Алла Гореликова - Зерна огня, или Свидетель деяния

Поднявшись, заколебался: сворачивать к королевскому кабинету или к покоям наследника? Но Егорий уже спешил навстречу.

Не столько родня, сколько давние союзники, они обменялись крепким рукопожатием.

– Идем ко мне, – пригласил Егорий. – Хорошо, что приехал. И что поторопился, хорошо. Я тебя завтра ждал.

Дмитрий, по укоренившейся привычке, в коридорах и переходах дворца молчал. Заговорил, лишь закрыв за собой дверь кабинета. И сразу по делу; впрочем, нынешний белопольский князь и по молодости был малословен и резок, а с возрастом эта черта лишь усилилась.

– Егорий, о чем ты думаешь? – Массивный князь заерзал в широком кресле, словно не мог уместиться. Сейчас он донельзя походил на медведя – зверя с родового герба князей Белопольских; причем на медведя хмурого, сердитого и растревоженного. – У нас Нечистый знает что творится, одни говорят – убили наследника, другие – что было покушение и на тебя. Слухи один другого нелепее да баламутнее, а люди-то волнуются!

– Забавно, – хмыкнул Егорий.

– Забавно ему, – истинно по-медвежьи проворчал гость. – Корона жмет? Хоть бы герольдов разослал с разъяснениями. Гляди, дождешься, что и подменышем считать начнут.

– Разошлю, пожалуй, – задумчиво согласился король. – Сегодня же. Спасибо за совет, Дмитрий.

Разошлись на миг облака, ворвался в окно солнечный луч, скользнул по лицу белопольского князя. В который раз замечал Егорий, а все поражался: такие разные лица – и одни глаза. Глаза его Миры… Дмитрий прищурился, наваждение ушло, оставив привычную ноющую боль в груди.

– Что с Леркой-то хоть?

– Сейчас хорошо. – Егорий нервно передернул плечами. – Но, честно сказать, все эти ваши баламутные слухи вполне могли обернуться чистой правдой.

Князь насупился. Спросил отрывисто:

– Кто, нашли?

– Ищем. Ты мне вот что скажи: к Белополью последнее время никто мосты не мостил?

– Приценялся один, – ощерился Дмитрий. – До-олго потом площадь украшал, погань смердящая. Одно жаль: так и не знаю, чей засыл. – И пояснил в ответ на вопросительный взгляд Егория: – Заклятие на поимку нес, да не абы какое – смертное.

– Ого, – хмыкнул Егорий. – Знающий, видать, гусь.

– Ото ж! Так что думаешь, и у тебя здесь от того же корня след идет?

– Уверен. Нас с тобой развести многие хотят. Так что покрутись, пожалуй, среди моих дознавателей, посмотри-послушай, у тебя ум здравый, может, до чего дойдешь, что они пропустили.

Пожалуй, Егорий хоть самую малость, а все-таки лукавил. Одно дело здравый ум, коим Дмитрий и впрямь отличался, и совсем другое – само присутствие князя Белопольского не просто во дворце, но в самой гуще королевского дознания. Пусть злыдни почуют, как под ногами у них пахнет паленым. Глядишь, забегают.

Дмитрий молча кивнул, предпочтя оставить рассуждения при себе. Побарабанил толстыми пальцами по столу, выдавая некоторое смущение. Был у него вопрос к королю, и вопрос серьезный. Однако не так-то легко сводить разговор на темы, пусть даже важные для короны, но из коих заячьими ушами торчат твои собственные шкурные интересы.

– Говори уж. – Егорий достаточно изучил шурина.

Дмитрий и сказал, привычно резко, без долгих вежливых предысторий:

– Что наследника не женишь, твое величество Егорий? Лишний повод для…

Егорий, не дослушав, откинулся на спинку кресла – и захохотал.

– Что я пропустил? – проворчал Дмитрий.

– Прости, не удержался, – сквозь смех выдавил Егорий. – Как раз нынешним утром о том с Леркой говорили. Вот поднимется и сразу за невестой поедет. Даст Господь, – король посерьезнел, – две свадьбы враз и справим.

– Две? – поднял брови Дмитрий. – И впрямь пропустил! Неужто Раду сговорил?

Егорий кивнул:

– Как раз в день после покушения обручилась моя радость. Королевой Таргалы будет.

– Луи, значит? – Дмитрий задумчиво пощипал ус. – Ну, дело доброе. А сыну-то кого присмотрел?

– Сам парень управился, – усмехнулся Егорий. – Да так, что все наши князья на дыбы встанут, а уж те, кто при дочках, вовсе, пожалуй, на пену ядовитую поизойдут.

Дмитрий уставился на родича с веселым ожиданием.

– Степнячка, – сообщил Егорий, – из Волков. А и хороша девчонка, ой как хороша! Видел я ее.

– Из Волков, говоришь? – В темных, непроницаемых глазах князя Дмитрия мелькнул живой интерес. – Еще, небось, и оборачивается?

– Да как! – с веселой гордостью, не то за выбор сына, не то за будущую королеву, подтвердил Егорий. – И девицей я ее видел, и волчицей видел. Хороша!

Теперь уж расхохотался князь. И как расхохотался! Густой, истинно медвежий бас заметался меж стен, жалобно задрожали стекла в переплете узкого окна, вспорхнули с карниза и унеслись прочь сытые дворцовые воробьи.

– Ай да Лерка, ай да отколол финт, – утирал слезы Дмитрий. – Ай молодца, всем показал! Всех еще по струнке ходить заставит…

Понимал король: половина радости князя – не за племянника, счастье свое нашедшего, а за незыблемость собственных позиций. Не стать другому княжескому роду королевскими ближниками, не посадить над соперниками свою королеву. Понимал – но тем спокойней был: Дмитрий Леру поддержит, и спрашивать не надо. Но все же спросил:

– Случись что со мной – поможешь им?

– Помогу, – кивнул белопольский князь. – Только ты уж, братец мой король, постарайся, чтоб с тобой этого самого «чего» подольше не случалось. Сам, небось, понимаешь: я у твоей руки не вдвое – вчетверо сильней, чем сам по себе.

– Помирать не собираюсь, – заверил король. – А только всякое случается.

– Ладно уж тебе, – проворчал князь. – К Лерке-то как, можно?

– Коли нет – Вахрамей не пустит, – повел плечами Егорий. – А Лера тебе обрадуется, сам знаешь, ты у него – любимый дядько. Сходи, вправь парню мозги, чтобы впредь в доспехе выезжал.

– Думаешь, послушает? – ухмыльнулся Дмитрий. – Он у тебя лихой. И это, брат мой король, хорошо. Опасно, да. Зато уж и трусом не ославят. И пусть мы с тобой, старики, понимаем, что не храбрость главное для короля… оставим это знание при себе, Егорий.

Словно смутившись внезапной многословности, князь Белопольский дернул себя за ус, встал и, молча поклонившись, вышел.

Вахрамей зашел в кабинет, когда Егорий дописывал памятку. Была у короля такая вот, совсем не королевская привычка: не доверяя всяким там секретарям, собственноручно марать бумагу заметками о состоянии дел. Причем и бумагу-то, государю не подобающую – из дешевых, такую, что и испортить не жаль, и в огонь кинуть – запросто. Еще год назад королевские памятки в огонь и летели – до того дня, когда принц Валерий застал отца за составлением плана переговоров с Лу. Пробежав глазами отцовы заметки, принц припомнил, что и раньше заставал короля с пером в руке. Узнав же, что за судьба ждала плоды отцовых трудов, обозвал короля жмотом и олухом, утаившим от сына самое интересное в сложной науке правления, и категорически – слишком категорически для почтительной сыновней просьбы! – постановил, что впредь отслужившие сиюминутную службу памятки будут оставаться ему, Лерке, в назидание. Ну и в подсказку, разумеется.