Майкл Муркок - Вечный Герой (сборник)

— Больше ста лет назад.

— Тогда он мог умереть.

— Не думаю. Я никогда не слушал особенно внимательно рассказы о нем в Мишим-Тепе. Но я помню одно — говорили, что он добился бессмертия.

— Есть скромный шанс за то, что он все еще существует, — сказал я.

— Да, лишь скромный шанс.

— Но шансы найти его в имеющееся в нашем распоряжении время и того скромнее, — напомнил Карнак.

— Что бы ни случилось, во-время нам никогда не найти его, — решительно заявил Хул Хаджи.

Шизала ничего не сказала. Она просто склонила голову и смотрела на воды зеленого озера.

Внезапно позади нас раздался крик, и пукан-нара, как назывались на Вашу командиры отряда воинов, стремглав подбежал к нам.

— В чем дело? — спросил я его.

— Вернулся один из наших воздушных кораблей-разведчиков, — сообщил он.

— Ну? — спросил Карнак.

— Толпа движется с неестественной быстротой. Через день они будут у стен Варналя.

Дарнад взглянул на меня.

— Так скоро? — спросил он. — Никогда бы этого не заподозрил.

Поговорив с ними, мы, кажется, оказали себе плохую услугу.

— Они передвигаются бегом, — сказал пукан-нара. — Судя по тому, что говорит разведчик, многие падают от истощения сил или замертво, но остальные бегут. Бегут! Что-то заставляет их мчаться к Варналю. Мы должны остановить их!

— Мы рассмотрели все способы остановить их, — уведомил я его.

— Мы будем драться с ними!

Я все еще цеплялся за остатки рациональности.

— Мы не должны этого делать, — устало сказал я.

Но у меня возникло сильное искушение согласиться.

— Что же нам тогда делать? — в отчаянии спросил пукан-нара.

И тут я придумал то, что все время было у нас под боком.

— Я знаю, что это значит для вас, — сказал я. — Но для меня это значит гораздо больше.

— Что ты этим хочешь сказать, Майкл Кэйн? — спросила моя прекрасная жена.

— Мы должны эвакуировать Варналь. Мы позволим Зеленой Смерти захватить его, а сами убежим к горам.

— Никогда! — воскликнул Дарнад.

Но Карнак положил руку на плечо сына.

— Майкл Кэйн дал нам нечто большее, чем жизнь или даже понятие «родина», — задумчиво проговорил он. — Он дал нам понять ответственность перед самим собой, и таким образом, перед всеми людьми на Вашу. Логика его неопровержима, а причины ясны. Мы должны поступить так, как говорит он.

— Я не уйду! — повернулся ко мне Дарнад. — Майкл Кэйн! — крикнул он.

— Ты — мой брат, и я люблю тебя, как брата и как великого бойца, большого друга. Ты не мог всерьез предложить этого! Позволить этой толпе захватить Варналь — этим больным людям! Ты, должно быть, обезумел!

— Напротив, — спокойно возразил я. — Именно с безумием я и сражаюсь.

Я борюсь за то, чтобы остаться нормальным. Пусть тебе скажет отец. Он знает, что я имею в виду.

— Сейчас отчаянные времена, Дарнад, — сказала Шизала. — Сложные времена. И поэтому трудно решить, какие правильные действия нужно предпринять, когда требуется действовать. Народ Зеленой Смерти подобно народу Кенд-Амрида безумен. Применить против них насилие означало бы поощрять безумие такого рода в самих себе. Я думаю, именно это и хочет сказать Майкл Кэйн.

— Я хотел сказать почти что это, — кивнул я. — Если мы сейчас предадимся страху, то чем станет Карнала?

— Страху! Разве бегство — не трусость?

— Трусость бывает разная, сын мой, — сказал Карнак, вставая. — Я думаю, что бегство из Варналя — даже хотя мы достаточно сильны, чтобы легко разбить эту наступающую на нас толпу — не столь уж большая трусость.

Это ответственность.

Дарнад покачал головой.

— Я все равно не понимаю. Наверняка ведь нет ничего плохого в защите нашего города от агрессоров.

— Есть разные виды агрессии, — заметил я. — Вскоре после моего прибытия на Вашу, против Варналя выступили синие гиганты Аргзуна. Этот народ был вполне в здравом уме. Отбиться от них было делом непростым. Но мы это сделали. Но, применяя насилие в данном случае, мы потеряем связь со всем нашим делом — со всем моим делом, если тебе угодно. Хотя я думал, что оно у всех нас общее. Нам ведь надо исцелить болезнь в ее источнике, исцелить болезнь тела и духа, заразившую Кенд-Амрид.

Дарнад посмотрел на Хул Хаджи, который ответил ему таким же взглядом, а затем отвел глаза. Он взглянул на отца и сестру. Те ничего не сказали.

Он посмотрел на меня.

— Я не понимаю тебя, Майкл Кэйн, но постараюсь, — сказал наконец он.

— Я доверяю тебе. Если мы должны покинуть Варналь, значит, мы должны покинуть его.

А затем Дарнад не смог больше сдерживать слез, закапавших по его щекам.

И поэтому, я надеюсь, вы поймете, как великий город, здоровый и сильный, был оставлен своим населением.

Воины, ремесленники, женщины и дети покинули Варналь длинной организованной процессией, унося с собой свое имущество. А воздушные корабли — и те, что остались от шивов, и моей конструкции — плыли над ними. Некоторые уходили, как Дарнад — молча. Другие недоумевали, некоторые задумывались, но знали в душе, что поступают правильно.

Они оставляли Варналь больным и обманутым людям делать с ним все, что угодно.

Это был единственный выход из создавшегося положения.

Как я уже говорил вам, обычно я не мыслитель, но я стараюсь придерживаться определенных принципов, какой бы отчаянной не была ситуация или ужасной угроза. Не из-за какого-то догматизма, а, если угодно, из страха перед страхом — страха перед действиями, которые производят из страха, перед мыслями, которые рождены страхом!

Я ехал на дахаре бок-о-бок с Шизалой справа от меня и Хул Хаджи слева. Рядом с ним ехал Карнак, бради Карналы. Справа от Шизалы — Дарнад со строгим лицом и недоумевающим взглядом.

Позади нас ехали и шли гордые жители города Варналя, грациозного Города Зеленых Туманов, остававшегося все дальше и дальше у нас за спиной.

Впереди лежали лишенные растительности мрачные горы, которые мы сделаем своим домом, пока не будет найдено какое-нибудь лекарство против Зеленой Смерти.

Когда мы решили уйти из города, на кон была поставлена не только физическая судьба населения Марса. Речь шла о судьбе психологии! Мы покинули Варналь, чтобы Марс по-прежнему мог оставаться планетой, которую я любил, а сам Варналь — городом, в котором я больше всего чувствовал себя, как дома.

Мы сражались против страха, против истерии и против ужасающего безумного насилия, вызванного этими эмоциями.

Мы покинули Варналь не для того, чтобы подать пример другим. Мы покинули его, чтобы подать пример самим себе.

Все это может показаться грандиозным. Я только прошу, чтобы вы подумали о том, что мы сделали, и постарались понять цели этого.

Наше путешествие в горы оказалось долгим, ибо скорость передвижения устанавливалась самыми тихоходными гражданами. Наконец мы добрались до холодных гор и нашли долину, где смогли построить грубые дома для себя, так как склоны долины густо поросли лесом.