Сергей Калашников - Клан Мамонта

Дал чужакам знак следовать за собой, тихонько свистнул Шаку и зашагал туда, где оставил лодку. Ту самую, первую, построенную кланом. Не раз залатанная, она продолжала верно служить, хотя и не была верхом совершенства.

Стащив судёнышко на воду, велел спутникам забираться - десятерых эта посудина выдерживала, а среди пришлых много детей, да и женщины у них далеко не толстушки. Отсутствие привычки к плавсредствам продемонстрировали все - низко наклонялись, хватаясь руками за борта, кто-то даже взвизгнул, за что немедленно огрёб по загривку. Многие уселись прямо на дно, и вся эта куча народу тут же ощетинилась копьями.

Вячик снял со спины ранец и отвязал от него свою добычу - этих птиц между собой называли тетеревами - крупные, для десятерых хватит на завтрак, летали они тяжело и частенько попадались, если отойти от селения на десяток-другой километров. Еще достал заткнутую пробкой "пробирку" из липовой коры с тем самым "волшебным" порошком, которым отравили приманку для большеклыка. После этого зверь не умер немедленно. Неизвестно вообще, умер ли бы он от этого снадобья. Но ослабел настолько, что его удалось выследить, догнать и застрелить.

Теперь Вячик сделал на птице разрез, всыпал туда лошадиную дозу яда и аккуратно зашил несколькими стежками - всё это прямо на глазах у многочисленных зрителей. Оставив гостинец тут же на берегу, забрался на корму и оттолкнулся. Здесь на кромке болотного края за широким пространством чистой воды имелся островок с несколькими корягами и парой кривых деревьев. Туда и правил тяжело нагруженную лодку, поглядывая, чтобы не черпануть низко опустившимся бортом. Прикрикнул на Шака, сунувшегося было к птице, проследил за тем, как тот вошел в воду и поплыл следом. Пассажиры хранили безмолвие - посреди глади воды, где отлично видно далеко вокруг, им стало легче. Подгрёб к знакомому месту - тут почти не топко, если быстро отойти от уреза воды. Проследил за высадкой и отвёл подопечных вглубь, к своему старому кострищу. Раздал сухари - каждому досталось по четвертинке. А сам принялся удить рыбу - здешняя мелочь на редкость костлява и на вкус не очень, к тому же клюёт неохотно, но какая-никакая еда. Маленькая связка хвороста в лодке была, как и туесок с нормальной водой - по глотку на нос досталось, а пить из болота... не вскипятив...? Запретил.

Дремлющий неподалеку Шак забеспокоился только через несколько часов - то есть, преследователь где-то недалеко. Поднял мужчин и подростков, организовал круговое наблюдение, а сам стал наблюдать за приманкой - через триста метров водной глади место отплытия неплохо видно, хотя самого предмета в хорошо подросшей траве не разглядишь. Есть, появился кот. Точно такой же, как и в прошлый раз, если об этом можно уверенно судить с такого расстояния. Силуэт, характерные движения - более мелких деталей не видно. И конечно, он сожрал птицу, несмотря на то, что уж муравьи-то её наверняка облепили. Да и мухи не могли пропустить подобный пир.

Стрелять с такого расстояния Вячик не стал. Он и на сотню метров ни в чём не уверен - его коронная дистанция метров тридцать. По оленю - пятьдесят.

- Большеклык принял угощение, - послышался рядом голос старшего из мужчин. - Он уйдёт, но обязательно вернётся.

Вячик только плечами пожал - яд действует далеко не мгновенно. Девчата из лаборатории при участии "доцента" Мэг не с первого раза подобрали состав из трав. Тогда он ещё слышал, как они рассуждали о том, какая из них именно та самая беладонна. И не болиголов ли она? И как правильно называть вот это - Волчья Ягода, Вороний Глаз или Борец. Вячику известно, что всё это отравы, но в тонкости применения ученых терминов он не лез.

Через час сел в лодку, свистнул Шака и позвал с собой всех троих мужчин. Все четверо подчинились весьма неохотно. Особенно жалко выглядел шакал, пришедший откуда-то с противоположного края островка. Трясся, поджав хвост, смотрел пришибленным взглядом, но в лодку забрался.

И след взял, поминутно оглядываясь на "хозяина" - зверя не на шутку плющило. Природный страх, врождённые рефлексы и обретённая в жизни осторожность противоречили воле господина, которому он доверял больше, чем половину своей жизни. Охотники тоже страшились надвигающейся темноты и очень нервничали. Но у них была гордость. И кое-что ещё - Через полчаса преследования, увидев "тигру" без полосок, замершего в гуще колючих кустов, мужчины мгновенно ринулись на него и принялись колоть в самые жизненно важные места - тот факт, что зверь беспомощен, пока не дошёл до их сознания. А потом это уже не имело значения - количество ранений несовместимых с жизнью было столь велико, что сомнений в смерти хищника не оставалось ни у кого. Осторожный Вячик насилу отозвал разгорячившихся охотников в сторону и сделал из арбалета "контрольный" выстрел в голову. Надо же, насколько живучая тварь - лапы дёрнулись и заскребли по земле!

Подождал, пока всё стихнет, и нанёс ещё один удар топориком - теперь точно всё. Когда извлёк обратно болт, с удивлением увидел, что мужчины плачут. Двое. Третий говорит им слова утешения. У одного эта тварь убила брата, а у второго - женщину.

Снимать шкуру смысла не было. Обухом выбил из верхней челюсти клыки - они не так длинны, как у картинного саблезуба, но наружу заметно выставляются. То есть - на крупную дичь. Шак так и простоял в стороне, не смея верить своим глазам. Во взгляде его, направленном на хозяина, была только преданность.

Засветло, хотя и в сумерках, успели вернуться "в расположение", по пути прихватив дров. Остальное - утром.

- Что будет дальше, Тан Вя Чик? - утром племя с интересом смотрело на проснувшегося юношу.

- Я познакомлю вас с Бо Таном. Садитесь в лодку - путь займет время до высокого солнца. А потом вы сами решите, что будет дальше - я перестану быть вождём.

- Ты великий Ша Ман. Останься с нами, - проговорил старший. - Эта девушка согреет тебя ночью, - показал он на привлекательную даже в заморенном виде малолетку.

- Там, куда мы поедем, много могучих шаманов, - ухмыльнулся Вячик. Один из них оторвёт мне очень важный предмет, если я прикоснусь к этой красавице. Давайте, грузитесь. У нас всего одно весло, а идти далеко.

***

На чужаков посёлок произвел просто ошеломляющее впечатление - место, где одновременно действует около пятидесяти человек для этого мира круче, чем толчея мегаполиса для жителя глубинки. Выложенные камнем дорожки, одежда из мягких выделанных кож, полукруг детей на чурбаках, внимающих учителю - сегодня арифметика.

А вот Вячика ждало потрясение иного рода: - Галка рожает, - сообщил Фух, принимая верёвку на причале. - В мыльне. Веник уже там. Ты иди, я помогу этим людям найти дорогу.

Собственно, Шеф сидел рядом с мыльней и страдал - доносящиеся до его ушей звуки говорили о том, что Галочке больно. Товарища он тоже удержал от порыва ворваться и помочь - посадил рядом: