Андрей Бондаренко - Ночь богонгов и двадцать три пули

Додумать Макс не успел, на сознание — медленно и плавно — опустилась чёрная предсмертная шторка…

Австралия, западнее Большого Водораздельного хребта, в километре от деревни — «Алексеевка».

Из-за высоких кустов акации донеслись возбуждённые девичьи голоса, в которых легко угадывался легкомысленный охотничий азарт.

Впрочем, уже через несколько секунд голоса стихли. Вернее, были заглушены громким звериным воем, наполненным — до самых краёв — нечеловеческой тоской и лютой яростью, обещавшей скорую, но чрезвычайно-мучительную смерть…

Аль, не раздумывая, извлекла из планшета пистолет, конфискованный в Бёрнсе у незадачливого констебля Лариджа, и коротко щёлкнула предохранителем.

— Только, пожалуйста, не пори горячку, — посоветовал хладнокровный и рассудительный Томас. — В том плане, что не надо палить — почём зря.

— Не учи учёную.

На поляну — со стороны зарослей акации — выбежали растрёпанные и испуганные девушки, а со стороны эвкалиптовой рощицы (с пятисекундной задержкой), появились взволнованные юноши.

— Ай, там такое! — перебивая друг друга, верещали девицы. — Так страшно! До дрожи…. То есть, сперва было очень-очень красиво, а потом стало страшно. Ужас сплошной…. Кто там прячется? Наверное, кто-то зубастый, голодный и злой?

— Отставить! — прикрикнула Алина. — Раскудахтались тут, как курицы деревенские. Тихо мне…. Ага. Слышите?

— Что это такое? — насторожился Свенн.

— Деревенские собаки гавкают. Встревожились, надо думать…. Боец Ари!

— Я!

— Изволь доложить о происшествии.

— Есть, доложить! Значится так…. Процесс переодевания был успешно завершён. Над дальней прогалиной принялись летать-кружиться красивые бабочки — чёрные, с изящным жемчужным отливом. Девчонки решили их поймать и побежали. Я, естественно, приказала остановиться. В этот момент и раздался…э-э-э…

— Жуткий звериный вой, обещавший скорую, но чрезвычайно-мучительную смерть?

— Он самый. Вот, мы и вернулись сюда. Доклад закончен.

— Значит, закончен? Значит, вернулись? Храбрые охотницы за экзотическими бабочками. Ну-ну…. А где чемоданы, сумка и серебристые комбинезоны?

— Ой, забыли, — засмущалась Ариса. — Сейчас я всё исправлю.

— Отставить!

— Заладила одно и то же, как испорченный магнитофон, — принялся ворчать Томас. — Ну, испугались трепетные барышни с непривычки. Позабыли обо всём на свете…

— Отставить — канючить, сержант Мюллер! — рассердилась Аль. — Общественный защитник выискался, тоже мне. Адвокат хренов…. На время моего отсутствия назначаешься старшим по личному составу. Со всеми вытекающими.

— А ты…

— Назначаешься. Я сказала. Не слышу ответа!

— Есть, старшим!

— То-то же. Присматривай за ситуацией. Обеспечь полную тишину. Ну, и так далее. Сам сообразишь, не маленький…. Капрал Брюс!

— Я!

— Что у тебя с комбинезонами и сумками-баулами?

— Вот, всё здесь. Под старым деревом. В соответствии с полученным приказом.

— Молодец, капрал. Объявляю благодарность. Следуй за мной.

— Есть!

Густые колючие кусты остались позади. Густой влажный воздух был наполнен призрачной тайной и необъяснимой тревогой. За лесом, под горкой, продолжали обеспокоенно лаять собаки.

— Вижу в траве серебристые пятна, — сообщила Алина, шагавшая первой. — Так и есть, комбинезоны. Разбросаны и тут, и там. Чуть в стороне валяются чемоданы и клетчатая сумка…. Потрясающая неаккуратность!

— Все девчонки такие, — подходя, согласился Свенн. — Неаккуратные, забывчивые и необязательные.

— Не все.

— Извини. Брякнул, не подумавши.

— Ничего. Бывает, — довольно улыбнулась Аль. — Вон, кстати, и достославная прогалина с задумчивыми лунными бабочками. Кружатся себе, как ни в чём не бывало.

— Действительно, очень красивые. Теперь понятно, почему девицы решили их поймать. Тяга к прекрасному — отличительная черта всех молоденьких мирранок. Или же, почти всех…

— Решили наловить необычных земных бабочек и чуть не потонули. Дурочки неосторожные.

— Как это — чуть не потонули? — непонятливо нахмурился молодой человек.

— Обыкновенно. Типа — навсегда. Раз, и только пузыри пошли…. Видишь, прогалина заросла лохматым белёсым мхом и тёмно-зелёной травой, из которой выглядывают белые и розовые цветочки?

— Вижу.

— Так вот. Под всей этой невинной, на первый взгляд, красотой скрывается болотная трясина. Топкая-топкая такая. Коварная. Смертельно-опасная.

— Ты так много знаешь про К-145…. Откуда?

— От любопытного горбатого верблюда.

— Понял, не дурак. Глупый и никчемный вопрос. Извини…. Что мне сейчас делать?

— Собирай, не ленясь, разбросанные вещички и аккуратно складывай их в носильную тару. Я же немного — чисто на всякий случай — оглянусь по сторонам…

Свенн занялся серебристыми комбинезонами. Алина же, демонстративно поводя стволом пистолета из стороны в сторону, принялась старательно всматриваться в высокие заросли папоротников, подступавшие к топкой прогалине с другой стороны.

Выждав некоторое время, она, презрительно передёрнув узкими плечами, скомандовала — строгим-строгим голосом:

— Вылезай, бродяга, я тебя засекла! Задница выпирает над кустиками…. Ну, кому сказано, морда? Встать! Руки за голову! Считаю до трёх. Потом стреляю на поражение. Время пошло…. Раз! Два! Три…. Огонь!

Вокруг установилась чуткая, слегка звенящая и напряжённая тишина. Свенн неподвижно, боясь шелохнуться, насторожённо замер возле раскрытой клетчатой сумки.

Примерно через полторы минуты Аль, поставив пистолет на предохранитель, буднично объявила:

— Отбой. Боевая тревога отменяется. По крайней мере, на сегодня.

— Что это было? — поинтересовался юноша.

— Обыкновенная проверка на вшивость, не более того. Больно уж в этих разлапистых папоротниках удобно прятаться.

— Удобно прятаться человеку?

— Конечно.

— Разве недавно выл не дикий зверь?

— В Австралии с этим делом трудно, — охотно пояснила Алина. — Я имею в виду, с дикими хищниками. Изначально их здесь, вообще, не было. Потом появились динго, которые являются потомками одичавших домашних собак первых переселенцев. Только не европейских, а пришельцев из Юго-Восточной Азии. Это случилось примерно сорок-пятьдесят тысяч лет тому назад. Земных — сорок-пятьдесят тысяч лет…. Итак, динго являются единственными хищниками благословенной Австралии. Только они воют совсем иначе — тоненькое подвывание всегда чередуется с коротким лаем. Опять же, лай деревенских собак. Слышишь, какой он ленивый?

— Ленивый, согласен.

— Вот, а если поблизости бродили бы динго, то сторожевые псы надрывались бы от души. То есть, до яростного хрипа.