Андрей Бондаренко - Ночь богонгов и двадцать три пули

В небе сверкнули — практически одновременно — две яркие бело-жёлтые молнии, и густые ветви придорожных кустов отчаянно зашевелились и задрожали — словно живые.

— Может, это ветер хулиганит? — неуверенно прошептала молодая женщина. — Не знаю, не знаю. Сквозь мокрую листву отчётливо просматриваются какие-то подозрительные буро-рыжие пятна. Страшновато, честное слово. Гром загремел…. Ой, мамочки мои!

Вокруг машины замелькали, обгоняя друг друга, странные силуэты — быстрые, уродливые, беспрерывно подпрыгивающие. «Тойота» ощутимо вздрогнула и меленько-меленько закачалась-задрожала на чутких японских рессорах.

— Это же просто кенгуру, — успокоилась Исида. — Испугались грозы и отчаянно чешут куда-то. Приличное такое стадо. Голов, наверное, в двести пятьдесят, не меньше. Кто-то из них задел мощным хвостом по автомобилю. Или же специально вмазал. С этих скандальных и капризных деятелей станется…. Так, сумчатые попрыгунчики, успешно перебравшись через перекрёсток, скрылись в эвкалиптовой роще. И что мы имеем в сухом, то есть, в мокром остатке? Дорожное грунтовое полотно — под напором нескольких сотен мощных лап — превратилось в сплошное однородное месиво. Никаких следов шин больше не просматривается. Ни единого. Вот, вопрос — сам собой — и разрешился…

«Тойота» плавно тронулась с места.

Исидора, посомневавшись с полсекунды, повернула руль направо и беззаботно затянула:

— Буду принципиальной, последовательной и консервативной, — заставляя машину ловко лавировать между лужами и выбоинами, решила Исидора. — Как мой обожаемый инспектор Эрнандес…. Первый раз я повернула направо? Кажется, да. Вот, и дальше так буду делать. То бишь, поворачивать только направо. Из принципиальных соображений и природного чилийского упрямства…

Впереди показались неказистые строения: стандартная автозаправка под ветхим навесом и прямоугольная «коробка» с редкими квадратными окнами, неряшливо обшитая разноцветными листами жести. Рядом с «коробкой» красовался новёхонький рекламный щит, призывающий усталых путешественников питаться только диетическими куриными гамбургерами, волшебным образом восстанавливающими растраченные силы.

Исида аккуратно припарковала машину рядом с автозаправкой, выбралась наружу и, сноровисто перепрыгивая через дождевые лужи, дошагала до закусочной.

Дверь оказалась распахнутой настежь. Внутреннее убранство придорожной забегаловки эстетикой и изысканностью не отличалось — высокая барная стойка, несколько обшарпанных столиков, десятка полтора-два разномастных стульев и табуретов. Стена над барной стойкой была густо завешена журнальными фотографиями голых и полуголых красоток — блондинок, брюнеток, шатенок и бритых налысо. Пахло пережаренным луком, прокисшим пивом, немытой посудой и безысходной провинциальной тоской.

В дальнем правом углу помещения — на низенькой колченогой тумбочке — обнаружился допотопный работающий телевизор, в пяти-шести метрах от которого располагался видавший виды диван. На диване, с пивными бутылками в ладонях, вольготно разместились два местных аборигена, выряженные под классических голливудских ковбоев — широкополые шляпы, кожаные штаны, пёстрые шейные платки, замшевые жилетки.

«Разве что на остроносых низеньких сапогах шпоры отсутствуют», — мысленно хмыкнула Исидора и вежливо поздоровалась:

— Добрый день, господа!

Мужчины неохотно обернулись.

— Привет, девонька, — мимолётно улыбнувшись, равнодушно промурлыкал бородатый дяденька. — Хорошая сегодня погода. Не правда ли?

— Господа, они в Канберре живут, — въедливо поправил страхолюдный лысый тип с извилистым багровым шрамом на левой щеке. — Машину хочешь заправить, бикса? Через часик подойди. Обслужу, так и быть.

Аборигены, синхронно отвернувшись, снова уставились в телевизионный экран. Судя по характерным звукам, там транслировали какую-то спортивную передачу.

— Кха-кха, — смущённо откашлялась Исида. — А не подскажете ли…

— Что ещё? — не оборачиваясь, рявкнул лысый.

— Не проезжал здесь — минут тридцать-сорок назад — старенький фермерский «Форд»? Грузовик под брезентовым тентом? С тёмно-красной ободранной кабиной?

— Не знаю. Отстань.

— Зачем же грубить?

— Девонька, нам с приятелем нынче не до ерунды, — подключился к разговору бородатый. — Прямая трансляция из Парижа. Понимаешь?

— Извините, но не очень…

— Что же тут непонятного? Полуфинал «Кубка Наций» по регби. Наши парни рубятся с англичанами. Причём, безнадёжно проигрывают…. Какие ещё — в одно всем известное место — проезжающие грузовички?

Помолчав с минуту, Исидора сообщила:

— Готова дать автограф. В обмен на чёткую и дельную информацию, понятное дело.

Мужики синхронно обернулись.

— Какой ещё, ик, автограф? — удивлённо икнув, спросил лысый.

— Ни — «какой», а — «куда». Вон, над холодильником, висит мой фотопортрет в изумрудном откровенном купальнике. Могу — прямо на нём — и расписаться. Если, конечно, оно вам надо, доблестные вольные ковбои.

— Исидора Санчес? — торопливо вскакивая на ноги, прозрел бородатый. — Не узнал сразу. Виноват. Покорно прошу прощения…. Какая честь для нашего скромного заведения!

Регби было забыто напрочь. Радушие хозяев забегаловки, неуклонно набирая обороты, росло и ширилось…

— Вот, отличная ветчина, — неумело засуетился возле ближайшего столика лысый. — Сочная, в меру жирная. Правда, консервированная. Зато венгерская и очень вкусная. Всего-то с полгода назад завезли…. Попробуйте!

— Спасибо. Очень вкусно.

— А, может, пивка? Под ветчинку?

— Пожалуй, — манерно улыбнувшись, согласилась Исида. — Не найдётся ли у вас баночного — «Кильмес-Кристаль»?

— Откуда? — искренне огорчился бородатый. — Английский товар в нашей глубинке не востребован. Дорог больно. Не по карману простому и честному человеку.

— Это аргентинское пиво.

— А какая разница?

— Ну, не знаю…. Ладно, дайте местного. Того, что производится в Бёрнсе. Есть светлое ржаное, № 3?

— Найдём. Вы, мэм, понимаете толк в пиве. Завидую вашему бой-френду…

Минут через десять-двенадцать, решив, что приличия соблюдены, и пора переходить к делу, Исидора спросила:

— Нет ли здесь поблизости населённых пунктов, где проживают выходцы из России?

Аборигены настороженно переглянулись.

— Зачем вам понадобились русские? — помрачнел лысый.