Андрей Бондаренко - Зеркала Борхеса

Солнце устало спряталось за изломанной линией далёкого горизонта. «Розовые очки» тут же утратили свою «волшебную» способность. Прекрасные наяды вновь стали невидимыми, утонув в чёрном омуте летней австралийской ночи.

На тёмном небе появилась огромная жёлто-янтарная Луна, окружённая – со всех сторон – ярчайшими звёздами. Наступила загадочная «Ночь богонгов», наполненная бесконечно-тревожным потрескиванием крохотных бархатистых крылышек…

После всего увиденного говорить не хотелось.

А чего – хотелось? Размышлять, вспоминать, думать, мечтать, грустить…

И, понятное дело, нежно и вдумчиво – на коротких и длинных привалах – целоваться.

Они спускались с горы.

Аль, упруго шагая по тропе, шла первой. И, вдруг…

Она споткнулась и, потеряв равновесие, упала.

Упала и покатилась, покатилась, покатилась…

Он бросился следом, подбежал, осторожно приподнял за плечи, заглянул в любимые глаза.

– Плохи дела, – болезненно охнув, призналась девушка. – Правая рука, скорее всего, сломана. И – камни… Они острые. Прямо-таки вонзились в спину… Позвоночник? Надо надеяться, что – тьфу-тьфу-тьфу – не задели… Это, милый, наяды. Ты им приглянулся. Приревновали. Кто-то из них – невидимых – ножку мне и подставил. Бывает…

– Молчи, – попросил Алекс. – Молчи, пожалуйста… Тогда, в Буэнос-Айресе, сеньор Франсиско Асеведо, Генеральный директор компании «Заветные сны», высказался достаточно чётко. Мол: – «Если вы в одном из сновидений получили серьёзное ранение, то тут же, в обязательном порядке, смотритесь в тёмную зеркальную сторону… Тут же! Поверьте мне на слово, но реальная медицина, она намного действеннее той, потусторонней…»… Давай, доставай своё Зеркало. Доставай и смотрись в его тёмную сторону… Быстрей!

– А ты?

– Мы ещё встретимся. Обязательно.

– Хорошо, – с видимым трудом выдохнула Аль. – Я всё сделаю. Только…

– Только – что?

– Машина… Её надо обязательно вернуть сеньоре Санчес. Она очень хорошая, славная и правильная женщина. И, вообще… Не при делах… Сделаешь?

– Сделаю.

– Тогда… Что?

– До скорой встречи, любимая.

– Отвернись, пожалуйста…

Алекс отогнал ярко-лазоревый джип в Канберру и припарковал его возле приметного дома, где проживал криминальный инспектор Хавьер Борхес-и-Гарсия.

Припарковал и пошёл гулять по городу. По бесконечно-грустному городу, наполненному ленивой летней истомой и непонятными ожиданиями.

Вскоре он свернул в какой-то парк, откуда доносились звуки красивой музыки: нечто среднее между томным аргентинским танго и классическим русским романсом. Приятный и немного хриплый мужской голос пел – с лёгким надрывом:

Грустная песенка, но – при этом – и очень правильная.

– В латинском алфавите осталось ещё достаточно много букв, – задумчиво пробормотал Алекс. – Столько ещё интересного можно увидеть… Но зачем мне – всё это? Без Неё? Зачем? Все эти – оставшиеся – Пожиратели теней, птицы Рух, саламандры, тролли, феи, церберы, химеры? Зачем???

Вокруг было много белого и голубого.

«Теперь-то понятно, почему у аргентинского флага такие цвета», – глубокомысленно вздохнув, высказался внутренний голос. – «А ты, братец, рули себе и рули, не отвлекаясь на эти яркие природные красоты…».

Машина – ярко-лазоревый джип, понятное дело – неторопливо катила по аргентинской пампе, ловко лавируя между холмами, холмиками, оврагами, овражками, крохотными тёмно-зелёными рощицами и густыми зарослями фиолетово-сиреневого чертополоха.

Впереди показалось большое стадо пятнистых бело-коричневых бычков.

«Краса и гордость Аргентины», – не удержался от комментариев неугомонный внутренний голос. – «А также основа благосостояния всей страны в целом. Вот, из таких упитанных крепышей её и делают, знаменитую «мраморную» говядину…».

Алекс остановил джип и резким гудком клаксона подозвал пастуха – юношу, разодетого под гаучо прошлых Времён, надменно гарцевавшего рядом со стадом на угольно-чёрном породистом коне.

– Чего надо, гринго? – подъехав, тут же надулся гордым мыльным пузырём юнец.

– Слегка заблудился в пампе, – Алекс протянул – через опущенное боковое автомобильное окошко – стодолларовую купюру. – Подскажи, пожалуйста, как проехать к асьенде «Виктория».

– Вежливый, понимаешь, какой… «Пожалуйста!». Ну, надо же, – охотно беря купюру, презрительно фыркнул пастух. – На восток поезжай, гринго. Когда выедешь к красно-бурой реке, то поверни вверх по её течению. Потом увидишь мост с просёлочной дорогой. Вот, по той дороге, предварительно перебравшись на противоположный берег реки, и кати. В искомую асьенду, в конечном итоге, и упрёшься… А что ты, гринго, позабыл в «Виктории»?

– Жениться еду, – признался Алекс.

– На ком – женится?

– На сеньорите Анне Сервантес.

– Серьёзно?

– Серьёзней не бывает.

– Поздравляю, гринго, – в голосе юнца послышались нотки искреннего уважения. – Отличный выбор.

– Сам знаю, – горделиво улыбнулся Алекс. – Послушай-ка, брат-гаучо. У меня к тебе имеется ещё одно важное дело. Так сказать, коммерчески-обменного характера…

Девушка – тоненькая и славная – стояла на летней террасе усадьбы и, опираясь ладонью левой руки на резные перила, ограждавшие террасу, всматривалась вдаль. Правая девичья рука находилась в гипсе и покоилась в специальной широкой повязке, аккуратно переброшенной через стройную шею.