Дмитрий Колосов - Скифские саги

Внезапно нога Скилла наткнулась на что-то мягкое и плотное. Это не могло быть снежным сугробом, не могло быть и камнем. Нагнувшись, скиф исследовал свою находку. Вне всяких сомнений, у его ног лежал тюк с товаром, похожий на те, какие несли на себе контрабандисты-бактрийцы. Немного поколебавшись, Скилл взвалил тюк на плечи. Нести было неудобно, но скиф даже не подумал о том, чтобы переложить ношу на спину с трудом передвигающего ноги коня. Пошатываясь под тяжестью груза, Скилл двинулся вперед так быстро, как только мог. Сквозь рев бури донесся грохот. Где-то неподалеку сошла лавина. Скиф утроил усилия.

Стена появилась столь неожиданно, что Скилл едва не врезался в нее. В последний миг он успел остановиться, но шедший сзади конь не ожидал этого и ласково подтолкнул хозяина, в результате чего скиф все же поцеловался с каменной глыбой.

Скилл свободной рукой похлопал коня по морде и потянул за узду, увлекая его вправо. Кочевнику показалось, что он различил черное отверстие, весьма смахивающее на вход в пещеру.

Скиф не ошибся. Не успел он сделать и десятка шагов, как увидел в стене здоровущую дыру. Не мешкая ни мгновения, Скилл устремился туда, таща на поводу Черного Ветра.

Скилл осмотрелся. Друзья находились в солидных размеров пещере, избавленной от капризов природы. Здесь было сухо и довольно тепло, а разбойничающий снаружи ветер напоминал о себе лишь заливистым свистом. Тут господствовал полумрак, размывавший контуры стен до смутных очертаний. Однако зорким глазам Скилла потребовалось лишь мгновение, чтобы убедиться, что в пещере, кроме них, никого нет. Но этому не стоило удивляться — поблизости не обитало ни одного живого существа, которому бы потребовалось убежище от снежной бури.

Выпустив повод из онемевших пальцев, Скилл предоставил Черного Ветра самому себе. Скиф несколько мгновений отдыхал и согревался, после чего принялся исследовать содержимое найденного тюка. Как он и предполагал, это была поклажа контрабандиста, провалявшаяся в этом ущелье, должно быть, не один год. Несколько десятков полусгнивших одежд, попорченные влагой недорогие кинжалы, безделушки из серебра и бронзы, слипшиеся, почернелые комки пищи. Скилл нерешительно сунул один из них в рот и тут же выплюнул. Мясо испортилось до такой степени, что им не побрезговал бы разве могильный червь. А вот пересохшие до неестественной твердости куски хлеба оказались вполне съедобны. Скилл пососал один сухарь и, дождавшись, когда он размягчится, проглотил. По обветренному лицу разлилась блаженная улыбка. Что ни говори, жизнь прекрасна. Как здорово сидеть здесь, в уютном каменном доме, откусывая маленькие комочки хлеба и прислушиваясь к завываниям ветра! Скиллу редко выпадало счастье встречать непогоду под крышей. Обычно дождь, ветер и снег нещадно секли его продубленную кожу. Сегодня же был тот, почти исключительный случай, когда он мог посмеяться над непогодой. Выбрав уголок поуютнее, Скилл разложил извлеченную из тюка кошму и завернулся в нее, с наслаждением ощущая, как наполняется теплом окоченевшее тело. Черный Ветер устроился рядом, прижавшись лобастой головой к боку хозяина. Он уже согрелся, от его блестящей шкуры валил пар. Скилл протянул Черному Ветру сухарик. Конь взял его мягкими влажными губами, и друзья принялись дружно сосать лакомство. Вместе с сытостью и уютом пришла истома, Скилл задремал.

Когда он проснулся, буря уже заснула. С нею заснул и день. Скилл пошевелился, желая размять затекшие мышцы. Почувствовав пробуждение хозяина, встрепенулся и Черный Ветер. Он поднял голову и посмотрел на Скилла. Тот провел ладонью по прядущим ушам. Конь успокоился и сладко засопел. Скилл попытался последовать его примеру, но уснуть не смог. В отличие от своего друга скиф не умел спать подолгу. Обычно он отдыхал короткими урывками и считал, что ему повезло, если удавалось уделить сну хотя бы половину летней ночи. Вот и сейчас кочевник проспал слишком долго, чтобы уснуть вновь. Скилл лежал, всматриваясь в темноту. Его чуткий слух ловил ночные шорохи, состоявшие из далеких горных раскатов и гаснущих посвистов ветра. Натешившись днем, ветер, по всей вероятности, решил посвятить ночь отдыху. Теперь он похрапывал, изредка взвиваясь до высокого носового свиста. Свист этот прорывался сквозь черноту ночи и с трудом находил дорогу обратно. Машинально внимая ему, Скилл лежал и размышлял. Он вспоминал о том, что ему довелось пережить в последнее время. Перед мысленным взором его вставали яркие фантасмагорические сцены шабаша харуков и нэрси, загробного суда и грандиозной битвы у замка, мелькали образы Тенты, Сфинкса, Дракона, Зеленого Тофиса, жестокая маска Аримана, лица покинувших этот мир киммерийцев. Все это ушло. Скилл привык к тому, что все уходит. Люди и города исчезали, а он, скиф, отверженный собственным племенем, продолжал свои скитания, словно был обречен на них кем-то свыше.

Вздохнув, Скилл достал сухарик и положил его в рот. Зубы приняли этот кусочек высохшей до каменной твердости пищи с неожиданным скрежетом. «Какой-то громкий попался сухарь», — рассеянно подумал скиф и вдруг понял, что звук этот исходит вовсе не из его рта. Так скрипит потревоженный камень. Скилл вспомнил рассказ контрабандиста, и по коже побежали невольные мурашки. Скрежет повторился. На этот раз он был более отчетливым. Встревожился и негромко фыркнул Черный Ветер. Скилл положил ладонь на его морду, приказывая молчать. Конь повиновался.

Прошло еще несколько томительных мгновений, и скрежет повторился в третий раз. Скилл отчетливо увидел, как каменная плита, составлявшая часть противоположной стены, отодвигается в сторону. Скиф затаил дыхание.

Из черного проема один за другим вышли пять огромных существ, фигурой и осанкой похожих на человека. Вот только ростом они по крайней мере на голову превышали любого богатыря из тех, что доводилось видеть Скиллу. Незнакомцы были облачены в черные одежды, делавшие их почти незаметными в темноте. Скилл понял, что бактриец, говоря о людях ночи, имел в виду именно этих существ.

Оказавшись в пещере, все пятеро дружно, точно по команде, осмотрелись. Но, видно, глаза их были куда менее зорки, чем у Скилла. Люди ночи не заметили ни человека, ни коня, хотя незваные гости находились в каких-то двух десятках шагов от них. Решив, что все в порядке, существа покинули пещеру и растворились в ночи.

Скилл перевел дух. Рассказ контрабандиста, поднятый скифом на смех, похоже, был правдой. Все сходилось до мельчайших деталей: ход в стене, огромные черные люди, даже тюк с товарами. Уж не этот ли тюк бросил в свое время старик бактриец, который, впрочем, тогда еще не был стариком? Вытащив на всякий случай из горита лук и несколько стрел и положив их подле себя, скиф стал размышлять над тем, что делать дальше. Можно было оставить пещеру и попробовать спастись бегством. Люди ночи видели в темноте хуже, чем он, — в этом Скилл уже имел возможность убедиться. Но в данном случае беглец рисковал натолкнуться на своих недругов у выхода из пещеры. Схватка ночью среди каменных глыб, скорее всего, должна была окончиться не в его пользу. Ну а кроме всего прочего, Скилла мучило любопытство. Как мог он, побывавший в таком множестве удивительных мест, неведомых обычному человеку, отказаться от возможности проникнуть в таинственный дворец с золотыми башнями, кладовые которого наверняка полны сокровищ! Скилл колебался недолго.