Алан Фостер - Флинкс на распутье

— Может, есть смысл передвинуться поближе к ним? — предложил Совелману.

— Нет. Никаких резких движений. Никаких жестов. Я чувствую их жгучее любопытство. Они что-нибудь предпримут сами, а мы наберемся терпения.

Так они и сидели в темноте — двое людей и транкс.

Со слов Флинкса его товарищи поняли, что загадочные существа находятся от них в считанных сантиметрах.

Клэрити замирала в надежде хоть что-нибудь услышать. Дыхание, шарканье когтей или копыт — образы рисовались самые жуткие. И — ни единого голоса. Что, впрочем, не удивительно: способность бесшумно передвигаться в подземном мире была непременным залогом выживания.

Только Флинкс знал, что они передвигаются, рассматривая гостей. Он чувствовал смещение отдельных источников эмоций. И если неведомые существа переговаривались между собой, то не с помощью слов, а с помощью эмоциональных всплесков.

— Они совсем близко.

Клэрити взвизгнула:

— Ай! Кто-то дотронулся до меня.

— Успокойся. Я же сказал, они не агрессивны.

— Это вы так считаете, — проворчал Совелману и клацнул жвалами — значит, дотронулись и до него.

Мимолетный, неуверенный контакт сменился ласковым прикосновением, словно чьи-то трепетные пальцы прошлись по коже. Эти прикосновения сопровождались таким мощным эмоциональным посылом, какой был в диковинку даже Флинксу. Пип свернулась колечком, прижалась к его шее. Флинкс не сомневался, что она ощущает ту же нарастающую волну чувств. Но ее разум был недостаточно развит, чтобы распознать отдельные эмоции в обрушившейся на нее лавине. Достаточно было и того, что Пип не ощущала враждебности.

Наконец Флинкс рискнул протянуть руку. Его пальцы дотронулись до чего-то мягкого, пушистого, теплого. Чьи-то пальцы ответили ему прикосновением. Оно было столь нежным, что он даже усомнился, прикосновение ли это. Затем существо позволило ему провести ладонью вдоль всей конечности. Действительно, у незнакомца были пальцы тонкие и нежные, как те гелектиты, которые с восторгом показывал Совелману. Тактильная чувствительность — тоже весьма полезное свойство в мире вечного мрака.

Разумные жители Длинного Тоннеля позволяли Флинксу дотрагиваться до их лиц, или до того места, где полагалось быть лицу. Судя по всему, там не было даже рудиментарных глаз; впрочем, они могли скрываться под слоем густого меха. Флинкс обнаружил крохотные ноздри, небольшие уши, две руки, две ноги и еще хвост, чей кончик, похоже, был таким же чутким, как и пальцы. При физическом контакте Флинкс был поражен исходившим от незнакомцев благоговением и восторгом.

Их мех был коротким, но густым и покрывал все тело, за исключением ушей и кончика хвоста. Одежды на них не было, что, впрочем, понятно. К тому же какой смысл стыдиться наготы в мире, где царит мрак.

На протяжении всего знакомства от них исходила особенная эмоция. И хотя это было чувство, а не звук, Флинкс расшифровал его как последовательность слогов: «Су-мак-реа».

Неожиданно во мраке раздался голос — не человеческий и не транксийский:

— Сумакреа!

— Они умеют разговаривать! — поразилась Клэрити.

— Сомневаюсь. Просто они способны издавать звуки, чтобы привлечь к себе внимание или предупредить сородичей об опасности. Но я вовсе не уверен, что они общаются друг с другом при помощи осмысленной речи. Что же касается языка эмоционального — да, тут они на высоте.

— В таком случае, они неразумны, — произнес Совелману.

— Несогласен. — Флинкс легонько толкнул ближайшего сумакреа, провоцируя его на новые звуки. В ответ раздалось что-то вроде чириканья, в котором угадывались интонации. Если это и впрямь был язык, то примитивный. И он резко контрастировал с эмоциональным контактом, полным понимания и участия. Флинксу, долго общавшемуся с транксами и людьми, казалось, что он нашел давно потерянных друзей. Он с удивительной легкостью понимал сумакреа, не нуждаясь ни в каких разъяснениях и чувствуя, что они так же прекрасно понимают его. Разве что ему в сравнении с ними не хватало утонченности и изысканности.

Правда, если не считать их уникального способа общения, они были не более разумными, чем стая обезьян. Но как замечательно они приспособились к окружающей среде! К чему придумывать слова для описания того, чего тебе никогда не увидеть и не показать товарищу, если можно сообщить все, что угодно, эмоциональным посылом? Можно передать и такие абстрактные понятия, как «хорошо» и «плохо», «твердое» и «мягкое», и так далее.

То, что Флинкс поначалу принял за оттенки цветов, оказалось оттенками чувств. Этому народу была свойственна широкая гамма эмоций. Флинкс сразу сообразил, что имеет дело с уникальным, неведомым челанксийцам способом общения. С его помощью можно без труда преодолевать любые языковые межрасовые барьеры, когда на словах невозможно передать отвлеченные понятия.

Средний сумакреа ростом был чуть выше метра. На ощупь все, до кого дотянулся Флинкс, казались одинаковыми. Значит, либо поблизости не было детенышей, либо их просто не подпустили к гостям. Возможно, это группа охотников или разведчиков.

— По-моему, им уже давно известно о появлении на планете людей и транксов, — сказал Флинкс своим товарищам, которые сгорали от любопытства, сидя рядом с ним. — Просто они предельно осторожны. Один позволил ощупать его зубы. Готов поспорить, что эти существа — вегетарианцы. Не исключено, что они знают: люди и транксы всеядны, то есть употребляют в пищу мясо. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они не спешили вступать в контакт.

— Все-таки в голове не укладывается, почему мы до сих пор не встретили их. — Клэрити протянула руку и тотчас получила прикосновение. Присутствие теплых, дружелюбно настроенных существ быстро помогло ей преодолеть страх перед окружающей темнотой.

— А ты сама подумай, какие чувства они должны испытывать при вашем приближении со всякими приборами и прочими штуковинами.

— Но если они способны читать наши эмоции, то наверняка догадались, что мы не желаем зла, — возразил Совелману.

— Возможно.

В этот момент сумакреа, которого поглаживал Флинкс, внезапно отскочил в сторону.

Флинкс постарался отогнать от себя дурные мысли. Через минуту сумакреа вернулся и позволил Флинксу возобновить поглаживание. На этот раз Флинкс был осторожнее, когда добрался до участка головы, прикосновение к которому вызвало такую бурную реакцию.

— А у них действительно есть глаза. Только совсем малюсенькие.

— Я ничего не почувствовала, — отозвалась Клэрити.

— Они на затылке. — Флинкс едва не рассмеялся. Сумакреа отнеслись к этому положительно и придвинулись еще ближе. — Не знаю, было ли так всегда, или же их глаза путешествовали по голове, как у палтуса, у которого они перебрались на макушку. Если это лишь световые сенсоры, то ими очень удобно видеть, что происходит за спиной. Нос впереди, глаза позади. Можно, убегая от врага, следить за его действиями, не оглядываясь.