Гай Орловский - Любовные чары

—По готовой расчищенной дорожке любой пройдет без проблем. Это же не творить открытия! В общем, ты поняла?

Она зыркнула быстро, на лице сомнение, что вот так быстро прошла бы и по расчищенной дорожке в саду науки, медленно наклонила голову.

— Если я верно поняла, на все это понадобилось бы больше месяца, а Ширли выдавала эти чудо-капсулы через неделю?

Я кивнул.

— Вот именно. Что в этих капсулах, не знаю, но точно не то, что заявлено. Может быть, что-то хорошее. Знаешь, чтобы не обосра… не опозориться, хорошо бы навестить тех, кто принимает… желательно давно принимает.

Она спросила настороженно:

— Чего-то ждешь?

— Могут быть побочки, — пояснил я. — Если заметим, у тебя будет право арестовать его на месте. Я имею в виду более заметные побочки, чем просто пожелтевшая кожа.

— Так, — сказала она деловито и повеселев, — а если побочка полезная?

Мне показалось, сказала с ехидцей, потому ответил деревянно полицейски:

— Любой препарат должен соответствовать своему описанию. Если от кашля, то должен лечить кашель и ничего больше, а не давать красоту и молодость в придачу! Это нарушение прав потребителя. Ты обязана хватать и не пущать. Или тащить, не помню, что у вас там в инструкции про утопший труп мертвого человека…

Она посмотрела искоса.

— Мне твой юмор непонятен, морда. Но в целом верно: все должно строго соответствовать заявленному действию препарата. И хотя сейчас хитрецы пишут мелким шрифтом насчет некоторых побочных явлений, но обязаны все перечислить без всяких «…и проч». Если его нет в прилагаемой инструкции, то…

— Поздравляю, — сказал я. — Ты все раскрутила! И распутала.

Она посмотрела на меня с некоторым колебанием.

— Да, сейчас есть за что зацепиться. Ладно, будем великодушны: ты тоже в чем-то помог… по мелочи. Уж и не помню в чем.

— Не мешал, — подсказал я. — Особенно.

— Да, — подтвердила она. — Не мешал слишком уж, не сопел, не капризничал. Ладно, поехали!

Я спросил опасливо:

— А вдруг помешаю?

— Не позволю, — заявила она твердо. — Так что не волнуйся. Чуть что, сразу в ухо.

Я сказал с сомнением:

— Да как-то неловко бить такую хрупкую… Она фыркнула:

— От меня получишь в ухо!

— В ухо, — повторил я задумчиво, — как интересно…

— Можешь взять с собой пару бутербродов, — разрешила она.

— Твои знают, — поинтересовался я, — что ты не на службе?

Она изумилась:

— Как это не на службе? Я всегда на службе! Кроме как, но и тогда бывает… В общем, уже доложила и получила разрешение. Даже на эксплуатацию домашних животных.

— Его нельзя эксплуатировать, — возразил я. — Он еще маленький, а детский труд запрещен!

— А при чем здесь Яшка? — спросила она. — Насыпь ему корма в мисочку и пойдем. Он мужчина, должен уметь ждать.

Я проворчал:

— Я думал, это женщина должна уметь ждать. А вдогонку махать сопливым платочком. Сейчас бум фитнес-центров, оздоровительных заведений, клиник пластической хирургии и липосакции… Для мошенников просто поле чудес, на котором уговорили Буратино зарыть свои монетки. Бескрайнее и хорошо унавоженное поле. Странно, что это у тебя первый случай.

Она отрезала недовольно:

— Я не родилась детективом!.. Еще полгода назад я высаживалась с десантом на горящую крышу Эмпайр Плэйс биддинг в Дубае, и о работе детектива не думала.

— Ого, — сказал я, — там же острая, как пика, крыша. Как же вы все сто человек поместились!

— Нас было трое, — сказала она еще резче. — А сейчас я занимаюсь делом доктора Ширли Кассеро!

Я сказал поспешно:

— Понял-понял, только не бей. Я понятливый. На меня достаточно топнуть, и я все понимаю. Даже ногой топнуть, как у нас говорят. Можно задней, хотя для тебя все равно какой…

Она уже не слышала, пошла к выходу. Я проводил ее взглядом, а она, взявшись за дверную ручку, оглянулась, брови взлетели в патетическом изумлении.

— А ты чего стоишь?.. Быстро за мной!

— Слушаюсь, госпожа, — сказал я. — Ох и круты вы, ваше величество…

— Сам ты… Все, пошли! Мой автомобильчик уже роет землю копытом.

— Хватит и тех нор, — сказал я, — что нарыл Яшка.

Передав управление автопилоту, она откинулась в кресле и снова и снова перебирала распечатку, сравнивала данные на листках, то и дело поглядывала на меня озабоченными глазами, хотя когда видела, что я смотрю на нее, морщила нос и капризно оттопыривала губу.

— Правда, — сказал я, — у меня все просто чудо?.. И кишечник в порядке.

Она фыркнула.

— Уверен?.. Шашлычками злоупотреблял, злоупотреблял… Атак в целом нормально… нормально… где-то даже терпимо… нормально… а, вот это!.. Смотри, при частом употреблении разовьется глубокое поражение печени… Ты как себя чувствуешь?

Я огрызнулся:

— Я принял только одну дозу!.. Это не совсем то, что ты считаешь частым употреблением. Но, конечно, хорошо бы тех, кто покупает это препарат активно, предупредить… или хотя бы посоветовать проверить печень.

— Как? — спросила она. — Думаю, у Ширли даже не было списков, кому продавала. А к Марату Хисамовичу стоит еще раз наведаться.

— Может, — поинтересовался я, — сразу брать?

Она поморщилась.

— А что ему предъявим? Улики должны быть железными. Иначе суд не примет. Думаешь, почему до сих пор тебя прищучить не удается?

— А если взять его, — поинтересовался я, — привести в вашу ментовку… или она теперь полицовка?.. А там вы уже выбьете своими привычными методами. Ну там ногами по ребрам, пальцы в дверь…

Она вздохнула.

— Я тоже, когда смотрю на тебя, мечтаю о таком. К сожалению, у нас в комнате для допросов все пишется со всех четырех сторон. А в суде сперва внимательно смотрят, не было ли давления. Как будто от тебя можно что-то получить без давления!

— Злая ты, — сказал я с одобрением. — Это хорошо. Автомобиль хоть и полицейский, но умело выбирает самые короткие маршруты, проскакивал через дворы, однажды вроде бы даже проехал через детскую площадку, я покосился на Мариэтту, заметила или нет такие вольности, но, возможно, власти себе и не то позволяют, кто бы из нас ни охамел, окажись у руля.

В участке в мою сторону покосились с некоторым интересом, но посмотрели на хмурую Мариэтту и заговаривать не рискнули. Хотя, конечно, в наше благополучное, каким его считают, время даже тех, кто раньше имел право на оружие, ограничивают и прижимают, так что всякий новенький, получивший право даже на ношение, вызывает внимание.

Мариэтта усадила меня за свой стол, комп включился по ее жесту, на экране вспыхнула заставка «Игры для младших».

— Ух ты, — сказал я, — вот во что режешься на службе?

— Это для тебя, — объяснила она. — У меня комп определяет интеллектуальный уровень того, кто садится в кресло.

— Здорово, — сказал я. — Тебе он ставит тыщу по айкью?