Леонард Карпентер - Конан Великий

Из леса впереди донеслись какие-то крики, несколько раз звякнул металл, заржала лошадь… Из тумана вынырнул один из дозорных.

— Неприятельские патрули, господин генерал, — обратился он к Оттобранду. — Нам удалось выяснить, что на том берегу въезд на мост охраняют два рубленых бастиона и сторожевая башня над одним из них. По эту сторону реки тоже ведутся работы…

— Ясно. Пошли одного из своих к городу, пусть поторопит остальных. — Оттобранд знаком приказал отряду аквилонцев остановиться и повернулся к Конану: — Ваше величество, вы все слышали. Мне кажется, было бы неразумно атаковать мост сейчас, со столь малыми силами. Я полагаю, что, получив приказ ускорить сборы, вызванные на подмогу отряды прибудут на место еще до полудня.

— Так-то оно так, но к тому времени Амиро переправит через реку всю свою армию. — Конан шевельнул поводьями, и его конь медленным шагом двинулся вперед. — Давайте хоть посмотрим, что же это за мост, генерал, и что строят люди Амиро на этом берегу.

Проехав вместе с Оттобрандом чуть вперед, Конан увидел внушительный деревянный частокол с бойницами, преграждающий дальнейший путь к мосту. Самого моста по-прежнему не было видно не только из-за тумана, но и из-за того, что частокол отгораживал значительный кусок берега в качестве плацдарма. Прямо на глазах Конана кофийские солдаты продолжали достраивать укрепление, возводя над проходами в частоколе небольшие дощатые башни для стрелков и охраны, и врывая в землю перед стеной наклоненные вперед заостренные колья, затрудняющие приближение кавалерии.

— Невероятно! — прошептал Троцеро. — Целая крепость! Как они это все успели?

Реплика графа была прервана характерным свистом. Тотчас же в одно из ближайших деревьев вонзилась стрела. К ее древку была привязана длинная полоска белого шелка, что безусловно уменьшало скорость полета стрелы, а следовательно, и ее пробивную силу, зато привлекало внимание.

Не успели всадники переглянуться, чтобы решить, как поступать дальше, как с дальнего берега реки до них донесся голос:

— Стой! Кто идет? Уж не Конан ли Аквилонский, пособник Офира в его жалких попытках противостоять великому королевству Коф?

Конан, пришпорив коня, оставил позади офицеров и подъехал к самой воде.

— Нет! — крикнул он в ответ. — Это я — Конан, король Великой Аквилонской империи, спаситель Офира от жадных, жестоких и коварных завоевателей из вонючего Кофа! Этот ваш… Амиро, он здесь, со своими войсками?

— Я — принц Амиро! — Молодой, оскорбленно звучащий голос принял вызов. — Почему ты не обращаешься ко мне со всеми положенными титулами, как к Великому Правителю Хорайи и наследному принцу могучего Кофа?

За бревенчатой стеной на дальнем берегу реки показались две головы в шлемах — видимо, принц и его оруженосец или какой-то офицер.

— Катись ты со своими титулами, — проорал в ответ Конан. — Я вижу перед собой только мелкого интригана, которого жадность гонит на земли соседей, а злость заставляет жечь то, что нельзя унести, отступая.

— А я, — чуть помедлив, ответил тот же голос, — вижу перед собой только самозванца-варвара, примеряющего на себя королевские одежды, не знающего даже, на какое место нацепить корону… Ладно, что привело тебя сюда? Хочешь попросить мира, переговорить об условиях?

Троцеро негромко сказал из-за плеча киммерийца:

— Конан, он согласен торговаться. Предложи ему весь Южный Офир, добавь еще что-нибудь, только пусть он уберет свои войска с этого берега. А там уж видно будет.

— Да, ваше величество. Соглашайтесь и на сдачу ему западной части Ианты, за мостами. Позже отобьем, если надо будет.

Не обращая внимания на советы, Конан, голосом, которым поднимал в атаку свою армию, прокричал:

— Никаких переговоров!.. Нет, хорайский самозванец, мне нужна только твоя голова! Ты проклянешь тот день, когда задумал вторгнуться в страну, которую я решил освободить от тирана. Это дело, которое мы могли бы решить как мужчины, если, конечно, у тебя хватит мужества встретиться со мной в бою один на один.

— Отлично! — донеслось с того берега. — Таково было и мое желание, хотя мне и неприятно марать благородную сталь кофийского клинка в гнойных кишках дикаря, влезшего на не принадлежащий ему трон. Но раз уж ты, по собственной глупости, осмелился оскорбить меня… — Амиро на миг прервался, видимо, чтобы посоветоваться о чем-то со своими спутниками, — выбора у меня нет. Что касается места поединка… как тебе вон тот островок? — За частоколом махнула рука, показавшая на реку. — Мы можем приплыть туда в лодках, по одному, и там выяснить, кто из нас достоин править Офиром.

Указанный Амиро остров был неширокой песчаной косой, лежащей посредине реки на безопасном от стрел расстоянии. Несмотря на малую высоту над водой, он казался достаточно сухим и плотным. Лучшее место для поединка при свидетелях трудно было придумать.

— Согласен, — отозвался Конан. — Встретимся там. — Обернувшись к Оттобранду, он приказал: — Найдите мне лодку.

— Есть, ваше величество. У деревенской пристани чуть ниже по течению найдется подходящая посудина. Но… Ваше величество, неужели вы действительно собираетесь подвергнуть риску все наше дело, поставив его, да и всю страну, в зависимость от результата поединка?

— Риск? — переспросил Конан, разворачивая коня. — Разве это риск? Не забывайте, генерал: я, подчас голодный, изможденный, израненный, побеждал в поединках десятки таких юнцов. Это будет лишь легкой разминкой. Я специально хамил ему, чтобы спровоцировать личную обиду и желание отомстить персонально мне. Да бросьте вы переживать, Оттобранд. Может быть, уроженец сухопутной страны без больших рек и озер, Амиро перевернет лодку и будет сожран красным речным змеем, даже не подплыв к острову, — рассмеялся киммериец.

— Хорошо бы так, ваше величество, — вздохнул Троцеро, вступая в уговоры. — Но сколько же можно ставить на карту судьбу короны и государства, уповая на крепость одной пары рук! Амиро известен как умелый фехтовальщик, опытный и опасный противник, несмотря на его молодость…

— Молодость? — Резко обернувшись, король гневно посмотрел на графа. — Что вы все постоянно напоминаете мне о моем возрасте? Неужели я дал повод подумать, что близится моя старость, что уходит мое мастерство воина, что, наконец, я исчерпал запас своего везения? Как же вы мне надоели! Чем я могу доказать вам, что годы не ослабили меня? Наверное, когда я стану королем всего мира, вам и этого будет мало…

Пока Троцеро пытался убедить Конана в своей непоколебимой вере в его силу и ловкость, пока напоминал, что это сам киммериец все время возвращается к теме своего возраста, лодка была доставлена, притащенная на буксире лошадьми, прошедшими по самому краю воды. На дне маленького безмачтового суденышка лежала груда разного оружия, включая колчан стрел и большой лук с хорошо натянутой, несмотря на влажный воздух, тетивой. Король сбросил доспехи, плотную кожаную подкладку под броню и отцепил от сапог шпоры, чтобы не рисковать оказаться в воде с грузом, который невозможно удержать на плаву. Вместо этого он вытащил со дна лодки и положил на поперечную скамью небольшой круглый щит из мерного дерева и круглый гандерский шлем. Сев в лодку лицом к корме, он взял весла и оттолкнулся от берега.