Терри Донован - Круг Времён

Да, похоже они действительно не опасались врагов! Даже женщина и та не испугалась незнакомца! Более того: ее нисколько не удивило присутствие чужого человека на крепостной стене.

Странно.

И если прекрасная незнакомка продолжала как ни в чем не бывало совершать омовение, то мальчишка-слуга потерял толику былой расторопности и с не мог отвести глаза от Конана. В конце концов, его хозяйка не выдержала, вырвала у него ковш и как следует стукнула ротозея по голове.

Конан поднялся на ноги и подошел к внутреннему краю крепостной стены. Неподалеку он заметил каменную лестницу, спускавшуюся в город. Ступени были выщерблены и частично обвалились, но при некоторой ловкости можно было рискнуть и спуститься.

Едва он преодолел пару пролетов, как тут же появились зрители: стайка грязных и оборванных мальчишек., каких полно в любом городе Хайбории. Они начали свистеть, улюлюкать, кривляться и дразнить варвара.

Не обращая на мальчишек внимания, Конан наконец спустился и направился вверх по улочке. Он справедливо рассудил, что в центре города скорее сумеет найти место, где можно подкрепиться и отдохнуть. Хотя, для начала не мешало бы раздобыть немного деньжат: вряд ли, несмотря на всю свою беспечность, местные жители захотят даром предоставить незнакомцу то, в чем он так нуждается.

Знакомый запах привлек внимание Конана. Это был запах хорошей выпивки и жареного мяса. Он доносился от открытой двери неказистого домишки, к двери которого вели несколько покосившихся ступенек.

Конан рассудил, что не будет ничего дурного в том, если он зайдет и посмотрит что там происходит. Когда дверь не затворена, это означает — хозяева не прочь увидеть у себя гостей.

Едва он появился на пороге, как шум стих и на него уставилась добрая сотня глаз. Конан ухмыльнулся. Здесь было все то, что он так любил: жарящийся на вертеле ягненок, свежие фрукты, вареные овощи, и кувшины доброго вина. Все выглядело вполне сочным и аппетитным. Особенно для человека, который пережил кораблекрушение и почти два дня питался только водой из бочонка.

У дальней степы, под узким окошком, из которого падал тусклый свет, пристроились трое музыкантов среди которых была одна женщина.

Впрочем, она не слишком отличалась от остальных. Те же спутанные волосы, тот же потупленный взгляд и наклон головы. Она так же извлекала заунывные звуки из своего знавшего лучшие времена инструмента. Смертельная усталость чувствовалась не только в мелодии, но и в облике музыкантов. Они еле шевелили пальцами и даже не считали нужным отгонять огромных черных мух, которые беспрепятственно ползали по их лицам, словно играющие были уже мертвецами.

Глаза посетителей были направлены на Конана, но на него смотрели отнюдь не все. Опытный взгляд киммерийца мгновенно зафиксировал молодого человека, который не сводил глаз с кошелька дородного бородатого мужчины, прислонившегося к стене и пьющего из огромной кожаной кружки. Конан понял, что сейчас должно произойти и не ошибся. Юноша пододвинулся поближе и легким движением крохотного ножика срезал кошелек с пояса бородача.

Юноша был худ, скуластое лицо с длинным тонким носом выдавало его дальнее родство со стигийцами. Он быстро поймал взгляд варвара.

Стало понятно, что он не собирается расставаться со своей добычей только потому, что кому-то кажется, что он не имеет на нее законного права. Юноша отделился от стены и небрежной походкой двинулся к выходу.

— А ну, стой, — рявкнул Конан и, схватив вора за плечо, развернул его к себе. В раскосых черных глазах стигийца было изумление. Впрочем, в другое время и в другом месте, эти двое могли бы найти общий язык. Но не сейчас.

Словно, чтобы подтвердить этот вывод, вор стремительным движением выхватил из складок плаща нож, раза в три больше, чем тот, которым он срезал кошелек.

— Попробуй, возьми меня! — воскликнул он ломающимся, словно у подростка, голосом. Это настолько не вязалось с его обликом, что Конан на мгновение замешкался и едва не пропустил удар. Только в последний момент он сумел отклониться, и лезвие лишь слегка царапнуло варвара по животу.

Юноша рассмеялся. Смех его был подобен лаю гиены.

— Тебя, варвар, оказывается будет легко убить!

Это были лишние слова и Конан крепко схватил чересчур уверенного в себе бедолагу и швырнул его наземь. Причем постарался, чтобы встреча с полом была как можно более чувствительной. Вор вдруг с недоумением обнаружил перед своим лицом вместо живого противника твердую и холодную поверхность, по которой медленно растекалась лужа его собственной крови. Он схватился за разбитый нос и попытался встать, но это. оказалось невозможно. Его будто придавил огромный камень.

— Ну, — раздался голос варвара, — а что ты скажешь теперь?

— Отпусти, я не могу дышать.

— Отпустить — это вряд ли, а вот дышать — пожалуй можно. Иначе палачу будет скучно возиться с мертвецом, — усмехнулся Конан, слезая со спины своего противника.

Тот поднял голову и пристально посмотрел на варвара.

— Ты — не он, — загадочно произнес воришка. — Тебя не было. Меня должен был поймать не ты, а тот, кто сейчас войдет. Войдет, когда я буду выходить.

— По-моему, тебе совсем худо, — задумчиво произнес Конан, — если ты начал нести такой вздор. Но ничего, думаю, здешние законы похожи на законы материка. Не зря же вы все изрядно смахиваете на вендийцев. Значит, за воровство тебя ожидает смерть. И не слишком быстрая.

Бородатый мужчина, пьющий у стены пиво и лишенный кошелька, до сих пор не понимал, что происходит. Он воловьими глазами глядел на Конана и воришку, и в этих глазах светилась пустота. Так смотрит на мир рыба, вытащенная на сушу.

Конан пошарил за пазухой вора и выудил на свет украденный кошелек.

— Я поймал вора! — громко, чтобы всем было слышно, объявил он. — а ты, приятель, держи свой кошелек! — добавил он, обращаясь к бородачу.

Бородач сделал очередной глоток и равнодушно ответил:

— Мой кошелек у меня.

— Проверь, — посоветовал Конан.

— Зачем мне проверять. Я и так знаю.

— Бывает, что знание оказывается ложным. А проверить лишний раз никогда не помешает.

Бородач протянул руку к поясу и обнаружив, что там пусто — громко завопил.

Конан помотал кошельком над поверженным вором и швырнул его хозяину. Тот неловко его поймал и опять застыл в прежней позе. Похоже, благодарность здесь была не в чести.

Воришка пошевелился и указал пальцем на вход:

— Меня должен был поймать он…

Придерживая вора одной рукой7 Конан оглянулся. В дверном проеме стоял толстяк. Лицо его скрывалось в тени. Зато можно было разглядеть дорогую одежду, зачем-то прикрытую лохмотьями нищенского плаща.