрная собака, которая убежала вместе с ветеринаром, – пояснил Макс. – Она была умная, гораздо умнее меня. Может, она что-то знала. Может…

– Может, и знала, – огрызнулся Крепыш. – Но её здесь нет, верно? Слушай, не обижайся, верзила, мне жаль, что эта старая леди убежала. Ты был очень мил, помог мне справиться с Дольфом, и выбраться из огня, и всё такое прочее. Но если честно, я не в настроении беседовать. По мне, так это ты во всём виноват.

Макс удивлённо заморгал:

– Я виноват? Почему?

Крепыш вскочил и заходил взад-вперёд, резко вытявкивая слова:

– До тебя у меня всё было хорошо. Волки у меня по струнке ходили, шариков для еды навалом и кровать настоящая. Потом являешься ты, дерёшься с Пройдохой, и вот пожалуйста: мой дом сгорел – и кормиться мне нечем!

У Макса поникли уши и хвост.

– Я не хотел неприятностей, – тихо сказал он. – Мне просто нужно было поесть, а теперь я хочу найти своих людей. Мне очень жаль, что твой дом сгорел.

– От твоих сожалений в животе у меня еды не прибавится, верзила! – буркнул Крепыш и лёг на спину в траву. – Что мы есть-то будем? Все мои вкуснейшие мясные шарики превратились в угли! Скандал, да и только!

Макс оглядел окружавший их подлесок.

– Может, я смогу, ну, это… охотиться.

Крепыш в ужасе вытаращился на лабрадора:

– Охотиться?! То есть убить кого-нибудь и съесть? Это настоящее варварство, приятель. Я домашняя собака, как ни крути.

Макс повесил голову:

– Я на самом деле ещё ни разу не охотился, но гонялся за мелким зверьём вокруг фермы, и это лучше, чем ходить голодным. Кажется, поймать кого-нибудь не так уж сложно. Ну, я имею в виду, если волки могут это…

Крепыш снова прикрыл глаза лапой:

– Что ж, видно, такова судьба. Я умру голодной смертью здесь, в лесу, вместе с большим золотистым юным поджигателем!

– Не я поджёг твой дом…

Такс завыл, заглушая Макса:

– О, какой жестокий, несправедливый мир! Почему я? Почему сейчас?

Не обращая на него внимания, Макс встал и потянулся. Темень вокруг была уже не такая непроглядная: небо между ветвей понемногу светлело, значит солнце снова поднималось над горизонтом. Омытый дождём воздух был чист, и из леса до чуткого носа лабрадора доносились знакомые лёгкие запахи.

Макс грустил. Крепыш остался без дома. Самому-то ему каково было бы при виде его родной фермы, которую огонь обращает в пепел и угли? Надо что-то сделать для маленького пёсика.

Но выяснить, что происходит и куда подевались его люди, тоже необходимо. Вероятно, если найти какое-то знакомое место или встретить кого-нибудь знакомого, это помогло бы. Или, если повезёт, отыскать Мадам и выспросить, что означали ее загадочные предостережения.

Задрав вверх морду, Макс глубоко втянул ноздрями лесной воздух и крутанулся. Какая-то лесная собака пометила соседнюю территорию, и ещё в воздухе стоял тающий мускусный дух маленьких лесных зверушек, вроде белок и кроликов.

Ветер приносил откуда-то аромат фермы: сена, навоза, травы, коров и свиней. Только… последние два запаха были какие-то неправильные: не так обычно пахнет скотина. От этого зловония даже на таком расстоянии у Макса скрутило живот.

Он пока не был уверен, что это запах его фермы. Но это точно была ферма, и стоило проверить, что там.

Крепыш продолжал валяться на спине и время от времени перекатывался с боку на бок.

– Я всегда был хорошей собакой, – протявкал он. – Никогда не гадил на ковре. Позволял друзьям вожака моей стаи гладить меня, даже если руки у них были липкие. И на диван не забирался. Почти никогда. Так почему я? Почему?

– Эй, Крепыш, – пролаял Макс, – кажется, я знаю, куда идти. Я чую запах фермы. Пойдём туда и посмотрим, нет ли там моих людей, и…

Такс вскочил на все четыре лапы, навострил уши:

– Там будут шарики?

Макс кивнул:

– Должны быть. У них в кладовке всегда есть мешок корма для меня.

– Отлично! – Крепыш вразвалочку подошёл к Максу. – Я знал, что спас тебя из клетки и пошёл за тобой сюда не напрасно, приятель! Веди меня!

Макс приподнял одну бровь:

– Не ты ли только что выл, что я разрушил твою жизнь?

Крепыш щёлкнул зубами:

– Просто я становлюсь немного капризным, когда голоден.

Ловя носом запахи со стороны шоссе и держа курс на них, Макс вскоре начал узнавать места, которые видел из семейной машины всякий раз, когда его возили к ветеринару и обратно домой. Полный надежды, пёс уверенно вёл вперёд своего приятеля. Довольно скоро они с Крепышом выбрались из-под покрова деревьев, и перед Максом открылся знакомый вид.

От шоссе ответвлялась гравийная дорожка, и там, за ней, была ферма Макса.

Широкое поле огораживал зубчатый забор из старых досок; на дальнем краю поля стоял ярко-красный коровник. А в конце гравийной дорожки – дом Макса, большое жёлтое здание с белыми ставнями и верандой: она охватывала дом со всех сторон, и Макс очень любил под неё забираться.

Яркое солнце согревало золотистую шерсть Макса; небо было почти безоблачным. Желтоватая трава на лугу за домом мягко колыхалась на ветру.

Вид был прекрасный. Лучше некуда. Наконец-то он дома. Дома!

– Пришли! – гавкнул Макс и завилял хвостом, подскочил и радостно повторил: – Мы пришли! Мы пришли! – Почему же Чарли и Эмма не выходят встречать его? – Я дома! – сообщил лаем Макс.

И бросился вперёд во всю прыть своих лап. За спиной пёс услышал протестующий голос Крепыша:

– Эй, приятель, я не могу так быстро! – Но Макса заботило только одно: как можно быстрее проскочить во входную дверь, оказаться в убежище и обслюнявить с ног до головы Чарли и Эмму, пока они ласкают его и…

Но тут Макс замедлил бег и остановился посреди гравийной дорожки.

Что-то было не так.

На самом деле, что-то было совсем, совсем плохо.

Макс чувствовал запах коровника, но обычно он пах как-то по-другому: в воздухе витали знакомые ароматы бурёнок и сена, но они едва скрывали какую-то гнилостную вонь. Максу всегда казалось, что коровий дух – это запах тепла. Теперь он исчез, этот дух, даже следа его в воздухе не осталось.

Мычания не слышно. Куры не кудахчут, свиньи не хрюкают. На ферме, как и в лесу, как и на шоссе, совсем тихо. Непривычно тихо.