Олег Верещагин: - Путь домой. Книга вторая

— Вот спасибо тебе, — поблагодарил я. — Ладно, что делать?

— Готовить судно к шторму, — вздохнул Джек. — Давай, поднимай всех к чёртовой матерее, пусть быстро жрут и занимаются делом…

Юрий Кукин

После полудня в тучах, в которые превратились идущие с запада лёгкие красивые облака, не осталось ни одного просвета. Ветер усиливался — и тут, внизу, он дул пока в нужном нам направлении. Паруса убрали уже два часа как, но нас всё равно несло с приличной скоростью. Я приказал всем уйти в трюм и кормовую надстройку, убрал дежурного из «вороньего гнезда». На кормовом весле, заранее привязавшись верёвками, стояли Раде и Вадим (Вадим вызвался сам, сказав, что в закрытом помещении его мутит совсем уж беспредельно). На носу устроился, тоже привязавшись, Басс — вперёдсмотрящий. Джек, впрочем, тоже никуда не ушёл. Когда я в последний раз тщательно осмотрел весь груз и поднялся наверх, он торчал около мачты.

— Кажется, всё, — сказал я, становясь рядом.

— Иди внутрь, наверное, — предложил он. Я хмыкнул:

— Я всё-таки капитан, хоть и фуфловый. Лучше ты иди…

— А я штурман, причём настоящий, — усмехнулся он и пропел:

— Наш клипер взлетал на крутую волну,

А мачты его задевали луну -

Хэй блоу бойз блоу бойз блоу!.. Не трусь, Олег, всё наш с нами и горизонт впереди!.. Всё-таки вы, русские, сухопутный народ! Смотри, красиво же, чёрт побери! — он выкинул руку.

Впереди облака были уже не серыми, а чёрными и образовывали на небесах подобие клубящегося входа, какой-то бездонной двери. Бесшумным промельком пересекла этот вход на тот свет белёсая широкая молния, у самой воды разветвившаяся на десяток отростков-игл.

— А что, если это и есть вход на Бесконечную Дорогу?! — смеялся Джек. — Сейчас доплывём, ухнем — и дело с концом! Или с началом!

— Давай привязываться, — нервно сказал я, — если уж уходить не хочешь… Я пойду на нос, а ты к рулю.

Мы разошлись. Я ещё не успел добраться до Баса, когда по моему лицу хлестнул тёплый упругий дождь.

« Шторм шестой день. Нас несёт приблизительно на северо-восток со скоростью не менее пятнадцати узлов, точнее ничего определить нельзя. Все живы. У Яна сломана левая ключица. Олег вывихнул левую щиколотку, у Ирки лёгкое сотрясение мозга. У всех ушибы. Течей нет, но быстро плесневеют многие продукты, — я опустил карандаш и уставился в мечущийся свет масляной лампы. Поющую на разные голоса каюту качало из стороны в сторону, но скрипы и шорохи не могли заглушить стонов по углам. Морская болезнь одолела многих. У меня была другая проблема — я не высыпался. Вздохнув, я вновь склонился над бортжурналом. — Джек опасается, что мы можем оказаться далеко на севере.»

Заложив журнал карандашным огрызком, я закрыл его и встал, удерживая равновесие широко расставленными ногами…

…Снаружи свистело и выло. На нос снова и снова наваливались увенчанные белыми султанами пены волны, появлявшиеся из ревущей тьмы, как странные чудовищные существа. Мне даже глядеть в ту сторону было жутковато. Я нашарил мотающийся конец, закрепился. Позавчера меня почти вышвырнуло за борт — аж рёбра хрустнули, а синяя полоса на них останется ещё долго.

— На ру-ле-е!!! — заорал я.

— …и-и-им!!! — донеслось с кормы. «Стоим», кажется. Там сейчас Серёжки — оба сразу. Хватаясь руками за борт, я полез на нос, вопя: «На но-су-у!!!»

— Здесь я, — отозвался Андрей, когда я подошёл уже вплотную и повис рядом с ним на ограждении.

— Чего молчишь? — поинтересовался я. Андрей неуверенно сказал:

— Понимаешь, я огни вижу. То вижу, то не вижу, вернее. Уже с час, не меньше.

— Огни?! — я напрягся. — Так какого чёрта ты молчишь?! А если это берег?!

— Да не берег это, — отмахнулся Андрей, — а впечатление такое, что фонарь на мачте раскачивает, или в окнах каюты свет… вон! Вон опять, там, вон, смотри!

Андрей был прав. Огонь метнулся, потом упал куда-то вниз и исчез. Полное впечатление, что корабль взлетал на гребень волны…

— Кто-то идёт параллельным курсом, — пробормотал я. — Далеко, нет — не поймёшь… Ладно, я спать пойду. Если что — буди моментально… Кто тебя меняет, Колька? — Андрей кивнул. — Скажи ему, чтобы тоже будил в случае чего.

— Давай, — Андрей хлопнул меня по ладони…

…Бросив в угол мокрую куртку, я завалился на одеяло, набросил на себя его край. От тепла меня заколотило, и Танюшка, сонно вздохнув, обняла меня, прижавшись со спины, спросила, не просыпаясь:

— Как там?

— Без изменений, — ответил я. — у Танюшки был убойный даже для гимнастки вестибулярный аппарат, и она не собиралась не спать из-за какого-то шторма. А перед Вадимом мне даже было стыдно. Он молчал и выстаивал вахты, но не мог ни есть, ни толком спать.

Я успел подумать об этом за секунду пред тем, как уснул. А ещё через секунду — ну, конечно, показалось, что через секунду — меня разбудили. Судя по тому, что сделал это не Андрей и даже не Колька, а Мило, мне удалось проспать около трёх часов.

— Это драккар, — сказал серб. — Я видел его раза два совсем близко, потом его унесло и вот уже минут двадцать даже огня не видать.

— Это не Тиль? — быстро спросил я. Сон слетел тут же, я приподнялся на локтях.

— Паруса и флага не было, — Мило пожал плечами, — но на носу, я разглядел, голова хищной птицы. Такого корабля я не знаю.

— Хорошо, спасибо, иди, — кивнул я, и Мило вышел, а я опять вытянулся под одеялом, понимая, что уснуть снова нельзя, надо вставать, надо идти опять всё проверять… и где я видел птичью голову на носу драккара?

Где я видел её?

— Нас всё-таки занесло к северу.

Было не холодно, но промозгло. Ветер так и не улёгся до конца, морщил воду, гнал гряду за грядой мелкие, злые волны, качавшие когг. В разрывах туч то и дело мелькало белёсое, усталое какое-то солнце. В километре от нас ветер покачивал широкие кроны высоких медноствольных сосен за полоской пляжа, забеленной пеной.

— Так это что, уже Америка? — широко раскрытыми глазами глядя на этот берег, спрашивала Лидка. — Это уже Америка, да?

— Похоже, что да, — Джек поставил ногу на борт, положил на колено кулак. — Только это как раз и есть острова на том месте, где в нашем мире Лабрадор.