Вадим Панов - Кардонийская рулетка

— Монетку брось, — посоветовал Гатов, протягивая приятелю честно заработанную деньгу.

— Не мешай!

К некоторому удивлению Мерсы, ученые держали себя с ним не просто дружелюбно, а как со старым или даже старинным приятелем — весьма неожиданно для одного дня знакомства. А вот четверо крепких парней в дешевых серых костюмах разглядывали алхимика с агрессией цепных псов.

— Дагомаро после вчерашнего приставил, — усмехнулся Павел, перехватив взгляд Мерсы. — Сказал, что никому не позволено бить меня по голове.

— Энди! — выкрикнул Каронимо. — Ты — Энди!

Толстый палец уперся алхимику в грудь.

— И что э-э… теперь?

— Придется заплатить.

— За что? — изумился Мерса.

— Я ведь угадал!

— Э-э…

— Это же Энди, брат, — укоризненно протянул магистр. — Шути осторожнее.

— Могу вообще не шутить, — притворно обиделся Бааламестре и тут же осклабился: — А хорошо вчера размялись, чтоб меня пинком через колено! И те двое, что потом пришли, ничего не испортили.

— Я правильно понял, что один из них — твой шиф? — уточнил Гатов.

— Бедокур, — кивнул Мерса. — Тот, что с косичками, амулетами и э-э… не в военной форме.

— Крепок, — с уважением произнес Каронимо. — За таким шифом как за каменной стеной. А второй кто?

— Глыба Штокман — шифбетрибсмейстер с «Дер Каттера», — ответил алхимик. И зачем-то добавил: — Мы с ними э-э… в «вышибалу» играли в прошлом порту.

Прозвучало по-мальчишечьи, но Бааламестре оценил:

— А теперь подружились? Нормально.

— Как тебе, кстати, наша малышка? — Гатов похлопал рукой по боку бронетяга. — Впечатляет?

Они встретились у стенда с огнеметной «Азундой», но не спереди, где толпилась публика и громко вещали инженеры, а с обратной стороны, где огромный бронетяг выглядел хоть и внушительно, но уже не так грозно.

— Э-э… Да. То есть не знаю.

— Не знаешь? — удивился магистр.

— Э-э…

— Стояла задача: повысить дальность стрельбы при сохранении поражающих свойств.

— И точности, — уточнил Бааламестре.

— И ее тоже, — кивнул Павел. — На первый взгляд — ничего особенного, учитывая размеры устройства, но начать пришлось…

— Со смеси, — машинально произнес Мерса. — Вам понадобилась другая смесь.

— Правильно, — быстро отозвался магистр. — А что мне пришлось изменить?

Но алхимик уже опомнился, сообразил, что его легко и непринужденно вывели на профессиональный разговор, и умолк. Не потому, что не хотел поддерживать ученый диалог с самим Гатовым — как раз это было весьма лестно, — просто Энди не понимал, для чего такой разговор понадобился. И решился на прямой вопрос:

— Тебе нравится создавать оружие?

Бааламестре крякнул, и в его глазах мелькнуло изумление, словно алхимик поступил так, как от него совсем не ожидали. Павел же владел собой лучше и ответил спокойно:

— Нет, не нравится.

— Тогда почему создаешь?

— Ты меня обвиняешь?

— Э-э… интересуюсь.

— Не такой уж ты и мямля, — хихикнул Каронимо.

— Иногда э-э… получается. — Энди поправил очки. — Ответ будет?

И ответ, к некоторому удивлению алхимика, был. И ответ честный:

— Я обещал Винчеру пять лет жизни, — негромко произнес Гатов, глядя Мерсе в глаза. — Фактически — пять лет рабства. Мне щедро платят, мне оставляют патенты, но придумываю я только то, что от меня требуют. — Ученый выдержал коротенькую паузу, а затем, предвосхищая следующий вопрос, сказал: — Я многим обязан Винчеру.

— Чем? — не сдержался алхимик.

За что нужно платить годами жизни?

— Всем.

— Всем?

— Ты ведь слышал мою историю, не так ли? О первом изобретении, сделанном в десять лет?

— Неужели ты украл славу у Дагомаро? — неловко пошутил Мерса.

— Нет, изобретение сделал я, но патент мне никто не дарил, — улыбнулся Гатов. — Капитан присвоил мое изобретение, продал патент местной инженерной фирме, а моему отцу выдал два цехина.

— Проклятье! — Такого алхимик не ожидал.

— Я должен был остаться нищим рыбаком, Энди, но мне повезло: патент перепродали холдингу Дагомаро, его инженеры стали задавать вопросы, на которые никто не смог ответить, и по цепочке добрались до меня. Когда Винчер узнал, что настоящему изобретателю всего десять лет, его изумлению не было предела. Он стал платить семье пенсию, а меня отправил учиться… Так что если быть объективным, тот Гатов, которого знает Герметикон, создан Винчером Дагомаро.

— Ты сделал себя сам, — глухо произнес Мерса.

— Только в той части, что зависела от меня, а вот за все остальное я обещал пять лет жизни, — предельно серьезно заявил Павел. — Я простолюдин, Энди, но знаю, что такое честь.

На то, чтобы построить посреди поля некое подобие защитных сооружений, приотцам понадобилось чуть больше часа. Простенькие заборчики и хлипкие домики резко контрастировали с основательными сооружениями ушерцев, откуда следовало, что бомбить или обстреливать условную крепость никто не собирается. А когда строения занял пехотный полк, — обмундирование солдат карикатурно напоминало ушерскую форму, — зрители решили, что разгадали приготовленный приотцами сюрприз.

— Я не люблю постановочные сражения, — поморщился Помпилио. — Много пороха и мало дела. Гремят холостые выстрелы, все затянуто дымом, а настоящие солдаты с перекошенными лицами бегут в ненастоящую атаку, чтобы победил тот, кого выбрал режиссер.

— Как в театре? — улыбнулась вернувшаяся певица.

— Именно так, Этель, как в театре, — подтвердил дер Даген Тур.

— Зачем же мы остались?

Кажани на полигоне наскучило: новизна исчезла, темы для светских разговоров исчерпались, и следовало поскорее уезжать, пока над головами не заревели еще какие-нибудь самолеты.

— Мы остались из вежливости, — объяснил адиген.

— А вот мне кажется, что нас ожидает необычное зрелище, — негромко произнес маршал. — Посмотри вверх, Помпилио.

Дер Даген Тур задрал голову и несколько мгновений наблюдал за приближающимися цеппелями.

— Это не крейсеры.

Силуэты гигантских аппаратов выдавали их мирное предназначение: минимальных размеров гондолы, никаких пушечных портов и огромные контейнеры под брюхом.

— Грузовики? — предположил заинтригованный Тиурмачин, принимая у адъютанта бинокль. — Нет, грузовики сейчас неуместны. Тяжелые бомбардировщики?

— Внизу приотский полк, вряд ли они станут атаковать своих, — напомнил адиген. — И это не бомбовые, а десантные платформы.

Бамбадао в бинокле не нуждался, его зоркости мог позавидовать учмарский лирг.

— Какие платформы?

— Десантные.

Длиной примерно в половину «сигары», а внутри, как наспех объяснил дер Даген Тур удивленному маршалу, установлено до шести рядов лавок для личного состава. В определенный момент расположенные в конце платформы ворота распахиваются и солдаты отправляются в увлекательное путешествие вниз.