Блэйд Хок - Дар Крома

— Спасибо, путник. Теперь моя очередь проявить гостеприимство, мой дом тут неподалеку. Или предпочитаешь спать на холоде в компании своего топора? Релмина посмотрела на палача через ресницы.

Нинус ненадолго задумался, и пристально посмотрел на синеглазую. «Не хватает видно ей мужского общества в этой глухомани. Хотя с другой стороны поспать в тепле совсем бы не помешало. Надоело все время на земле, да на снегу дрыхнуть. Но вообще не мешало бы держать ухо востро».

— Ладно. Ну, показывай дорогу.

Немедиец свернул лагерь, и повел лошадь следом за синеглазой, которая решительно зашагала вглубь заснеженного леса.

Они прошли примерно милю, деревья неожиданно расступились и на небольшой проплешине, свободной от деревьев Нинус узрел остатки большого деревянного дома, огороженного полуразвалившимся частоколом. Вот такие здесь «дома» разочарованно подумал Нинус. Впрочем, было бы странно ожидать здесь что-то подобное Бельверусской Цитадели. Подъехав ближе, он убедился в своих худших предположениях. Крыши почти нет, стены из толстых бревен носят следы огня, прямо возле входа красуется выбеленный солнцем череп человека…

Нинус осторожно провел лошадь к какому-никакому укрытию, образованному упавшими балками крыши и относительно целой стеной. Накрыл лошадь попоной, и насыпал ей овса.

— Теперь куда?

— Давай за мной.

Релмина подошла к провалу в земле и спустилась по лестнице вниз.

«Футов двадцать не меньше» отметил про себя немедиец. Снял шлем и, наклонившись, нащупал ногой первую перекладину, и с опаской перенес на эту ногу свой вес. «Вроде держит…» и стал не спеша спускаться. Не успел он поставить ногу на предпоследнюю ступеньку, как на его затылок обрушился удар и, он провалился в беспамятство.

Очнулся он на полу, покрытом вонючей и подгнившей от сырости соломой. Руки были связаны. В затылке будто устроился небольшой цех медников, боль начинала пульсировать именно оттуда, волнами охватывая все тело.

«Вот так и снимай шлем…»

Возня Нинуса не осталась незамеченной.

— Релмина, он очнулся!

Нинус не спеша осматривался: несомненно, он был все еще на дне подвала разрушенного свинарника, который почему-то местные именуют «домом». Сами местные здесь же рядом — дюжина женщин, с возрастом от двадцати до сорока лет. Почти все как на подбор крепкие и жилистые, не обремененные лишними доспехами, да и моралью тоже, как впрочем, и надлежит быть разбойницам.

— Вот уже в который раз удивляюсь, сколько мужиков лезет в капкан, стоит только похлопать ресницами с загадочным видом — глаза Релмины довольно сверкали.

Нинус наконец пришел в себя с интересом огляделся, из одежды ему оставили штаны и сапоги, уже неплохо. Руки заведены за спину и связаны за столбом. Что там дальше? Сырые стены, кое-где висят шкуры, в дальнем конце угадывалась значительная гора награбленного. Правда, как и подобает женщинам, угадывался порядок, ткани лежали к тканям, меха к мехам. У другого края виднелась лестница с валявшейся неподалеку оглоблей, виновницей его беспамятства. Неподалеку от лестницы сложен очаг, чтобы дым вытягивало как раз через лаз в потолке. Возле яркого рыжего пламени и расположились остальные разбойницы.

«Вот тебе и согрелся…» — зло подумал Нинус.

— Эх, развлечений никаких у нас давно не было, — вздохнула Релмина. Хотя… тащите сюда Эольва!

С хохотом и усмешками разбойницы притянули за связанные руки изможденного человека. Весь в синяках настолько, что его можно принять за кушита, Эольв занял место возле другого столба, причем, если бы не путы он бы давно уже упал.

Релмина подошла к изможденному с какой-то здоровой бабищей, шести с половиной футов ростом и плечами, которые больше впору кузнецу, да тощей девчонкой с жиденькими волосами и безумным блеском глаз.

Предводительница кивнула на бабищу:

— Это, Герт, и она ужасно не любит мужиков. В бытность ее рабыней хозяин отрезал ей язык.

Бритунийка открыла рот и продемонстрировала за рядом гнилых зубов жалкие остатки языка.

— А это ее дочь, Нати, — кивок на девчонку, — она просто всех ненавидит, кроме своих подруг, разумеется. Ну, как Герт, чем ты сегодня нас развеселишь?

Бритунийка покопалась в сундуке рядом со столбом и повернулась к Эольву. В могучей волосатой лапе был зажат обычный крестьянский нож, каких будет дюжина на три крестьянских дома. Грубо кованое лезвие, рукоять, обмотанная кожей — обычное орудие обычного крестьянина. Таким и веток нарубить можно, и рыбу почистить, да и чего уж там, в пьяной драке и внутренности выпустить случайному собутыльнику. Держа за шею Эольва, толстуха сделала ножом четыре разреза и поддев за край сорвала внушительный лоскут кожи с его груди. Тот зашелся в крике и спустя миг потерял сознание.

— Эй! — раздался повелительный возглас Релмины. — Не закрывайте обзор немедийцу, пусть все видит!

Как успел заметить Нинус, в глазах толстухи уже зажегся демонический огонек. Облив купца водой грабительницы привели его в чувство.

Тут же Нати притащила раскаленный кинжал, который лежал в очаге и приложила его к щеке Эольва. Тот снова душераздирающе заорал и вырубился. Герт схватив его за волосы, посмотрела пристально в лицо и покачала недовольного головой. Видимо уже полагая, что следующей пытки Эольв не переживет. Релмина недовольно скривилась:

— Ладно, кончайте его.

Бритунийка вооружившись громадной пилой, с помощью худосочной дочурки принялась пилить ногу Эольву. Ржавые зубья вгрызались в плоть поразительно быстро. Кровью было забрызгана и одежда «пытальщиц» и пол возле столба. Сумасшедшие бритунийки не успокоились, пока на месте купца не осталось просто шесть кусков кровоточащего мяса.

Синеглазая предводительница подошла к связанному палачу.

— А куда это ты, Нинус, ехал? Я так чувствую, здесь пахнет какой-то тайной. Наверно хочешь рассказать? А иначе, зачем тебя оставлять в живых? Сокровищ у тебя в мешке нет, не считать же сокровищем тот стеклянный булыжник из халцедона, что лежал у тебя в боковом кармане.

— Это мой талисман.

— Сильно он помог тебе. Да не дергайся, он так в кармане и лежит, ни одна уважающая себя женщина на себя такой камень не нацепит, безвкусица еще та, ни формы, ни огранки. Зато глядишь, да и повезет тебе со мной договориться.

Палач промолчал.

— Молчишь? Не будешь отвечать на вопросы, у тебя будет шанс, близко познакомится с Герт,

— Отвали к Нергалу, тварь, и шлюх своих тоже прихвати, — произнес Нинус.

Бритунийка коротко без замаха двинула левой ручищей Нинусу прямо с живот. Тот несколько секунда беспомощно ловил ртом воздух. Лишь через несколько минут он полностью пришел в себя.

«Проклятая толстуха бьет не слабее, чем лось копытом»