Петр Лидский - Наперегонки с Эхом

Кто-то положил Авику руку на плечо и с силой стиснул его.

– Ты чего, прячешься? – зло зашипел ему в ухо Хура. – Я тебя обыскался. Совет уже начался, пошли быстро.

Он вытащил Авика из класса и помчался по слабо освещенному коридору, едва избегая столкновения со стенами. Авик не отставал от него, потирая ноющее плечо. Запыхавшиеся, они влетели в такой же полутемный центральный зал Школы.

За длинным столом расположились две дюжины магов, вельмож и следопытов. Маги поприветствовали вошедших мальчиков, подняв открытые ладони с согнутыми безымянными пальцами, как это принято у волшебников. В центре собрания, откинувшись на высоком стуле, облаченный в просторную белую робу, восседал высокий, стройный старик с окладистой седой бородой, орлиным носом и благородными чертами лица. Узнав Его Высокомогущество, Авик поежился: он и не предполагал, что дело может быть настолько серьезно. Слушание уже началось, слово держал уже знакомый Авику косоглазый следопыт.

Несмотря на малочисленность собрания, он стоял в центре выложенной на каменном полу восьмиконечной звезды. Благодаря особой архитектуре сводов, голос человека находящегося в этой точке, многократно усиливался, отражаясь от стен и достигая самых дальних углов помещения. Следопыт волновался в присутствии высокопоставленных гостей, говорил заискивающим тоном, сбивался и был непомерно многословен. Скорбные лица слушателей говорили о том, что жалобный голосок, усиленный до громкости медвежьего рева успел им порядком наскучить. Трое магов на краю стола клевали длинными носами, каждый в собственном ритме, вместе напоминая механизм причудливой музыкальной шкатулки. Один пузатый вельможа откровенно похрапывал, свесив голову на грудь. Придворные следопыты сидели, вперив в подчиненного докладчика неподвижные рыбьи глаза. Их песцовые шапки лежали на столе перед ними.

Косоглазый следопыт как раз заканчивал пассаж об исторических прецедентах применения незаконной магии на территории княжества и намеревался углубиться в описание быта крестьян, когда Рамис Ацетус наконец не выдержал и прервал его энергичным кивком головы.

– Я думаю, мы должны перейти к нашему делу, – сказал он, холодно улыбнувшись. – Итак, найдено тело с описанными вами… эээ… необычными повреждениями?

– Так точно, Ваше Высокомогущество.

– Кто его обнаружил?

– Девушка, дочь покойного.

Мавка вышла из сумерек бокового ряда на освещенный пятачок.

– Дитя мое, – мягко обратился к ней грандмаг и прищурился, – расскажи-ка нам по порядку, что с тобой произошло.

Из сбивчивого рассказа девушки следовало, что она нашла тело пропавшего отца в лесу во время сбора хвороста. Тело было еще теплым, но она едва узнала его из-за истощения, ожогов и странных густых волос.

– Когда ваш отец покинул дом? – хриплым баском спросил ее дородный рыжеволосый следопыт. – Не припоминаете ли вы каких-нибудь необычных событий в тот день или до этого?

– Папа каждую зиму ездил на заработки, – Мавка опустила голову, – он хотел накопить мне на приданое.

– Да-да, так поступают многие крестьяне, но не было ли чего-нибудь странного именно в этот раз? – повторил свой вопрос следопыт. Девушка задумалась.

– Нет, я даже не знаю, где папа подрабатывал в этот раз…

– Ну, это-то уж мы выясним… – поспешил вставить косоглазый сыщик.

– Теперь я бы хотел, – повысив голос, прервал его Рамис Ацетус, очевидно, опасавшийся нового витка косноязычного многословия, – послушать о результатах исследования Астральной Карты, эээ… пострадавшего крестьянина.

В центр звезды вышел Хура, почти что силой волоча за собой упирающегося Авика. Увидев их вдвоем, грандмаг нахмурился.

– Хура, кто это с тобой? – спросил он строго.

– Это Авик, мы с ним учились вместе в начальных классах. Он помогал мне с исследованием Астральной Карты пострадавшего методом Минаса и Себея. Мы выяснили полный состав Имен на внешнем кра…

– Уж не тот ли это Авик, которому я строго-настрого запретил появляться в стенах Школы? – остановил его волшебник. Повисло неловкое молчание.

– Да, это я, – просто сказал Авик, – но я пришел не как послушник, а как свидетель по делу об убийстве.

– Помнишь ли ты, за что ты был наказан?

– Помню, Ваше Высокомогущество.

– Хорошо, – сказал старый маг хмуро, – но после того, как разбирательство будет закончено, ты должен будешь навсегда покинуть эти стены. Я уже говорил это много раз и повторяю снова: изучение магии требует, прежде всего, прилежности и послушания. Дерзость и магия несовместимы. Запомните это и вы, послушник Хура. – добавил он с нажимом, а затем, повернувшись обратно к Авику, спросил со снисходительной полуулыбкой, – ну теперь-то ты согласен со мной?

– Нет, Ваше Высокомогущество.

Грандмаг поджал губы и побледнел. Его руки под расшитым балахоном сделали резкое движение, как будто бы сжались в кулаки. Хура застыл с открытым ртом. Напрженная тишина разбудила толстого вельможу. Вздохнув, как небольшой морж, выползающий на льдину, он приоткрыл свои маленькие глазки. Косоглазый сыщик тоже оживился и принялся ощупывать присутствующих своими косыми глазами.

– Рассказывайте, Хура, – сдавленным голосом приказал грандмаг.

Хура быстро пришел в себя и бойко отчитался о проведенном исследовании и его разочаровывающих результатах и тоже был прерван грандмагом в тот момент, когда перешел от изложения фактов к собственным размышлениям. Казалось, Его Высокомогущество хочет держать в своих руках каждое произносимое здесь слово. Тогда Хура извлек свою рогатую мышь и предъявил собранию.

– На этом животном имеются явные следы применения магии, причем легко узнаваемой и часто используемой при обучении, – сказал он. – Мы нашли эту мышь вдали от человеческого жилья, рядом с трактом, по которому должен был проходить погибший. На мой взгляд, это указывает на существование чародеев, изучающих магию вне стен Школы Магов Хорива, и весьма возможно, в преступных целях.

«Когда это он научился так ловко работать языком?» – подивился про себя Авик.

Кружка с мышью заскользила по рядам, пузатый вельможа бросил в нее несколько тыквенных семечек, один из придворных следопытов безуспешно пытался пощупать крохотные рожки указательным пальцем, за что и был немедленно укушен. Один лишь Рамис Ацетус не разделял общего оживления и задумчиво смотрел на Хуру.– Мне это очень интересно, – сказал он с расстановкой, – но чтобы делать такие далеко идущие выводы, надо бы иметь более значительные доказательства, чем эээ… фокус, который может проделать любой послушник. Разумеется, мы не будем закрывать глаза на подозрительные и тревожные обстоятельства, но пока достаточных оснований связывать эээ… гибель человека и зачарованную мышь, я не вижу.