Владислав Силин - Королей убивают неудачники

Завацкого передернуло. «Господи, — взмолился он. — Сделай так, чтобы меня не пронесло от тшиинского самогона. Огради от аллергии. Пусть сопли и сыпь по телу станут худшим, что со мной случится!».

Он отхлебнул, и носоглотку ожгло, словно от ядреного русского хрена. На глазах выступили слезы.

— Ты плачешь, чужинец, — умилился Дон. — Ты скорбишь вместе со мной, и душа моя радуется. Беды наши близки, сердца бьются в унисон. Правда! Слушай же дальше: господин Тенокки вступился за меня. Не побоялся гнева Бавана, восславил мое имя. Слова его так поразили властителя, что он немедленно сделал меня начальником стражи. Передал в мое ведение коллекцию оружия, поставил хозяином церемоний... — Дон Ткни Ай склонился к Денису и зашептал: — Я многим обязан послу. Уверен — дочь его Варай-Иту оболгали. Темное это дело, Дена, ага. Моя сестра попросила помочь тебе. Я помогу. Правда.

Только тут до Завацкого дошло, на кого похож церемониймейстер.

— Так Мая — твоя сестра? — удивленно выдохнул он.

— Постой... Она сказала тебе свое имя?! — в свою очередь поразился Дон. — Воистину женское сердце не познать! Да. Она — Мая Ткни Ай, но немногим известно это. Истинно так, ага.

Церемониймейстер нахмурился. Минуту или больше он размышлял о чем-то своем, тшиинском, а затем рывком закатал рукав.

— Пожалуй, так будет лучше. Ты предложил побратимство, а я отказал. Поторопился. У меня нет верескового вина, но я предлагаю тебе — и это все правда! — стать кровным братом.

Раньше, чем Денис сообразил, что случилось, тшиин ухватил просунувшийся меж столбиков балюстрады лист травы и оторвал. Темно-зеленое лезвие ударило по запястью церемониймейстера.

— Мы братья с тобой, Дена Зарай. Да.

— Мы с тобой братья, Дон Ткни Ай.

Денис схватил окровавленный лист и ударил себя по руке.

«Господи, — мелькнуло в голове. — Я что-то там говорил об аллергии... Так вот, господи, забудь! Прости бестолковому чаду своему...»

Что за пытка! Как Дону удалось с первого удара располосовать руку? Лист скользил по коже, царапая, но не раня.

«...ибо не ведал, что говорил. Спаси и охрани меня, господи, от заражения крови, от отравления чужими ядами, от местной тшиинской чумы, которую я вполне могу подцепить...»

Травяная кромка наконец растерзала кожу.

«...от этого благородного и доброго человека».

Денис прижал окровавленную руку к запястью Дона. Опять что-то не то... Дон Ткни Ай деликатно не стал поправлять землянина, просто поднес его руку к губам, слизывая кровь. Завацкий сделал то же самое с рукой тшиина.

— Благодарю за доверие, Дена Зарай. — Тшиин скомкал окровавленный лист и протер зеленым соком рану. Затем протянул комочек землянину: — Останови кровь, брат. Поможет, правда.

Травяной сок и правда помог, рана затянулась буквально на глазах. Странное дело: еще пять минут назад Завацкий чувствовал себя совершенно чужим в этом мире, а теперь все изменилось. Словно возникло легкое сродство между людьми, родившимися по разные стороны Пустых Нор. Сродство, которого не хватало Ландмейстеру и его подчиненным.

— Не думай, что я предлагаю побратимство каждому встречному, — проворчал Денис. — Но для меня твоя помощь — что вода в пустыне.

Известно: в чужих мирах стоит быть поосторожнее с метафорами. К счастью, на Тшиине существовали пустыни, а Дон Ткни Ай знал, каково в них умирать.

Он кивнул:

— Мне не нравится этот Правеж. Мне не нравится, что Правежником станет Айши. Мне не нравится, что Баван так легко обвинил дочь посла. Прости меня, брат Дена, но вы, чужинцы, никудышные колдуны. Это все правда; девчонка не могла убить Деваль-Иту.

— И многие так думают? — поинтересовался теир.

— Большинство. Никто не верит, что Варай-Иту может колдовать, что она ихи. Но принцесса мертва; Господнему Правежу дан ход! — Тшиин воздел руки к небу. — Это заговор, правда.

— Расскажи все, что знаешь... — Денис помедлил немного и добавил: — Брат. Это правда.

Неясности в рассказе церемониймейстера начались с самого начала. За каким чертом, скажите на милость, господину Тенокки потребовалось тащить дочку ко двору Бавана? Что это: тонкий расчет, далеко, идущая интрига?.. Или же банальная глупость?..

Ни Дон, ни Завацкий этого не знали. Баван пригласил девушку для уединенной беседы в алый павильон, и пили они при этом персиковое вино. В этом месте рассказа Дон Ткни Ай скорчил многозначительную рожу и подмигнул.

Денис уже освоился в обществе побратима и не стеснялся подглядывать в энциклопедию. Пальцы забегали по клавиатуре:

«Персиковое вино — обрядовый напиток (см. Обрядовые вина, ала, сидр). В зависимости от числа участников, их пола, родовитости и отношений между ними разнится смысл обряда. Это может быть предложение вечной вражды, намек на известную тайну, предупреждение об опасности и т.д.»

Далее шла таблица, из которой получалось, что Баван предлагал юной жительнице Земли легкий флирт. Может быть, нечто большее — вплоть до романтической ночи в дворцовом саду. Что ответила Вероника, осталось известным лишь ей и Бавану, однако расстались они в дружеских отношениях.

С этого момента и начались страшные события. Погибла Деваль-Иту. Слухи гуляли разные, однако все сплетники сходились в одном: дело нечисто. Ни раны на теле, а кровь вытекла — что это, как не колдовство?..

Айши, муж погибшей принцессы, словно обезумел. Подхватил на руки труп жены, вскочил в седло — только его и видели.

Тем временем в покоях Веры Тенокки служанка обнаружила под кроватью детский череп. Еще она нашла ворох перьев пепляного зимородка и заброшенное гнездо трупных пчел. В кровати лежала кукла из воска трупных пчел; дворцовый предсказатель с ходу опознал в этой кукле Бавана...

— Дознание шло на тшиинском? — перебил Денис. — Но как он мог сделать это?.. Я слышал, в вашем языке ложные понятия выражаются иначе...

— Предсказателю-ихи не пришлось лгать. Советник Хавир прямо спросил у него: «Эта кукла изображает Бавана. Ведь ты никогда не лжешь, правда, ихи?» Он ответил: «Да», и все присутствующие приложили мизинцы к ладоням. Так предсказатель выставил себя правдолюбом и обвинил Варай-Иту. Это правда.

— Ага, ясно. Спасибо, брат, продолжай.

По крайней мере, одна загадка — как тшиинам удается плести интриги, когда их язык отрицает ложь, — разрешилась. Горько, обидно... Рухнула легенда о земле правды, рассыпалась, как карточный домик. Тшиины точно так же ловчили, предавали и ставили ловушки, как и земляне. А может, даже и лучше, — ведь им приходилось изворачиваться, обходя собственные языковые запреты.

...События понеслись вскачь. Разъяренный советник приказал возвести колдунью на костер, но Веронику — Варай-Иту спасло упрямство ее отца. Перед посещением дворца следовало сдать мечи; однако на лучевое и стрелковое оружие запрет не распространяйся. Тенокки сжег из именного фузионера шестерых стражников... Он убил бы еще больше, если бы советник Хавир не опомнился. Не отозвал стражу, прекратив бессмысленную бойню.