Андрей Мартьянов - Звезда запада

— Звезда Сил всходит… Время настало…

Видимо, он хотел добавить ещё что-то, но прервался, и в его сузившихся зрачках монах разглядел всплеск ужаса.

Духи Огненных Болот сбросили вековые путы, вырвавшись на свободу.

Звук был настолько силён, что никто и не понял, откуда он пришёл. В восточных окнах замкового зала внезапно побелело, свет — испепеляющий и бесцветный — заполнил весь мир, и вместе с ним в Имирбьёрг ворвался неописуемый словами людей грохот, от которого вздрогнула и затряслась гора, посыпались со стен камни цветной мозаики и затрещал гранит, не выдерживающий напора Силы.

— Опоздали!.. — донёсся до сознания отца Целестина голос Нидхёгга. — Миры рушатся…

«И я взглянул, и вот, конь бледный, а на нём всадник, имя которому смерть; и ад следовал за ним…» [26] Откровение, 6, 8. — всплыли в памяти строки Апокалипсиса.

Отец Целестин, не сознавая, что делает, с широко раскрытыми глазами пошёл к восточным окнам, навстречу жару и смерти. Навстречу всадникам Судного Дня.

Зрение уступило место чему-то другому; происходящее воспринимала бессмертная человеческая душа, чей взор прорывался сквозь толстые, змеящиеся трещинами гранитные стены, за которыми разворачивалась картина гибели мира. Уши не слышали, и в полнейшей, мёртвой тиши вставал над Миром Меж Мирами гигантский белый смерч, захватывающий в своё чрево леса и скалы, превращающий воду в пар, а камень — в кипящую расплавленную массу, льющуюся багровыми потоками со склонов Небесных Гор. Тёмные, не голубые, но фиолетовые, молнии, бьющие от вершины вихря, сокрушали уцелевшее, обращая в пыль всё, к чему прикасались, а сам он рос, утолщался, вознося огненную воронку к вновь ставшему голубым, а потом и белым небу…

В один миг вспыхнула, подобно сухому тростнику, окраина Железного Леса, исполинскими клубами рванулись к Триречью и Сокрытым Горам пузыри огня, непредставимой силы поток воздуха ударил по облачному окоёму Долины Богов, изломав и рассеяв его… Колыхнулись обожжённые ветви Иггдрасиля.

И тут смерч коснулся Полей Мрака.

«Ну вот и всё кончилось, брат Целестин… — прошелестел в голове у монаха его собственный голос. — Ты достиг предела своего бытия и умираешь вместе с миром… lesu Christie, filii Dei, vivi miserere mei…» [27] «Иисус, сын Божий, сжалься надо мной…» (лат. )

Над Междумирьем плыл Огонь, сошедшийся с Мраком в великой Битве Сил. Пламя вихря встретило достойного соперника, и теперь вокруг таяла жизнь, оседали в пропасти скалы и бурлила кипящая вода. Огонь перемешался с Тьмой, приняв её черноту в своё слепяще-белое лоно, и изменился до неузнаваемости. Струи пламени ударили к небесам, выписывая в раскалённом воздухе оставляющие бледный свет дуги, и пали на Поля Мрака, простёршиеся от Мёртвых Морей почти до Имирбьёрга и Врат в Мидденгард. Странные черно-оранжевые коптящие клубы заполнили собой весь юг, клокоча и плюясь огромными искрами. Наконец, Нидавеллир полностью охватило Огнём — от его закатного предела до восточного, от севера к югу, все бессчётные лиги, укрытые Мраком со дня его пришествия в Мир Третий…

И вдруг буря на самом своём пике начала затихать. Нежданно опали валы Огня, обрушились поднявшиеся к вновь проступившим звездам облака Силы, и жар начал спадать, угасая и растворяясь в налетевших с севера и запада ветрах.

— Они пожрали друг друга… — услышал монах надтреснутый голос Чёрного Дракона. — Пожрали и сейчас гибнут, освобождая Мир от своей Силы… Она уходит за пределы Междумирья… В Пустоту… Смешавшись, мощь Огня и Тьмы создала нечто третье, безвредное для жизни…

Всё кончилось. Ещё пылали пожары и остывал раскалённый камень, но на востоке уже сгущались, застилая небо, облака пара, который прольётся дождём, остужая истерзанную бедствием землю и гася последние очаги пламени. Мрак и Огонь исчезли, словно их никогда и не было в Междумирье, канули в небытиё, оставив после себя лишь изглоданные и обезображенные пространства, да воспоминания о случившемся в Мире Третьем в ночь на восьмое июля шесть тысяч триста первого года от его сотворения чудовищным катаклизмом, прекратившимся так же быстро, как весенняя гроза, и уничтожившим то, что несло Междумирью смерть.

…Где-то на западе Мидгарда, среди древних лесов, устилающих огромные дикие пространства от побережья океана до мёрзлой тундры на севере и степей на закате, в центре округлой долины поднимала вверх гранитное остриё скала. Камень рассекала едва заметная трещина, протянувшаяся от вершины до подножия, — узкая, в волосок, а то и меньше.

Некие силы, что подталкивали друг к другу две половины Врат Меж Мирами, завершили свою работу, длившуюся не одну тысячу лет. Щель исчезала, истончаясь, и вот плоские грани Врат соприкоснулись…

На какой-то миг скала вновь стала единым целым, но потом монолит вздрогнул, над долиной разнёсся треск разрушающегося камня, и взметнулось вверх облако пыли и гранитного крошева.

Врата Миров, дождавшись предопределённого часа, рухнули, навсегда отделив Мидгард от Мира Третьего. В середине травянистого поля, обнесённого стеной крутобоких сопок, остался лишь курган из каменных обломков; курган памяти о минувших эпохах…

В тёмном холодном зале Красного Замка Имирбьёрга их было девятеро. Пять тех, кто именовал себя людьми, двое воплощённых Духов, молодой медный дракон и тощий белый кот с рыжим пятном у хвоста. Сколько времени прошло с момента, когда две Силы, слившись в битве, превратили друг друга в ничто, ни один из девятерых не знал. Все просто сидели и молчали, переживая вновь и вновь те страшные мгновения, что поставили мир на край пропасти. Торин с Видгниром опустили головы, словно во сне, Гунтер беззвучно сквернословил, проклиная день и час, когда ладья вадхеймского конунга наткнулась в Северном море на обломок его дракара, отец Целестин, обняв Сигню, истово молился, вознося к престолу Единого бессвязные благодарности. Локи, насупившись, смотрел на Трудхейм, который так и не показал, на что способна его Сила, а Гюллир ревниво поглядывал на разлегшегося на горячей спине Нидхёгга Синира.

Чёрный Дракон первым осмелился нарушить тишину.

— Всё разрешилось без нашего участия… Я не знаю, какая Сила вмешалась ныне в ход истории, но несомненно, что она принадлежала к непостижимым нами… Я не могу понять одного — отчего в день, когда Трудхейм показал мне грядущее, видение было столь ужасающим?.. Почему я видел картину разрушения Миров? Но ведь этого не произошло, и Силы Смерти покинули Междумирье. Значит, Чаша Сил и тот, кто послал мне это предвидение, ошибались? Или Силы, которые Вне Трёх Миров, действовали по своему разумению и собственным планам?.. Но это уже прошлое, посему не будем гадать и терзаться вопросами, на которые нет ответа…