Тони ДиТерлицци - Спайдервик. Хроники

Никто из ребят ничего не ответил. Джаред, как ни старался, не чувствовал ничего похожего на благодарность. Да, с тех пор как папа их бросил, всё шло наперекосяк. В школе у него начались неприятности – расплывшийся синяк под левым глазом служил осязаемым напоминанием об этом. Но этот дом… этот дом был хуже всего!

– Джаред! – окликнула мама, когда он поплёлся было разгружать вещи вслед за Саймоном.

– Чего?

Мама подождала, пока брат с сестрой скроются в коридоре, и сказала:

– Это шанс начать всё заново. Для всех нас. Понимаешь?

Джаред нехотя кивнул. Ей было совершенно незачем напоминать ему про всё остальное – что его, например, не вышибли из школы только потому, что они всё равно переезжали. Ещё одно обстоятельство, за которое ему тоже следует благодарить, ага. Но за это он тоже никакой благодарности не чувствовал.

На улице Мэлори взвалила два чемодана поверх большого сундука.

– А я слышала, что она нарочно морит себя голодом!

– Тётя Люсинда? Да она просто старая, – сказал Саймон. – Выжила из ума, вот и всё.

Но Мэлори покачала головой:

– Я слышала, как мама говорила по телефону с дядей Теренсом. Она сказала, что тётя Люси уверена, будто еду ей приносят маленькие человечки.

– Ну а ты чего ожидала? Она же в психушке лежит! – сказал Джаред.

Но Мэлори продолжала, как будто не слышала его слов:

– И ещё она говорит докторам, что еда, которую они ей приносят, такая вкусная, какой людям в жизни не попробовать!

– Да выдумываешь ты всё! – Саймон забрался на заднее сиденье и открыл один из чемоданов.

Мэлори пожала плечами:

– Если она умрёт, этот дом достанется наследникам, и придётся нам опять куда-то переезжать.

– Может, мы тогда снова вернёмся в город… – сказал Джаред.

– Ага, щас! – заметил Саймон. И достал из чемодана ворох дырявых носков. – Ой, чёрт! Джеффри с Карамелькой прогрызли коробку и выбрались наружу!

– Мама же тебе говорила, чтобы ты не брал с собой мышей! – сказала Мэлори. – Она ведь обещала, что теперь ты сможешь завести нормальных животных!

– Ну да, а если бы я их выпустил, они бы попались в мышеловку или ещё что-нибудь! – возразил Саймон и сунул руку в носок. Палец вылез в дыру. – А потом, ты-то всё своё фехтовальное барахло с собой притащила!

– Это не барахло! – огрызнулась Мэлори. – И оно не живое!

– А ну цыц! – Джаред шагнул к сестре.

– Знаешь что, если у тебя глаз подбит, это ещё не значит, что я не могу подбить тебе второй! – Мэлори развернулась к нему, взмахнув собранными в хвост волосами, и сунула ему в руки тяжеленный чемодан. – Вот, бери и тащи, раз такой смелый!

Нет, конечно, Джаред знал, что когда-нибудь он станет выше и сильнее Мэлори – когда ей будет уже не тринадцать, а ему не девять, – но сейчас это было трудно себе представить.

Джаред сумел донести чемодан до дверей и уронил его только в прихожей. Он решил, что дальше его можно тащить волоком и никто ничего не заметит. Но, оказавшись один в полутёмной прихожей, Джаред сообразил, что не помнит, как попасть в столовую. Из прихожей вглубь дома вели два извилистых коридора…

– Ма-ам…

Джаред собирался крикнуть во всё горло, но его голос был еле слышен даже ему самому.

И никто ему не ответил. Джаред осторожно сделал шаг, другой, но пол под ногами заскрипел, и он замер.

И как раз когда он остановился, в стене – внутри стены – что-то зашуршало. Джаред слышал, как оно движется вверх, пока звук не стих под потолком. У мальчика отчаянно колотилось сердце.

«Наверно, это просто белка!» – сказал себе Джаред. В конце концов, дом выглядел так, будто вот-вот развалится. Тут, внутри, кто угодно может водиться – хорошо ещё, если в подвале не обосновался медведь [2] Это не преувеличение. Чёрные медведи запросто могут зазимовать в заброшенном доме. (Примеч. перев.) , а трубах отопления не гнездятся птицы! Если тут, конечно, вообще есть отопление…

– Ма-ам… – повторил он ещё тише.

Тут дверь у него за спиной распахнулась, и вошёл Саймон, держа в руках две банки с завинчивающимися крышками. В каждой сидело по лупоглазой серой мыши. Следом вышагивала угрюмая Мэлори.

– Там кто-то есть! – объявил Джаред. – Там, в стене!

– А кто? – спросил Саймон.

– Ну я не знаю… – Джареду не хотелось сознаваться, что сперва он решил, будто это привидение. – Белка, наверно.

Саймон с интересом уставился на стенку. Золочёные обои с узором под парчу местами отсырели, отстали от стены и свисали клочьями.

– Думаешь? Прямо в доме? Я всегда хотел белку!

Похоже, никто не считал, будто неизвестное существо в стене – повод для беспокойства, так что Джаред больше не стал об этом упоминать. Но, волоча чемодан в столовую, Джаред невольно вспоминал их крохотную квартирку в Нью-Йорке и жизнь до маминого развода с отцом. И ему хотелось, чтобы сейчас это всё оказалось просто какими-нибудь дурацкими каникулами, а не по-настоящему.

Из-за протечек в крыше полы в спальнях на втором этаже прогнили и грозили провалиться. В приемлемом состоянии были всего три комнаты. Одну заняла мама, вторая досталась Мэлори, а в третьей поселились Джаред и Саймон.

К тому времени как они закончили распаковывать вещи, все комоды и тумбочки на Саймоновой половине комнаты были уставлены стеклянными ёмкостями. В некоторых плавали рыбки. Прочие кишели мышами, ящерицами и всевозможным зверьём, которое Саймон обычно держал в своих нечищеных клетках. Мама разрешила Саймону привезти с собой всех, кроме мышей. Мыши вызывали у неё отвращение, потому что Саймон их спас из мышеловки в квартире миссис Леветт, соседки ниже этажом. Саймон их всё равно привёз, но мама сделала вид, будто ничего не заметила.

Джаред вертелся и крутился на комковатом матрасе, накрывал голову подушкой, как будто пытался сам себя задушить, но уснуть всё равно не мог. Жить в одной комнате с Саймоном – ещё куда ни шло, но жить в комнате, битком набитой клетками с шуршащими, пищащими, скребущимися зверушками было ещё хуже, чем ночевать совсем одному. Да, в городе он тоже жил вместе с Саймоном и его зверинцем, но там все эти шорохи и писки заглушали шум машин, гудки, сирены, гомон толпы… А тут всё было такое непривычное!

Скрип петель заставил его испуганно вскинуться. В дверях маячила фигура в бесформенном белом одеянии, с распущенными чёрными волосами… Джаред выпрыгнул из постели так стремительно, что сам потом не помнил, как это случилось.