Владислав Силин - Королей убивают неудачники

Так что — едет второй Правежник?!

А белый шлейф все ближе... Ну не может благородный тшиинский рыцарь ездить на быках!.. Или — может? Что, в конце концов, известно о местных обычаях?.. Денис сорвал травинку, принялся в волнении грызть и тут же отбросил в сторону. Еще не хватало чужой органикой отравиться.

Быки двигались быстро. Времени бежать и прятаться не было: наверняка седок его уже заметил. Оставалось одно — замереть в непринужденной позе, делая вид, что вышел за ворота подышать свежим воздухом.

— Эй, чужинец! Не пускают ночевать беднягу? Скажи правду!

Дверца кареты приоткрылась, выглянуло женское личико:

— И как не побоялся к замку прийти! Смельчак из смельчаков, бедовая шея, и это правда! Кто ты?

Детектив поклонился:

— Денис Завацкий, госпожа. Я прибыл к Господнему Правежу... да, видно, Баван не горит желанием меня видеть.

— Дена Зарай? Тса-маки! Смеющееся имя! Можешь подать мне руку, Дена. Я не кусаюсь, и это ложь.

Теир протянул руку, и тшиинка бодро выпорхнула из кареты. Возникла неловкая пауза: согласно тшиинскому этикету, при первой встрече следовало сказать даме комплимент. Тут-то и произошла заминка.

При взгляде на девушку у Завацкого смешались в голове мысли.

Она была удивительна. Ее облик притягивал взгляд, одновременно отталкивая.

На вид тшиинке едва ли можно было дать восемнадцать лет. Коротенький балахон в ало-зеленую клетку, за спиной — гриф неведомого музыкального инструмента. При своем невысоком росте девушка сильно горбилась, что, впрочем, не мешало ей двигаться с балетной грацией. Каждое движение — четко очерчено, завершено, ничего лишнего. Даже сутулость свою она несла изящно, словно танцевальную позицию.

И лицо... Волосы — темные с травяными прядями — сплетены в причудливую сеть, лицо за ней — что птица в клетке. Острый нос, глаза — перевернутые полумесяцы, смотрят насмешливо, безжалостно.

— Госпожа, — сказал Денис. — Госпожа незнакомка... Как... называется твой инструмент?.. Бьюсь об заклад — тех пяти струн, что я вижу на нем, мало.

Глаза девушки расширились от удивления. На лбу собрались морщинки; пока она переводила комплимент на родной язык, Денис продолжал:

— Других струн не видно, однако они-то и заставляют твое тело двигаться словно в танце. Правда!

Говорить труверским языком было неудобно. Завацкий неуклюже завершил комплимент и выжидательно посмотрел на девушку.

— Правда? Сумасшедший! — прыснула та. — Ты безумец, и вот это — правда! Правдивейшая правда из всех правд, что я слышала.

Тшиинка закусила губу, а потом не выдержала и расхохоталась.

— Идти в танце? Тса-маки! Маки-ай! — Она запрыгала, захлопала в ладоши: — Если б ты знал, как звучат твои слова на нашем языке!.. — Она хлопнула себя по бедрам и присела, раскачиваясь: — Маки-оро! Пяти струн мало!.. Тсии лаах утара! — Отсмеявшись, девушка сообщила: — Зовут меня Матрататалиссия, что означает — Колокольчики. Для добрых друзей я — Мая. Дена Зарай, ты настолько же учтив, насколько остроумен. Но молю тебя... не говори местным дамам того, что сказал мне. Я всего лишь комедиантка, девушка для игры, насмешки. А они — благородные дамы. Могут удавить шнурком от сандалий. Это все правда, поверь мне!

Больше от Маи ничего не удалось добиться. Комплимент Дениса в переводе на тшиинский обретал двойной смысл, но разъяснить его девушка отказалась.

— Держись меня, Дена, — сказала она. — Стань моим кавалером, и я отблагодарю тебя щедро, от души! Это совершеннейшая правда.

На это Завацкий не нашелся что ответить. Да, похоже, она и не ждала ответа... Подойдя к гонгу, Мая легко прикоснулась к нему пальцами. Уже знакомый теиру рвущий сердце звук расплылся над стенами замка. Вновь раскрылась дверка в воротах.

— Кто там? Я спрашиваю — кто? — выкрикнул все тот же голос. Блеснуло лицо в узоре капель: — Гости Бавана, которые к празднеству приглашенные? Отвечайте правду!

— Госпожа Матрататалиссия, — гордо вскинула голову комедиантка. — Пропусти, иначе пожалеешь! А это — мой кавалер. И это правда. Нас ждут.

Ворота распахнулись. Вышел представительный мужчина — ростом чуть выше Завацкого, одетый в кремовый кафтан. На правой руке белела просмоленная повязка, на пальцах запеклась кровь. Мая поморщилась: от царедворца воняло застарелым потом, смолой и духами — мелисса, мускат и перец. Отвратительный букет, вполне в духе многодневного пира.

Мужчина склонился в учтивом полупоклоне:

— Матрататалиссия-кеоки, чужинец, да. Вы желанные гости при дворе, рады вам очень!.. И это правда. Входите, ага.

— Рада тебе и я. Присмотри за моими быками, ага? Это правда, молю тебя. Ты хороший человек, Хавир.

— Ты хороший человек, Матрататалиссия-кеоки, славная, значит.

Хавир схватил поводья, заторопился увести карету. Денис успел заметить в тени ворот притаившихся тшиинов. Стражники, наверное. Странное дело: Мая и человек с блестящим лицом любезничали вовсю, но, называя друг друга хорошими людьми, забывали добавить, что это правда.

— Правежник-чужинец, гость с Земли, — обратился Хавир к Денису. — Наглость твоя поражает. Вcтретимся ближе к вечеру, ага?.. Когда солнце туман погладит, да. Я хочу беседы. Чтобы ты говорил, и я говорил много. Встретимся в саду Бавана у ручья. Скажи, молю тебя! Это все правда!

Отсебятину Денис нести не рискнул, поэтому ответил чуть ли не слово в слово:

— Хорошо. Встретимся в саду Бавана у ручья. Это правда, умоляю!

Перед тем как войти в замок, пришлось задержаться еще ненадолго. Дело в том, что всем гостям полагалось сдать оружие. Детектив пожал плечами и достал из рюкзака складной «Andujar».

Знай Денис, насколько важен этот обычай, он задержался бы на минутку поболтать со стражниками. И конечно, узнал бы много нового.

Но ничего этого не произошло. Как вы помните, даром предвидения детектив не обладал. Он и зачет-то в университете сдал случайно.

Чужие праздники утомительны. Завацкому пришлось убедиться в этом на собственном примере.

Комедиантка неслась сквозь дворцовые переходы, словно пламя, бегущее по пороховой дорожке. Она появлялась то тут, то там, успевая переброситься парой слов и с застенчивым пажом, и с патриархом в бирюзовых одеждах. Мая играла наверняка; вскоре весь замок знал, что она явилась с кавалером из чужинцев.

Через час с небольшим двор залихорадило. Дамы судачили о «мерзавке, снюхавшейся с чужинцем». Кто-то успел заявить, что лучше разделить ложе с псом, чем с чужинцем, — это обсуждали тоже.

Рыцари в гневе кусали губы. Правежник явился ко двору с любовницей! Мало того — этой шлюхой Матрататалиссией... за которой не прочь были приударить знатнейшие люди тшиинских родов. Куда катится мир!