Лин Картер - Конан Бессмертный

— Благодарю за предупреждение, благородный дом, — несколько хрипло ответил Зароно и быстрым шагом ушел распорядиться.

К вечеру с моря пополз на берег туман, мглистая дымка заволокла костры лагеря и огни форта. Каждый лист копил морось, воздух был влажен и холоден. Матросы Зароно, разомлевшие от вина и обильной еды, что-то негромко пели у огня. Их капитан тем временем отправился в форт с визитом и волей-неволей был приглашен на ужин.

Удовлетворенный скромным поведением матросов, граф разговаривал с гостем куда приветливее, чем утром. Зароно восседал на почетном месте, по левую руку от хозяина, сидевшего во главе стола. Прямо напротив капитана оказалась Белеза, и весь ужин он буквально пожирал ее глазами. Она не знала, радоваться этому или сердиться: с одной стороны, она совершенно отвыкла от общества высокородных кавалеров и была рада гостю, с другой — Зароно дель Торрес был красив и, несомненно, избалован женским вниманием. Его взгляд говорил девушке, что она не потеряла ни грана своей привлекательности, но было в нем нечто такое, что заставляло ее краснеть и опускать глаза.

— Ваше здоровье, прекрасная домья. — Гость осушил бокал, и слуга тотчас наполнил его вновь. — Великолепное вино. И великолепный зал. Я просто поражен, дом Валенсо. Как вам удалось воссоздать в этой глуши уголок королевского дворца?

— Мои люди трудились день и ночь, — не без гордости ответил граф. — Но многое я привез из своего дома в Кордаве — я ведь знал, что меня ждет.

Снаружи Главный дом выглядел как все постройки: цельные отесанные бревна, кровля из самодельной черепицы. Но личные покои графа и Белезы, а также Большой зал, где проводились все праздники, от свадьбы до Урожайного полнолуния, были отделаны со всею возможной роскошью. С резных балок потолка свешивались стосвечные люстры цветного аргосского стекла, в закрытые тяжелыми ставнями окна вставлены витражи в свинцовых переплетах. Огромный камин был обшит панелями резного черного дерева, прекрасные мильфлоры аквилонской работы со сценами охоты и балов висели по стенам. Дубовый стол, тянувшийся на всю длину зала, украшали семисвечия черненого серебра. Весь зал опоясывала поверху маленькая галерея, балюстрада ее была сделана из перил и балюстрады капитанского мостика галеры, привезшей сюда изгнанников.

— Я рад, что мои странствия, даже, можно сказать, моя охота завершилась наконец удачей именно здесь, — продолжал Зароно и при этом так посмотрел на племянницу хозяина, что она густо покраснела. Но граф понял его правильно.

— Так вы следовали за Стромом? Пресветлый Митра, что могло понадобиться в этой глуши двум самым отчаянным авантюристам Запада?

— Что могло понадобиться в этой глуши графу Зингары? — невозмутимо парировал Зароно.

— Я здесь не по своей воле, — просто ответил Валенсо. — А именно в этой бухте я оказался по чистой случайности, уверяю вас. С тем же успехом я мог высадиться в Вендии или Кхитае. Но теперь, когда столица для меня закрыта, мне равно постылы все страны. Эта обладает тем преимуществом, что безлюдна. Во всяком случае, была до недавнего времени, — рассмеялся он, показав белые зубы.

Зароно кинул на него испытующий взгляд из-под длинных ресниц.

— Отошлите слуг, благородный дом, и мы поговорим о том, что же на самом деле заставило вас бежать из Кордавы, — тихо сказал он.

Граф побледнел.

— Что вы можете знать об этом, — произнес он как мог небрежно. — Но впрочем… — Он возвысил голос: — Ступайте, друзья мои, у вас был нынче тяжелый день. Мы справимся сами.

Поблагодарив графа и оставив достаточное количество вина и фруктов в качестве десерта, слуги ушли. Зароно встал, налил вина Белезе, графу, Гальборо и в последнюю очередь — себе, затем сел на прежнее место и, сощурясь, начал рассматривать рубиново-красный напиток на свет, словно важнее этого ничего не было.

— Ну, — теряя терпение, сказал граф ледяным тоном, — что же, по-вашему, заставило меня уехать?

— Только не королевская опала. Я не знаю, чем вы это ему объяснили, но знаю, что его величество очень сожалел о вашем отъезде. Он был бы счастлив снова видеть вас при дворе, это его собственные слова.

Белеза смотрела на дядю широко раскрытыми глазами. Так значит, Тина была права, когда говорила, что он скрывается от кого-то!

— Почему я оставил Зингару, это дело только мое, и ничье больше, — жестко сказал Валенсо. Он все еще был бледен.

— И именно ради этой бухты? — невинно спросил Зароно. — Странный выбор для зингарского гранда.

— О, это как раз чистая случайность, — с облегчением ответил граф. — В Кордаве я подобрал одного кормчего, Зингелито. Он почему-то настаивал на том, чтобы мы высадились именно здесь. Корабль наш разбился у южного мыса, поэтому выбора, в сущности, не было. Зингелито обещал мне объяснить все после того, как мы разобьем лагерь, сулил какие-то блага и прочее. Но едва он сошел на берег, тотчас ушел в лес. Видимо, слишком далеко, потому что в тот же день его убили пикты.

— Да, зачем-то ему нужна была эта бухта, — кивнул Гальборо. — Но зачем, он не сказал даже мне.

— Вам не слишком скучно здесь, кара домья? — обернулся вдруг Зароно к Белезе. — Будь у вашего дяди корабль, вы уплыли бы отсюда?

— О да! — с жаром ответила Белеза и снова покраснела. — Только к чему все эти разговоры, у нас ведь нет корабля, — поспешно добавила она, взглянув на дядю.

— Корабль есть у меня, — с расстановкой сказал Зароно. — И если мы договоримся…

— Кажется, мы подходим к самому интересному, — сощурив глаза, обронил Валенсо. — Капитан Стром тоже пытался со мной о чем-то договориться, но я, право, ничего не понял. Не идет ли речь об одном и том же?

— Вполне возможно, благородный дом, вполне возможно. Я удовлетворюсь меньшей долей, чем Стром, так что союз со мною будет вам выгоднее и — безопасней.

— Во имя пресветлого Митры, какой долей? — вспылил Валенсо. — Я не стал брать с собой ни золота, ни фамильных ценностей. Что вы собираетесь делить, дель Торрес?

Зароно поджал тонкие губы.

— Дайте мне слово, граф, что вы действительно случайно оказались в этой бухте! — потребовал вдруг он.

— Я уже сказал вам, — несколько раздраженно отозвался граф. — Зингелито собирался изложить мне свои, как он выразился, «особые соображения», но не успел. А в следующую ночь наш корабль разбило о скалы южного мыса бухты.

— Я вам верю, — заявил Зароно после недолгого молчания. — Да, я вам верю. Плывя за каракой Строма, я никак не рассчитывал наткнуться здесь на соотечественников, а уж тем более на вас, граф. И уж тем более не мечтал встретить в этой глуши столь прекрасное создание, как вы, моя домья. — Он снова восхищенно-насмешливо посмотрел на Белезу. — Но раз это произошло, давайте объединим усилия, чтобы сокровища не достались этой аргосской собаке.