Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Впрочем, она, в отличие от отличницы, не тратила время на то, чтобы смущаться. Выпрямив длинные ноги, ловко опустилась в люк, и исчезла внизу. Похлопав по плечу госпожу Госпич, чтобы привлечь ее внимание, я прокричал, перекрывая гул моторов и свист ветра:

- Оставайтесь лучше здесь! Только закройте верхнюю дверцу на трап - мало ли что! Понятно?

Она, шмыгнув носом, кивнула. Подбодрив ее - и себя - не слишком натуральной улыбкой, я последовал за горничной в свистящую темноту, захлопнув за собой крышку люка.

Под полом кабины оказался массивный шарнир и закрепленная на нем короткая лестница из скоб. Спустившись футов на пять, я опустил ноги на дорожку из дырчатого алюминия, находящуюся внутри силовой фермы стрелы, и крепко ухватился двумя руками за низкие поручни. Чтобы перемещаться по стреле, требовалось согнуться в три погибели, но это вышло само собой, инстинктивно. Холодный ветер трепал волосы и одежду, стремительно унося вырывающиеся изо рта облачка пара. Над головой во мраке смутно рисовалась громада днища гондолы огромного дирижабля, но по бокам и внизу не было ничего, кроме туманной сырой пустоты. Ни единого отблеска купола Хрустального атриума, хотя отсюда до него должно было быть по прямой ярдов пятьдесят, не больше. Судя по всему, наш воздушный корабль продолжал ровно и неудержимо прокладывать себе дорогу в низких рваных облаках, независимо от того, кто стоит за штурвалом.

Горничная уже добралась до сочленения и быстро перелезла на переднюю, более короткую часть стрелы. Я заторопился за ней, стараясь не думать о том, что может произойти, если споткнуться и разжать руки.

На конце стрелы оказалась закрепленная на шарнире крохотная, два на два фута площадка, к счастью, окруженная высоким сетчатым ограждением. По обеим сторонам ее круглились массивные баллоны с направленными вперед патрубками. Перебравшись через перила, я встал рядом с горничной и вцепился в выносной пульт управления, пытаясь разобраться, какие рычаги за что отвечают. Первый же опыт оказался не очень удачным - площадка мгновенно ушла из-под ног. С трудом удержавшись, чтобы не заорать от ужаса, я дернул рычаг обратно, и падение резко прекратилось. Нас жестко встряхнуло, и я почувствовал, как горничная прижалась к моей спине, держась руками за перила. Правда, визжать ей и в голову не пришло. Оглянувшись, я виновато пожал плечами и прокричал:

- Сейчас научусь!

- Быстрее! - крикнула она в ответ, - Нет времени!..

С трудом оторвав взгляд от ее строго и напряженного лица в обрамлении бьющихся на ветру, подобно крыльям, белых волос, я продолжил эксперименты с рычагами.

Несколько неловких рывков из стороны в сторону позволили мне разобраться, и вывести, наконец, корзину верх, вдоль внешнего борта гондолы. Сверху опустился ряд сияющих теплым светом широких окон - это была бальная зала.

Сцепив зубы, чтобы не стучали от напряжения и холода, я осторожно поднял корзину так, чтобы заглянуть внутрь, находясь не вплотную, а примерно в четырех-пяти ярдах от окон - чтобы нас не заметили изнутри.

Большая часть окон была скрыта занавесками, так что особенно опасаться не следовало. Я уже прикидывал, как подобраться поближе к окну, где между драпировок светилась широкая щель, как горничная прокричала мне в ухо.

- Туда! - и указала несколько левее.

Там, примерно посередине залы, я с удивлением заметил открытую створку. Она была сдвинута в сторону, выпуская наружу сектор мягкого света. Осторожно работая рычагами, я подвел корзинку поближе. Из-за того, что колена стрелы двигались относительно друг друга, пол корзины перекосился вперед, и я почувствовал, как горничная буквально легла грудью мне на спину. Не замечая ничего, привстав на цыпочки, она напряженно всматривалась через мое плечо вперед - она уже была вся там, в зале. В другой момент, возможно, я смог бы насладиться этим моментом, ведь, прямо скажем, давление на спину в районе повыше лопаток слишком сильно отвлекало внимание. С трудом отогнав совершенно неуместные сейчас - да попросту идиотские! - мысли, я сосредоточился, аккуратно, сантиметр за сантиметром выдвигая корзинку вверх, к окну.

Рука горничной, которую она забыла на моем плече, вдруг впилась в него словно стальными клещами.

- Бе... безумие какое-то!.. - только и смог выдавить я, глядя расширенными глазами на принцессу, которую толкал навстречу нам крупный мужчина в форме стюарда.

Остальная картина - публика, которую держали под стволами оружия музыканты, принц Яков с заломленными руками, та самая девушка, которую я видел с ним под руку в холле, которая почему-то нацелила на него пистолет - все это промелькнуло мимо сознания. - То Тюдоры приказывают выкидывать людей в окошко... то наоборот... умпф!..

- Молчи! - яростно прошипела в ухо горничная, зажав мне рот левой рукой. Над правым ухом щелкнуло. Скосив глаза, я увидел, ее руку, вооруженную пистолетом, которая плотно легла на мое правое плечо, как на подставку для стрельбы. - Вперед и ниже, медленно. Если толкнет - дергай и подхватывай, понял?

Если я решил, что уже видел ее взбешенной раньше, то здорово ошибся. Ненависть к тем, кто посмел поднять руку на госпожу, звучала в ее голосе, чувствовалась в том, как двигалось ее тело. Нет, это было не пламя, скорее - обжигающая арктическая стужа, звон острых ледяных кристаллов в вымороженном воздухе.

Утвердительно промычав, я подал корзинку ближе к окну, держа ее перилами чуть ниже обреза окна, чтобы нас не могли увидеть. Понятно - горничная намеревалась спасти свою хозяйку, но для этого нужен точный расчет времени. Стрелять в инсургента было невозможно, он находился за спиной принцессы. Да и другие захватчики, вооруженные пистолетами-пулеметами, успели бы изрешетить и ее, и нас, стоило обнаружить свое присутствие раньше времени. Все решится в последнюю пару секунд, когда рослый трансильванец окажется прямо у окна и попытается вытолкнуть принцессу наружу. Если я неправильно расположу корзину, Грегорику Тюдор ждет ужасная участь - та самая, которая едва-едва миновала меня.

Что это была за чушь насчет расплаты за предков? Я слышал, что среди трансильванских эмигрантов имелись антироялистские настроения, но разве эта девушка - немного резкая, но подкупающая своей прямотой - должна отвечать за грехи людей, которые жили полвека назад? Не говоря уже о том, чтобы позволить лишить человечество такой красоты? Нет, я понял, что не могу допустить этого.

Но только вовсе не обязательно держать меня за горло. Судя по всему, горничная - то есть, если судить по ухваткам, скорее телохранительница принцессы - не доверяла мне и не собиралась пускать все на самотек. Стоит мне заартачиться, испугаться инсургентов и попытаться сбежать, и она расправилась бы со мной так же безжалостно, как с любым, кто смеет угрожать ее хозяйке. Что же, сейчас было не время указывать ей на то, что я доброволец, а не принудительно мобилизованный.