Шон Мур - Конан и мрачный серый бог

— И исчерпает мои монеты, — парировал Конан.

— Мы должны быть презентабельными. Есть большее в этой игре, чем грубая сила.

— Украшен ли я в шелке или в броню, местные жители, вероятно, признают Конана киммерийца.

— Они? — Кайланна насмехалась, содрогаясь бедрами. — Поистине, ты должен казаться своего рода божеством к невымытому сброду этой деревни, но твоя слава также простирается на эти респектабельные квартиры? Я думаю, нет.

Возмущенный и грубый ответ Конана был прерван прибытием двух молодых людей в рубашках, мешковатых бриджах и сандалиях, восседающих на телеге, нагроможденной новым сеном. Они мельком поглядели на киммерийца и заморийку. Без слов, они подняли вилы и перевернули стог, чтобы распространить новое сено на устойчивый пол. Их длинные, влажные волосы и загар сзади, как это было видно по их загорелым под солнцем частям, указывали на полный день работы.

— Ты видишь? — Кайланну улыбнулся. — Это из твоей касты, кому даже твоё легендарное лицо незнакомо.

Конан покачал головой и отошёл. Он привел свою лошадь к пустому стойлу, которое было самым дальним от ворот конюшни. Сложил упряжь на полки обратной стены, рядом с длинной скамьей, переполненной инструментами и поставками кузнеца. Конан видел некоторые знакомые орудия среди них — молот кузнеца и щипцы, наковальня, и железные брусья и гвозди, используемые для подков.

Он напрягался, думая, что владелец гостиницы не пустит их дальше конюшни. В то же самое время, он долго был вдали от роскоши цивилизации, и признавался в себе, что окорок жареной оленины или стейк домашней птицы удовлетворят его голод лучше, чем нога обугленной, сальной баранины. В этом отношении, бутылка вина Гхаза утолит жажду так, как не сможет горькое пиво «Закопченного Борова». И сон влажной ночью на груде соломы, хотя привычен для него, но всё-таки не заменит сухую кровать. При всех своих возражениях Конан понял, что он признал абсурдное предложение Кайланны, как редкую возможность приобрести опыт, если это дает любой шанс оживить унылый вечер.

Арен возвратился быстро, неся заказанные предметы одежды и несколько дополнительных — для Конана широкий, синий пояс, и для Кайланны шелковистые брюки для верховой езды, подходящие к ее новой тунике. Кайланна выразила одобрение, в то время как Конан расценил свой пояс осторожно, как будто это была синяя змея, а не только полоса ткани.

— Я проинформирую Ярла, владельца гостиницы, о вашем прибытии, — сказал Арен. — Герцог Рейдн оплатил квартиры для тех, кто командует его подкреплением. — Он поклонился, подобострастно и суетливо.

Конан взял рубашку и скривился от раздражения из-за пришитой к каждому рукаву манжете. Подобные вещи, наряду с ярким поясом, походили на популярные среди Бараханских пиратов, они имели женоподобный аспект, который отвращал его. Манжеты препятствовали бы схватке на мечах, и рукава будут безнадежно крутить, и запутывать в любой ближней борьбе. Это был, очевидно, предмет одежды рыцаря ковра. Неохотно, он натянул это под свою жилетку, хотя его туловище было слишком широко, чтобы позволить ему зашнуровать выше своей груди.

Кайланна стремительно зашевелилась при виде мальчика-слуги и Конана.

Она вышла и уставилась на Конана, широко улыбаясь уголками своих красных как вино губ.

— Это непригодно для одного из твоих позорных деяний, — она поддразнивала его. — Действительно, это не нравится тебе! — Не говорите больше этого, если Вы не предпочитаете крышу из дождливых облаков этой гостинице, — пробормотал Конан. — Кром, я лучше оказался бы перед армией ассири, чем выносить уколы Вашего острого языка. Не испытывайте далее моё терпение, девочка! Позвольте нам продолжать игру. Более вероятно мы закончим тем, что бежим из города верхом или бегом, хуже все же — с половиной воинов Рейдна в горячем преследовании.

Конан закрепил свой пояс в перевязь и засунул кинжал в сапог. Меч Кайланны висел на ее бедре, его остриё, расширяясь вниз, доходило до середины икры. Она затолкала свой кинжал в другую сторону своего пояса и пошла немного неловко. Настала очередь Конана усмехнуться.

— Совсем непригодно для смягченной дворцом принцессы, — прокомментировал он, повторяя своё более раннее замечание. — Роль куртизанки пришлась бы Вам лучше.

Он пристально и невозмутимо поглядел на роскошные формы, показанные раскрывшимся вырезом туники.

— Никакая куртизанка не снизошла бы, чтобы сопровождать такого скота как ты! — И все же принцесса делает это так охотно.

С гневом она вылетела как ураган. Поскольку она проходила торжественным маршем мимо телеги сена, эти два рабочих украдкой боковыми взглядами глазели на нее и завистливыми взглядами на Конана, который последовал за Кайланной за угол к входу «Чертополоха и Винограда».

Солнце полностью скрылось позади горного хребта; темная маска сумрака теперь скрыла Вархию. Над крепкой дверью гостиницы одинокий фонарь бросал тусклый свет на тихую, темную улицу. Конан и Кайланна шли по булыжникам мостовой, направляясь к входу гостиницы. Бронзовые ручки не поддались.

— Заперто, — предположил Конан. — Странно для трактира.

— Это не столь странная практика. Много сельских жителей Заморы закрывают свои двери, чтобы не пустить низшие касты, — сказал Кайланна.

— Да, но воры наводняют Замору как блохи, скрывающиеся на паршивой злой собаке, — спорил Конан. — Это — Вархия, где немного дверей закрыты для любого.

Возможно, офицеры потребовали уединения.

Скрип створок прервал его, и массивная дверь открылась внутрь.

Изможденный человек с узким, выступающим носом в широкой в серой шерстяной тунике стоял там, держа одну руку на двери и другую на рукоятке палаша, который висел на его пояса.

— Вы — наемники? — он сделал паузу, его брови нахмурились. — Капитаны? Они кивнули.

— Посыльный герцога советовал нам ожидать вас. Я — Ярл, владелец гостиницы «Виноград и Чертополох». Приветствую! — Он поклонился, подзывая пройти в маленький, узкий вестибюль.

Он закрыл шумную дверь позади них. Вне тесной, темной лестничной площадки они увидели квадратную, просторную комнату отдыха. Четыре колонны поднимались от лакированного деревянного пола до деревянной решетки потолка. Место испытывало недостаток в окнах, но вентилировалось за счёт отверстий, размещенных около потолка в каждой стене, проделанных, чтобы обеспечить проход свежего воздуха. Вход был в юго-западном углу, где коридор вдоль западной стены заканчивался крепкой дверью, которая очевидно вела к комнатам гостиницы. Длинный прилавок находился у восточной стены, и двенадцать одинаковых столов заполнили большую часть закрытой площади.

Северо-восточные и юго-восточные углы содержали несколько более роскошные обрамление в форме уютных диванов. Подавленное освещение прибывало исключительно из ряда масляных ламп на стене позади прилавка и от свечей на столах.