Терри Донован - Круг Времён

Птицеголовые воины направились к правой башне и Конану ничего не оставалось, как последовать за ними. У бронзовых ворот стояли воины, вооруженные алебардами.

Кортеж Конана остановился. Офицер с перьями обменялся приветствием и дощечками с караульными, и их пропустили внутрь.

Конан быстро огляделся, привычно оценивая обстановку. Прямо пред ним находилось длинное здание: в торце восточного крыла, загибавшегося в сторону площади, красовалась черная башня. Напротив ворот был выкопан круглый водоем, в котором плавали красные рыбы с длинными желтыми плавниками. Над ним выгнулся узкий мостик, увитый лианами и цветами.

— Иди, царь ждет тебя, — сказал офицер, показав на мостик.

Конану не пришлось повторять дважды. Мост нисколько не напоминал ловушку, да и красные рыбы выглядели подкупающе безобидно. Да и вряд ли стоило тащить его так далеко только ради удовольствия умертвить незадачливого чужеземца, в чертогах местного владыки.

Перейдя мост, Конан очутился на плетеной дорожке, которая тянулась к дворцу и поднималась по его ступеням. На лестнице стояли воины, но облачение их сильно отличалось от того, что уже довелось увидеть варвару.

Собственно, доспехи у них были разные.

Все. Складывалось впечатление будто местный владыка коллекционирует солдат из разных уголков Хайбории. Мимо идущего Конана мелькали длинные и короткие мечи, боевые молоты, кожаные, медные и бронзовые кирасы, украшенное лапами тигров, медведей, или инкрустированные драгоценными камнями.

Впечатление усиливалось еще и тем, что воины явно принадлежали к разным народностям хайборийского мира. Рядом с белокурым гигантом стоял невзрачный смуглый крепыш, а следующим в строю был гибкий раскосый солдат, который соседствовал с чернокожим гигантом, украшенным раздвоенной бородой.

Речь воинов также вызывала недоумение.

— Царь ждет тебя в тронном зале! — срывающимся фальцетом сообщил крепыш.

— Иди вперед, и ты увидишь царя! — добавил его крупный собрат.

И оба: маленький — коротким мечом с волнообразным лезвием, а большой — боевым молотом, указали на арку, занавешенную зелеными полотнами, колеблющимися на ветру.

Конан вошел. За полотнами скрывался зал с множеством колонн, между которыми струился тусклый рассеянный свет. На противоположном конце помещения виднелась арка, освещенная теплым светом огня.

Конан направился к ней.

Неожиданно рядом послышались быстрые, легкие шаги, и Конан услышал переливчатый девичий смех. «Он идет, идет!» — долетел шепот.

Копан повернулся и успел заметить мелькнувшую по ближайшей колонне тень, а потом все смолкло. Но стоило киммерийцу возобновить путь, как шаги и смех раздались снова. Теперь их стало больше, они доносились с двух сторон, но, как Конан ни вертел головой, он так и не смог никого разглядеть: лишь за колоннами мелькали края легких одежд.

За аркой находился другой зал, ярко освещенный масляными светильниками на высоких медных, треножниках. Чад от сгоревшего масла уходил в искусно сделанные вытяжные отверстия, скрытые в стенах. По залу молча бродили люди с окаменевшими лицами, напоминающие восковые статуи.

В глубине зала, на небольшом возвышении Конан разглядел резной каменный трон. К нему вели ступеньки, богато изукрашенные орнаментом. У подножия трона распластался раб в разноцветных одеждах. Конан догадался, что это шут, призванный скрасить скуку владыки. На троне сидел высокий и худой человек с властным и сильным взглядом.

Конан приложил согнутую в локте руку к груди.

— Я Конан, варвар из Киммерии. Приветствую тебя, владыка здешних мест!

Царь медленно поднял правую руку.

— Ты должен был придти, и ты пришел, — изрек он.

— А чтобы это уж наверняка произошло, ты послал за мной своих солдат.

Царь слегка улыбнулся.

— Мы ждали тебя.

Конан покачал головой.

— Наверное, я не тот, кого вы ждали. Я оказался здесь случайно. Мой корабль попал в бурю и разбился. Я единственный, Кром-повелитель, кому удалось уцелеть. Я плыл два дня, прежде чем попасть на ваш остров. Прежде я бывал на нем, но твоего города не видел. Возможно тогда я чем-то прогневал богов и они застили мне глаза.

Шут вскочил со ступенек, подбежал к царю и склонясь к его уху, прошептал что-то, посматривая в сторону Конана.

— Они хотят убедиться в том, что ты существуешь. Они хотят коснуться тебя, — заявил царь.

Конан обернулся. Все безмолвные обитатели дворца, выстроились сзади плотной толпой. Варвар почувствовал как от них исходят волны страха.

Шут опустился на четвереньки и, подойдя к Конану, принялся обнюхивать его, словно шакал.

— Настоящий! — взвизгнул он, и заскулив, отбежал к трону.

Череда придворных выстроилась в длинную цепь. Они шли, шурша одеждами, холодные и надменные, и дотрагивались ледяными пальцами до руки или плеча Конана.

— Они убедились, что ты настоящий. Значит, настала пора идти в храм Гекатонхейра, — промолвил царь и уставился на Конана таким пристальным взглядом, словно опасался, что тот исчезнет или превратится в женщину.

Окруженный толпой застывших придворных. Конан на мгновение замешкался.

— Чего же ты мешкаешь? Иди. Промедления не было в наших снах, — нахмурился царь.

Конан окинул взглядом бесстрастные лица. Вот, значит, как. Оказывается он всем им снился. А теперь, наконец, его увидели воочию. Так что же хотят от него эти безумцы, Нергал их забери…

— Но вы то мне не снились, — возразил варвар.

Тут уже можно было начать смеяться, если конечно все это было шуткой. Но с каждым поворотом клепсидры Конан все меньше и меньше верил в то, что местный владыка просто решил позабавиться с чужеземцем.

Повисла тишина. Конан посмотрел на застывшие тела придворных и пожалел, что при нем нет его доброго меча. Сложившаяся ситуация нравилась ему все меньше.

— Этого тоже не было в наших снах, — нарушил молчание царь. — В наших снах ты сразу уходишь, как только я говорю, что настала пора идти в храм. Тот, который известен нам из сновидений, не задает вопросов. К чему? Если ответы на них он знает лучше любого из нас. Но теперь я вижу, что сны не всегда правдивы. Если богам так угодно, то я расскажу тебе обо всем. Но сперва изволь вкусить гостеприимство царя Нилама.

С теплом в сердце Меропа возвращалась домой, таща за собой косоглазого любителя лепешек.

— Ты узнаешь, Арфар, что я не солгала, — говорила она. — В моих объятиях ты забудешь обо всем. Я женщина горячая и вкусная, как мясное кушанье с вендийскими приправами! И ты не пожалеешь, что согласился провести со мной ночь!

Улица была непривычно пуста. По пути не попалось ни одного мальчишки, которые обычно увивались вокруг толстухи, как осы у винограда. Меропа поднялась по ступеням под анфиладой деревянных арок, увитых плющом, и отворила дверь.