Блэйд Хок - Дар Крома

Наконец верховный жрец властно махнул рукой, и толпа замолчала. Он поднял над головой гриб, который так не понравился боссонцу в чужом сундуке и с нескрываемым удовольствием стал его жевать. Толпа через миг разразился шумным чавканьем, Ангир с отвращением наблюдал за действом…

Громкий голос жреца эхом уходил наверх и ассасин слышал каждое слово.

— Внемлите мне о братья! Я разговаривал с Тем Кто из Вне. Осталось подождать совсем немного и Он снова возродится, дабы вернуть старые времена! Близок день Возвращения, когда распахнуться запечатанные Врата!

Дальше шли слова на каком-то древнем языке и, как Ангир не вслушивался ничего внятного не смог разобрать. Но непонятные слова не помешали боссонцу почувствовать радость в голосе говорившего. Закончив свою речь пронзительным «касс-маа-зан Йог-Сотот!» жрец окунул худые руки в воду.

«Интересно, это только из-за грибов? Или они на самом деле стадо фанатичных баранов?» проскочила мысль в голове ассасина.

К верховному жрецу подтащили упирающегося раба и придавили к земле. Белки вытаращившихся глаз у того, были видны даже боссонцу со скального карниза. Наслаждаясь ужасом, жрец помедлил и вонзил ладонь в живот бедолаги, затем одним рывком вытащил связку скользких внутренностей и кинул их в бассейн, черная вода поглотила их без всплеска.

Наступила тишина, только звук судорожно бьющихся пяток агонизирующего раба изредка нарушал ее. Все люди внизу явно чего-то ждали.

Вдруг под Ангиром содрогнулась скала, еще раз. Боссонец проверил путь к отступлению. Оглянувшись назад на озеро, он уже не мог отвести взгляд — из воды поднималось нечто огромное, сотни склизких щупалец скользили по воде, десятки отвратительных безглазых голов с острыми клыками искали своих жертв. Огромное создание (язык не поворачивался назвать его существом) едва умещалось в бассейне, причем как подозревал ассасин большая часть этой твари все еще где-то под водой.

Рука боссонца сама собой нашла в небольшом кармашке на плаще маленькую серебряную фляжку с крепким вином и поднесла ко рту. Не отрываясь, он выпил три глотка.

Это Нечто уже вовсю терзало привязанных рабов, клочья кожи, внутренностей летели на собравшуюся толпу. Причем в этом демоническом обряде участвовали дети и старики, мужчины и женщины, все дергались как куклы, только в им ведомом безумном ритме. Повинуюсь жесту жреца, в костер подлили масла, и через минуту связанных рабов уже положили на раскаленные угли. Смрад и дикие крики заполнили все пространство пещеры…

Рабов рвали на куски руками жители деревни и запихивали с невообразимой жадностью куски человеческой плоти в рот.

Ангир выбрался из пещеры, постоял в тени, пока глаза привыкнут к яркому свету и, обнаружив, что заветная фляжка пуста, засунул ее назад в карман плаща.

«Нергал! А ведь прав был старик-Учитель! Живы еще люди, поклоняющиеся Древнейшим. Пожалуй, свиток продавать не стану. Может дома на стенку повешу, в рамку из самого дорогого дерева, а может еще что придумаю…. Не каждый день таких тварей все-таки вижу».

Глаза уже достаточно привыкли к яркому солнечному дню, и Ангир вышел под лучи Солнца. Сейчас уже и не верилось, что где-то в нескольких сотнях ярдов отсюда живет какая-то тварь, которую и описать-то сложно.

«За мной должок» — едва слышно прошипел боссонец в сторону зева пещеры и вытащил из складок плаща небольшую склянку с желтоватым порошком — вендийским ядом. Подошел к колодцу, сковырнул пробку метательным ножом и бросил сосуд в колодец.

Составы таких зелий знают только мастера ядов, но Ангир, как и всякий ассассин был наслышан о некоторых основных компонентах: плесень из болот Камбуи, испарина с кхитайских лягушек, некоторые внутренние органы животных и почти наверняка какие-то грибы… Но сейчас ему было важнее действие этого яда, сначала паралич, потом медленное угасание в муках. Не то чтобы его заботили растерзанные рабы, он в Стигии насмотрелся на еженощные жертвоприношения Сэту, но за гибель жеребца он должен был отплатить.

Через несколько минут боссонец уже был за пределами частокола. Он разгреб ногой снег, развязал мешок с припасами, кинул в снежную ямку и каравай хлеба, и жареное мясо. Хлеб можно было бы, и оставить, но что-то есть приготовленное руками людоедов совершенно не хотелось. Боссонец загреб ногой снег назад.

Ангир посмотрел на солнце и, выбрав направление, продолжил путь на Север.

Уже пошли пятые сутки с тех пор как немедийский палач пересек границу Немедии и Пограничья. Дорога была совершенно убитая и местами даже превращалась просто в широкую тропу. Пару раз пришлось преодолевать мелкие речушки вброд, так как мосты были разрушены, причем явно уже не первый десяток лет, Нет в стране сильной власти, потому такое и творится. Несколько раз встречались поля на месте вырубок леса, но видимо что-то заставило хозяев бросить свои наделы и убраться. Только сорняки теперь вольготно располагались на возделанной когда-то земле.

Близость зимы сказалась на оживленности дороги, а точнее на ее полном отсутствии. Хотя здесь и летом сложно встретить попутчика.

«Это еще я еду по более-менее людным местам. Дальше на сервер и дорог нет. А поспеть к Бен Моргу нужно точно в срок».

Путник подмигнул мордочке нахального хорька, который, ничуть не боясь, вылез из дупла сосны посмотреть на проезжающего путника. «Вот кому в жизни мало надо, только теплую шубу, пару мышей, да логово где-нибудь в дупле или норе…»

До вечера было еще далеко, но сегодня немедиец решил разбить лагерь пораньше и всласть наконец выспаться. Ночевать возле дороги было верхом глупости и потому палач найдя подходящую тропинку повернул лошадь в чащобу. Через сотню ярдов немедиец остановился. «Вон под той сосной и заночую». Нинус занялся привычной рутиной: наломал веток, разжег костер и занялся приготовлением жратвы.

Внезапно под раскидистой сосной обьявилась довольно симпатичная женщина. Лет двадцати пяти — тридцати, черные волосы, обычная охотничья одежда из кожи и замши, фигурой не обделена, красивое личико и огромные синие глаза. На поясе легкий, короткий меч. Впрочем, в такой чащобе длинный и ни к чему.

— Заблудился, путник?

Палач ухмыльнулся:

— Да не сказал бы.

Незнакомка подошла к костру и протянула к пламени руки. Нинус протянул ей фляжку с вином. Женщина сделала несколько хороших глотков, и вернула сосуд.

— Ночевать здесь собрался?

— Да, была такая мысль. Угощайся, — палач кивнул на разложенную еду.

— Я — Релмина, — представилась незнакомка.

— Нинус, — представился немедиец.

Синеглазая кивнула и ухватила здоровый кусок вяленого мяса, с которым расправилась буквально за пару минут.