Андрей Мартьянов - Звезда запада

— Ну хорошо. — Монах понял, что теперь Сигню и верёвками не удержишь. — Только будь всегда рядом, ладно?

Сигню поморщилась. Ну что с ней может случиться?

Торин вначале хотел приказать оставшимся на корабле дружинникам во главе с Олафом отогнать «Звезду Запада» подальше от берега и там встать на якорь. Раздумал. По крайней мере при отступлении не придётся кидаться в воду и плыть к ладье под стрелами напавших дикарей. Олафу было сказано только: немедленно трубить в рог, если возле корабельной стоянки появится кто чужой, и отбиваться, пока не подоспеет Торин с остальной ратью.

Торин и с ним ещё три десятка, соблюдая предельное внимание и осторожность, двинулись наверх по устланной старой, пожелтевшей хвоей дорожке. Собственно, не по дорожке, а по просеке — деревья тут были вырублены, пни выкорчеваны, о чём монах догадался по осевшему песку, которым когда-то засыпали ямы. Просека оказалась неширокой — хорошо, если одна телега проедет. Отец Целестин подметил, что телеги тут ходили, ибо на тропе чётко прослеживались две колеи, а промежуток между ними зарос низкой травкой.

Солнечные лучи проходили через пушистые ветви столетних елей и сосен, в воздухе приятно пахло смолой и нагретой хвоей. В траве жужжали похожие на полосатых медведей-малюток шмели. Где-то стрекотали кузнечики, на все лады восхвалявшие жаркий июньский день. Отец Целестин углядел даже несколько белых берёзовых стволов, мелькнувших в удивительно приветливом и спокойном лесу. Ни дать ни взять — зеркальное отражение Норвегии. Западная земля оказалась очень похожа на старую добрую южную Скандинавию. Монах не верил, что в столь чудесном месте может обитать некое тайное зло, бродить страшные дикари, использующие кости людей для наконечников своего примитивного оружия, однако старался идти след в след за конунгом. С боков отца Целестина закрывали собой и своими щитами Эрик и Видгнир, а позади сопел Гунтер, опять что-то напевавший на своём варварском наречии. Плотно сбившаяся цепочка людей двигалась медленно, у части дружинников наготове были луки, а сам конунг держал руку на гарде меча. Торин отослал вперёд две пары дозорных, пробиравшихся через лес справа и слева от тропы, шагов на пятьдесят опережая основной отряд.

Просека свернула направо, а затем дорога начала подниматься наверх, взбираясь на крутой глинистый уступ. Видимо, для удобства продвижения телег часть склона была срыта, валуны убраны на края дороги, которая теперь проходила в искусственной ложбинке, плавно поднимавшейся наверх. Монах несказанно удивился, увидев даже специально высаженные молодые сосенки — их корни укрепляли края тропы, не давая песку осыпаться. Да, труда вложено много. Люди, надо полагать, рассчитывали жить здесь всегда.

Меж деревьев мелькнуло шустрое чёрно-белое животное размером с некрупного зайца. Зверь выскочил на дорогу прямо перед отрядом, на мгновение остановился, понюхал воздух и побежал дальше, не обращая внимания на удивлённо загудевших людей. Отец Целестин проводил взглядом чёрного, со странным пушистым хвостом, окрашенным белыми кольцами, лесного жителя, отметив про себя, что сия тварь, наверное, родственник барсуку, только хвост громадный да бегает куда как быстрее. Вот вам первая необычность — таких зверей в Европе ещё не видывали. Шагов через двести лес поредел, появились следы недавней вырубки, и наконец взгляду вадхеймцев открылась широкая луговина и бревенчатый высокий частокол. Пришли.

Посёлок мёртв. Это стало ясно сразу, ещё до того, как Торин и его хёрд приблизились к воротам. Не поднимался дым очагов, не слышно было речи людей или голосов домашней скотины. Никто остерегающим окриком со стен не остановил незваных пришельцев. Молчание и запустение. Все строения целы.

Монаху пришла было в голову несуразная мысль, что крепость, быть может, построили не викинги, а местные племена. Но, рассмотрев всё попристальнее, он понял, что постройки типично скандинавские и самодеятельностью дикарей здесь даже не пахнет.

— Вперёд, — глухо рыкнул Торин, поправив шлем. Глаза его сердито сверкали из-за прорезей наличника. — Лучников назад, за строй!

До крепости идти пришлось по открытому месту. Разведчики, обшарив лес, вернулись, сообщив, что никого не приметили, а если кто прячется, то уж очень искусно. Осторожно двинулись к воротам.

Ворот, собственно, и не было. Там, где должны находиться их створки, в частоколе зияла неровная дыра — как тараном били. Очень большим. У отца Целестина внезапно задрожали колени, когда он понял вдруг, что это был за таран. Нет, нет, быть не может! Абсурд! Тебе просто показалось. Не дури!

А показалось, что ворота вышибли ногой. Огромной ногой, удар которой пришёлся как раз посредине, в шов между двумя крыльями створок на высоте четырёх-пяти локтей. Отец Целестин одной рукой схватился за крест, а другой за кинжал, пытаясь придать себе немножко уверенности. Помогло.

В посёлок вошли перебираясь через множество обломков дерева и брошенное кем-то оружие. Копья, короткие стрелы. Норманнские, тонкие с закруглённым оконечьем, клинки, такие же, как в Вадхейме ковал Сигурд. Тоже бой был? Где тела?

Скрипели на сквозняке неприкрытые двери в пустых домах, чёрными язвами смотрели узкие окна-бойницы, и ветерок гонял сухой мусор. Из отворённых ворот хлевов не смотрели умными глазами лошади, не блеяли козы, и петух не расхаживал гордо возле бревенчатой стены опустевшего мужского дома. Только сотни серых голубей на крышах.

Отец Целестин не раз бывал в брошенных или вымерших городах и посёлках, для него зрелище это не стало новым, но никогда сердце монаха так не сжималось в предчувствии некой чудовищной беды. Нет, не опасности. Именно беды, которая, возможно, случилась уже или ещё случится. Продвинулись к самому центру посёлка. Вот ещё дом и… Огромное, занимающее пятидесятишаговую площадку кострище не дымилось. Гора серого пепла. Недогоревшие дрова. И десятки обугленных человеческих остовов.

Это не погребальный костёр.

А над остатками кровавой тризны возвышался вбитый в землю толстый столб с вырезанным на нём клыкастым и узкоглазым ликом неведомого божества.

Вендихо…

Мало-помалу картина трагедии, постигшей род Рыжебородого Хейдрека, стала проясняться. Правда, не до конца. Непонятно, как противник смог захватить весь посёлок, только лишь разбив ворота, где их защитники могли довольно успешно сдерживать достаточно крупные силы нападавших, — пролом-то не такой и огромный. На стенах нигде на нашлось следов штурма, не обнаружились и подкопы. Вокруг частокола хёрдманы подобрали множество норманнских стрел, а вот стрел с костяным наконечником было всего-то с десяток. За прошедшее с момента разгрома время, видимо, прошли дожди, и следов на земле не осталось, да и разобрать по ним, что к чему, было бы наверняка невозможно.