Андрей Мартьянов - Звезда запада

Дальнейшее можно бы было назвать одним-единственным подходящим словом: дуновение. Отец Целестин зачарованно наблюдал за разошедшейся от ладони Вендихо волной то ли воздуха, то ли невесомого подсвеченного бледного тумана. Волна расходилась от Духа Лесов подобно одинокому кругу на воде, медленно, но неотвратимо накатываясь на замерший в ожидании беды корабль. Отец Целестин очень-очень медленно поднёс руку к вороту рясы, но времени, чтобы достать подарок Тора и позвать на помощь бога-громовержца, уже не оставалось. Да и где взять сейчас огонь? У кого кремень?..

Волосы Видгнира запылали золотом среди призрачной полутьмы, он попытался закрыться щитом, но в этот момент дуновение достигло «Звезды Запада»; туманная волна ударилась в борт, перевалила через него, залив палубу и поглотив замерших людей. Распространился тонкий, почти неощутимый запах разложения, слизко-тошнотворная зыбь захватила всё вокруг. Оружие стало валиться из рук, люди будто остолбенели, замерев в тех положениях, в которых стояли, а затем начали, точно в полусне, опускаться на доски палубы.

«Теперь ясно, как они захватили Хейдрека и его посёлок… Вот и конец твоим странствиям, отец Целестин…» Монах чувствовал, что задыхается, слабость в ногах усилилась до дрожи, а сознание начало покидать тело. Последним, инстинктивным, движением отец Целестин ухватился правой рукой за висящий на груди старый серебряный крест-распятие.

Ладонь обожгло. Обожгло сильно, до слез. Резкая боль и ещё что-то неуловимое, непостижимое угасающему разуму вначале встряхнуло его, а затем монах ощутил тёплые толчки, равно как под правой рукой был не кусок серебра, а живое человеческое сердце. В голове прояснилось, насланная Лесным Духом истома изгонялась бесследно ровными, мощными ударами. Тело вновь обрело силу, мысли стали чёткими, дурнота ушла прочь, не оставив о себе воспоминаний. Отец Целестин выпрямился, всё ещё сжимая крест.

— Что, съел? — Монах, твёрдо стоя на ногах, погрозил кулаком возвышавшемуся на берегу чёрному силуэту и быстро осмотрелся.

Такое можно увидеть только в дурном сне. Дружина Торина лежала вповалку на палубе. У многих из неприкрытых ртов текла слюна. Сам конунг, видимо в последнем усилии пытавшийся поднять меч для защиты от неведомого, упал грудью на фальшборт, и теперь его руки бессильно свешивались вниз, к воде. Мёртвый корабль, освещённый зеленоватыми лучами колдовского огня, теперь можно взять голыми руками. Не этого ли Вендихо добивался?

— Помоги… помоги встать. — Придушенный хрип пришёл от самой мачты, где повалившиеся на бок лошади выглядели бесформенными грудами испорченного мяса. Монах кинулся туда, выискивая того, кто ещё мог говорить.

— Ну давай же! — Хрип перешёл в стон, когда отец Целестин споткнулся о скатившийся с чьей-то головы шлем и тяжело повалился на круп лежащего подогнув ноги коня. А рядом кто? Все святые, Видгнир?

— Ты… ты как? — Монах подполз к тяжело дышащему парню, пару раз ударил по щекам, надеясь привести в сознание. Видгнир открыл совершенно безумные глаза, собрав последние силы, приподнял голову и снова уронил её.

«Ну, другого выхода нет! — Отец Целестин снял с шеи старинное распятие и вложил его в руку Видгнира. — Я уже пожил, а вот он, глядишь, и сможет спастись».

Дурнота появилась снова, но теперь волшба Лесного Духа не действовала так сильно. Разум оставался ясным. Видгнир же зашевелился почти сразу, сел, потряс головой и недоумевающе разжал ладонь:

— Что это? Зачем ты его дал мне?

— Потом объясню! — торопливо сказал отец Целестин. — Ты только крест пока не выпускай, ладно?

Видгнир встал, помог монаху подняться с четверенек и вдруг схватился за голову:

— Во имя Одина, ты только взгляни, что они делают!

У берега маленькие серые тени (люди?..) быстро сталкивали на воду узкие длинные лодчонки-челноки. Два, шесть, десять… Монах закусил губу. Теперь точно конец — дикари, подчинённые волей Вендихо, захватят корабль без усилий. Вместе со всем экипажем, пребывающем в колдовском сне. Дальнейшая судьба представилась монаху очень чётко: в лучшем случае — рабство, в худшем же… Нет, об этом думать не нужно. Остаётся только уповать на милость Господа или богов Асгарда. Без них двое людей остановить не один десяток людоедов не смогут, будь они хоть эйнхериями.

Видгнир переложил крест монаха в левую руку, правой поднял валявшиеся под ногами два меча, один из коих вручил отцу Целестину.

— Ну вот, сейчас ты пойдёшь к своему Богу, а я в Вальхаллу, — спокойно сказал он. — Один примет меня. Живым я им не дамся…

Монах от страха икнул, но меч взял. Когда-то он неплохо им владел.

Лодки приближались быстро и бесшумно. Вода моря, казавшаяся густым студнем, пропускала их беспрепятственно, и вскоре уже стали видны скуластые лица дикарей. Их кожа утратила бронзово-красную окраску, сейчас они выглядели бледно-серыми выходцами из могилы. Ожившие мертвецы…

— Что, уже и в штаны наложили? — плетью хлестнул из-за спин скрипучий голос, странно знакомый и отцу Целестину, и Видгниру. Видгнир мгновенно развернулся, выставив перед собой меч. Закругленное остриё почти уперлось в грудь невысокого человека, неведомо как оказавшегося на борту ладьи. Хитрые прищуренные глазки, рыжая бородка клочьями… Локи!!!

— Фу, фу, очень боюсь! — Локи пальцем отвёл от себя лезвие меча. — Ты бы Вендихо лучше так пугал, а не старого доброго Лофта.

Локи кинул взгляд через плечо Видгнира на воду и издевательски ухмыльнулся:

— Как делишки, смертный? А Вендихо и на деле очень хорош! Ты только посмотри, какой герой! Грудь колесом, нога — что твоя мачта! Идеал мужской красоты…

— Ты бы вместо трепотни лучше сделал что-нибудь! — истерично выкрикнул монах. Лодки дикарей приблизились на расстояние пятнадцати локтей. Ещё немного, и…

— Ещё чего! Какой смысл мне — мне! — ради вас надрываться. — Локи сделал паузу, с удовольствием наблюдая за звереющим святым отцом, и закончил: — Всё ваш любимый Ньёрд сделает, а мы посмотрим, как это у него получится.

Локи со скучающим видом уселся на скамью возле вёсельной уключины и, подперев ладонью щеку, невозмутимо стал наблюдать за подходящими к бортам кнара челнами.

Первый плавник, второй, третий, пятнадцатый… Вода вскипела вокруг вадхеймской ладьи, ударили в воздух облака пара, выброшенные внезапно появившимися китами-убийцами. Сейчас двуцветные красавцы оправдывали данное им имя. Многоголосый вопль предсмертного ужаса разнёсся над океаном: морские гиганты переворачивали лодки, разрывая страшными зубами хрупкие человеческие тела. Дикари летели в воду, чтобы прожить ещё лишь несколько мгновений. Отец Целестин закрыл глаза и едва не потерял сознание, когда совсем рядом с кнаром перевернулся чёлн и один из дикарей вывалился точнёхонько во внезапно появившуюся из глубины бездонную пасть кита-убийцы. Челюсть закрылась, хруст ломаемых безжалостно костей стегнул, как кнутом по коже, ударил тугой фонтан крови, и ставшая красно-чёрной морда морского воителя исчезла, уйдя под воду.