Роберт Говард - Чёрные колдуны

Длинноносый разинул от изумления рот. Он собрался было крикнуть, а ладонь уже легла на рукоять ножа, но тут его взгляд встретился с глазами чужака. Крик застрял в горле, рука, метнувшаяся к оружию, безвольно опустилась. Вазул застыл, словно кусок скалы, глядя перед собой невидящими, остекленевшими глазами.

Несколько мгновений человек в зеленом тюрбане сидел неподвижно, потом начертил пальцем на камне какой-то таинственный знак. Застывший вазул не видел, что положил незнакомец рядом с неведомым символом, но у ног его вдруг возник сверкающий черный шар, похожий на отшлифованный кусок каменного угля. Незнакомец поднял его и бросил длинноносому, который невольно подхватил этот странный предмет.

— Отнесешь Яр Афзалу, — повелительно сказал чужак.

Вазульский воин молча повернулся и зашагал назад к селению, держа шар в вытянутой руке. Он не видел, как из-за уступа скалы появилась девушка и подошла к человеку в зеленом тюрбане.

— Зачем ты это сделал, Хемса? — спросила она, и в голосе ее прозвучал страх.

Тот, кого назвали Хемсой, ласково погладил ее черные волосы.

— Видно, ты еще не отошла от полета на воздушном скакуне, раз сомневаешься в моей мудрости, — рассмеялся он. — Пока Яр Афзал жив, Конану ничто не грозит в селении вазулов. Я задумал кое-то получше, чем просто отнять у горцев девушку. Вазулы свирепы, и ножи их остры… Как думаешь, что они сделают с Конаном, когда мой безмозглый посланник подаст их вождю шар Езуда?

Яр Афзал все еще сидел на камне перед своим домом, беседуя с Конаном. Вдруг он умолк на полуслове, с удивлением заметив, что человек, которого он послал проверить дозоры, возвращается неуверенной походкой.

— Я же приказал тебе обойти посты! — зарычал вождь, вскакивая. — У тебя что, выросли крылья, и ты уже облетел скалы?

Длинноносый приблизился к вождю и молча застыл, протягивая ему руку с зажатым в кулаке таинственным шаром. Конан заметил черный блеск между волосатыми пальцами вазула и хотел схватить Яр Афзала за руку, но, прежде чем он успел это сделать, вождь в порыве гнева двинул воина пудовым кулаком в челюсть, и тот без звука повалился в пыль. Черный шар выпал из его ладони и подкатился под ноги вождя, который только теперь заметил этот странный предмет. Он быстро наклонился и поднял его с земли. Остальные воины недоуменно переглядывались, не разглядев шар и не поняв, зачем нагибался их вожак.

Яр Афзал выпрямился, глянул на свою находку, собираясь сунуть непонятную вещицу за пояс.

— Отнесите этого болвана в его дом, — кивнул он на лежащего без чувств длинноносого. — Я давно подозревал, что он тайком жует сушеную белену. Ну я ему вторую ноздрю вырву… А-а-у-у!

Изумленные воины вдруг увидели, что глаза Яр Афзала вылезли из орбит, а кровь отхлынула от всегда красного лица. Он глядел прямо перед собой, боясь бросить взор на то, что держал в правой руке. Его пальцы больше не сжимали гладкий, блестящий шар, они словно приросли к нему. Последнее, что ощутил вождь вазулов — странное шевеление в немеющих пальцах: что-то страшное возникало там, двигалось, оживало…

Он широко разинул рот, зияющий в рыжей бороде, словно каменный провал посреди осеннего кустарника, и издал душераздирающий, полный боли и ужаса вопль. Выпростав вперед правую руку, вождь рухнул вниз лицом, как сраженное молнией кряжистое дерево. Из разжавшихся пальцев выползал жирный паук — жуткое черное существо с волосатыми конечностями и телом, поблескивающим, словно шлифованный кусок угля. Вазулы в ужасе отшатнулись. Паук проворно подбежал к трещине и скрылся в недрах скалы.

Пораженные горцы нерешительно переглядывались И вдруг откуда-то раздался громкий повелительный голос:

— Яр Афзал мертв! Его убил Конан! Смерть чужаку!

Впоследствии оставшиеся в живых воины клялись, что никто из них не произносил этих слов. Тем не менее, призыв сплотил горцев в едином порыве мести. Сомнения и страх умерли вместе с вождем, уступив место необузданной жажде крови. Среди скал заметалось эхо, вторящее свирепым крикам. Размахивая ножами и кривыми саблями, вазулы бросились на киммерийца.

Конан стремительно метнулся к двери дома Яр Афзала, но горцы были слишком близко, и, оказавшись уже на пороге, варвар вынужден был повернуться к ним лицом, чтобы отбить удар полуметрового ножа. Проломив нападавшему голову рукоятью своего кинжала, он успел уклониться от удара еще одного горца, который покатился со ступеней с распоротым брюхом. Левым кулаком Конан сбил подбиравшегося сбоку вазула, а правой рукой вонзил кинжал в глаз свирепо оскалившегося воина. После чего изо всех сил ударил спиной в дверь. Брошенный нож вонзился в деревянный косяк в двух пядях от его щеки, но дверь поддалась мощному напору, и киммериец задом ввалился в дом. Не ожидавший такого стремительного отступления противника, бородатый горец, готовившийся нанести удар ножом в грудь Конана, споткнулся о порог и растянулся на полу. Варвар стремительно схватил его за ветхий ворот рубахи и одним движением швырнул в глубь комнаты. После чего толкнул тяжелую дверь в лицо наступавшим. Раздались вопли, проклятия, хруст ломаемых челюстей, а Конан уже задвинул засовы и обернулся, чтобы успеть отразить нападение вазула, который уже вскочил с земляного пола и как бешеный бросился на него.

Жазмина забилась в угол, с ужасом глядя на сцепившихся мужчин, которые катались по комнате, опрокидывая колченогие табуреты и разбивая в мелкие черепки глиняные кувшины. Оба рычали и изрыгали проклятия, а за дверью бесновалась толпа горцев, разъяренных тем, что противник ускользнул от их ножей. В створки колотили рукоятями и камнями, потом послышались глухие мощные удары: очевидно, кто-то из вазулов сообразил притащить бревно и использовать его в качестве тарана.

Деви зажимала уши ладошками, не в силах слышать этот шум, сводивший ее с ума. Конан и его противник вскочили на ноги и теперь кружили друг перед другом, выставив вперед тускло поблескивающие лезвия. Жеребец в загоне дико ржал и бил подковами о стены своей загородки. Киммериец сделал выпад, и его противник отпрянул к деревянной решетке. Как раз в этот момент жеребец ударил между ее прутьями задними копытами. Удар пришелся в хребет вазула, его позвонки хрустнули, ломаясь в нескольких местах, горец зашатался и рухнул на Конана, сбив его с ног.

Жазмина не слышала своего крика и не помнила, как оказалась возле лежащих на глиняном полу мужчин. Ей показалось, что оба мертвы. Но вот тело вазула откатилось в сторону, и ее голубоглазый похититель поднялся на ноги. Дрожа всем телом, девушка схватила его за руку.

— Ты жив, жив! Я думала… думала, он тебя убил!

— Надо же! — проворчал Конан, высвобождаясь из ее цепких пальцев. — Деви Вендии печется о жизни какого-то варвара! Или боится остаться без его защиты?