Петр Лидский - Наперегонки с Эхом

***

Авик проснулся под утро от странного всхлипывания. Приподнявшись на локтях, он оглядел комнату, залитую предрассветной дымкой. Мавка плакала во сне. Он пододвинул свой тюфяк поближе и принялся нежно гладить девушку по волосам, шепча ей на ухо слова утешения. Всхлипывания стали затихать, а когда они в конце концов прекратились, Авик уже снова спал глубоким спокойным сном.

Следующий день начался душным солнечным зайчиком, игравшим на его закрытых глазах. Комната находилась под самой крышей, а одной из стен служила труба огромной печи, на которой, по-видимому, готовили завтрак для постояльцев и проезжающих стражников. Было неимоверно жарко. Не раскрывая глаз, Авик сполз со своего тюфяка на деревянный пол – из широких щелей на него повеяло прохладой нижнего помещения. Ворочаясь, он подставлял струям воздуха то один, то другой бок, пока в конце концов не стукнулся головой обо что-то твердое. Вскрикнув, он открыл глаза. Из полураскрытого узла на него безразлично поглядывала железная набойка сапога Атрака. Мавка уже проснулась и расчесывала волосы, сидя на тюфяках спиной к нему. Авик потянулся и быстро вскочил на ноги.

– Пойдем скорей отсюда, здесь испечься можно, – сказал он, разминая затекшую шею.

Вдвоем они спустились по скрипучей крутой лесенке в трапезную. Половину ее занимала колоссальных размеров печь с железной крышкой, на которой разогревались, кипели, скворчали горшки, горшочки, сковородки, сковородочки, плошки всех размеров и форм. Вокруг них носились кашевары в перепачканных углем передниках. Печь была такой большой, что повара ходили по настилу из лиственничных досок, положенных прямо на печь. Иначе до части горшков было просто не добраться. Каменный пол вокруг был завален обугленными головешками и кучами золы. Деревянная стойка отделяла другую, сравнительно чистую половину помещения, где завтракали постояльцы и гости заведения. Двое стражников бодро наворачивали кашу, положив секиры на колени. В углу перешептывалась группа торговцев с Юго-Восточных Предгорий. Еще несколько едоков сидели на лавках парами или поодиночке. Три потрепанных типа неприятной наружности, несмотря на ранний час бывшие заметно навеселе, вразлад исполняли:

Ой, чикалик, мой чикалик!

Чой!

Ворочай, чикалик,

Век мой золотой.

Как свидетелям преступления друзьям полагалась порция каши, стакан молока и кусок хлеба за счет княжеской казны. Они сели в углу комнаты на низкий сундук и принялись за еду. Авик быстро опустошил свой горшок и отправился за добавкой. Пока улыбчивый повар накладывал ему дымящуюся кашу, стражники успели закончить трапезу и уйти, а на лавку напротив Мавки пересел какой-то невзрачный человечек. Протискиваясь обратно к своему месту на сундуке с горшком горячей каши в руках, Авик случайно задел его сутулую спину. Тот издал недовольный возглас и повернулся к нему.

– Простите, не хотел, – извинился Авик.

– Не хотел, да сделал, – ответил незнакомец, на мгновение вперив в него два глубоко сидящих мутных глаза.

– Кстати, несопливые гво́здички, – неожиданно добавил он, – закусилось отканючить?

Авик машинально потрогал свой нос рукой, он был сухим. У незнакомца была отталкивающая привычка быстро шарить глазами из стороны в сторону, слегка подворачивая голову так, что направление его взгляда было совершенно невозможно проследить.

– Ты думаешь, щегол, что сам наконопатишь без лишнего сухостоя? Ты же знаешь, во что это может переплеваться…

– Я не очень понимаю, при чем тут гвозди и какой сухостой Вам не нужен, – удивился Авик.

– Не подщегловывайся тут мне, – незнакомец уже начал проявлять нетерпение, в глубине его глаз заплясали злобные огоньки, а небритый подбородок задергался, – канючь гвоздички – и кабак.

Авик поставил горшок на стол и, ничего не понимая, стоял и разглядывал странного собеседника.

– И кончай уже ставнями хлопать, – уже менее решительно добавил незнакомец.

В этот момент дверь трапезной отворилась, и в ней показался вымытый и выспавшийся Хура в сопровождении двух стражников в дорожном облачении.

– Привет-привет! Лошадки уже готовы, можете хоть сейчас отправляться домой, – радостно сказал он.

– Привет, Хура, – отозвался Авик, – а ты не знаешь, что за гвозди нужны этому госпо… – он перевел взгляд на то место, где только что сидел странный незнакомец – а того и след простыл. Авик в нерешительности только пожал плечами.

Но ему не пришлось долго разгадывать загадку о ставнях и сухостое, поскольку Мавка в этот момент набросилась на Хуру:

– Да как ты смеешь являться сюда с такой довольной рожей, когда папа лежит мертвый, а те, кто его заколдовал, разгуливают на свободе? – кричала она. – А из-за тебя и Авик чуть не попал под раздачу, и расследование прекратилось!

Хура от неожиданности отступил на два шага назад.

– Ну а что прикажешь делать? – сказал он, разведя руками. – Да, я тогда позвал Авика помогать мне с сутрами, но я же не желал ничего плохого. А вчера, во время совета, я должен был спасти его от ложного обвинения, и отчасти из-за этого прекратили расследование. И что мне теперь – отправиться к нашему косоглазому другу? Он, наверное, уже проспался – и с ножом наперевес на меня не бросится, но в зубы точно даст. – Хура сдержал улыбку. – Или обратимся к Его Высокомогуществу и объясним ему, как сильно он был неправ, когда остановил расследование?!

Поняв, что дело проиграно Мавка зарыдала громким пронзительным девичьим ревом, таким, от которого закладывает уши и лопаются горшки. Авик и Хура бросились ее утешать на глазах удивленных кашеваров.

– Ну вот что, – сказал Хура, когда Мавка немного успокоилась, – есть одна идея. Скорее всего, конечно же, ничего не выйдет, но мы можем попробовать, чтобы ты так больше не ревела. В Хориве живет всего один крупный маг, который не является наставником в Школе и поэтому не подчиняется распоряжениям Его Высокомогущества. Его Мудрейшество Оноди Нотия когда-то был наставником и имел учеников. Он стоял у самых истоков открытия Великой Игры и даже считался одним из крупнейших медиумов – даже более великим, чем сам Рамис Ацетус. Однако, находясь в зените славы, он разогнал свой класс и удалился на покой… Обратимся к нему? Он большой чудак, и, может быть, захочет нам помочь из чистого любопытства. Попробовать стоит, хотя шансов мало.

В мавкиных зареванных глазах промелькнуло выражение отчаянной мольбы. Авику было отчего-то страшно неловко перед бедной девушкой. Они условились, что в жилище чародея пойдут только мальчики, а Мавка будет ждать их возвращения на постоялом дворе. Они могли бы поехать на казенной повозке, но решили, что не стоит раскрывать своих намерений стражникам, поэтому Хура приказал им распрячь лошадей и ожидать дальнейших распоряжений возле таверны. Они с Авиком отправились вниз по улицам пешком.