Ольга Голутвина - Крылья распахнуть!

— А ты, добрый человек, — обернулся он к сеору Зиберто, — должен особо благодарить Антару Лесную. Она ведь чудо явила не только ради девушки. Она спасла тебя от клятвопреступления. Не хочу и не стану выяснять, что у вас вышло с барышней. Но из-за твоей лжи богиня разрушила сторожевую башню. Ты ее восстановишь.

Осмотрительный Каракелли проглотил вертевшиеся на языке слова: «Но не я же сломал вашу башню!» Ответил смиренно:

— Да, мудрый Клодиус, я готов заплатить…

Глава обители вспомнил о первом взносе за проживание девушки в обители. Эти деньги мудрый Клодиус не собирался возвращать сеору Зиберто.

— Да, добрый человек, заплатишь. И не только деньгами. Антаре угоден труд, а у нашего плотника, старого Фомаса, больная спина. Но распоряжаться на стройке он сможет. А ты, добрый человек, вместе со своими слугами, будешь бревна носить. И для родственницы твоей работа сыщется. Заодно и сгоревший дом отстроите. Вот тогда богиня вас простит, тогда не придется мне на вас жаловаться властям.

— А мне на прощанье сеор Зиберто пару слов сказал, — сообщил капитан небоходам, когда они гуськом уходили на лыжах прочь от обители.

Погонщик, шедший впереди, повернул голову и бросил на Бенца предостерегающий взгляд: мол, Литу незачем пугать!

Девушка, шедшая за капитаном, заметила этот взгляд и засмеялась:

— Я не боюсь. Что он сказал, этот упрямый дурак? Угрожал?

— Пообещал, что мы еще встретимся.

— Хорошо бы встретиться… — мечтательно пробасил боцман, замыкавший цепочку. — Я же с ним не потолковал, не подвернулся он мне под оглоблю.

— Молодчина, дочка, что не боишься, — одобрил погонщик слова Литы. — Чего тебе бояться, если ради тебя Антара сотворила чудо?

— Я не понял про чудо, — послышалось сверху.

Илв Филин бежал по веткам рядом с лыжниками. И не упустил ни слова из беседы.

— Что ты не понял? — поинтересовался Отец.

— Чудо — это вроде колдовства. Только делает не шаман, а бог. Так?

— Ну… примерно так.

— Столб прогнил изнутри. Я поставил на столбе затес когтями. На месте, куда надо ударить. Отец ударил. Башня упала. Значит, я — шаман, а Отец — бог. Так?

Ответом были протестующие крики из четырех глоток.

Филин переждал возмущение друзей и упрямо спросил:

— Почему не так?

— Чудо сотворил не я, — объяснил Отец. — Чудо сотворила богиня. Если бы Антара не пожелала, башня бы не упала.

Несколько мгновений илв не сводил глаз с погонщика. А затем сказал:

— Поймаю белку. И съем.

И исчез среди еловых лап.

Вот так! Лучше сделать что-то полезное, чем пытаться понять этих нелепых, странно мыслящих, но таких дорогих для него людей.

— А виктийская дама? К чему она тут?

Эдона Хозефа откинула широкий рукав узорчатого домашнего платья, протянула над столом полную белую руку и коснулась лежащей на скатерти карты.

— К коварству, прекрасная эдона, к недобрым умыслам, — негромко ответила старуха в черном плазе с капюшоном. Тонкими пальцами в черной нитяной перчатке она поправила карту, которую сдвинула с места хозяйка дома.

Эдона Хозефа поморщилась:

— А когда мне гадала кривая Леонсия с Рыбной улицы, она говорила, что виктийская дама — к богатству.

— В самом деле, госпожа моя? — холодно ответила старуха. — Тогда напрасно я пришла сюда. Кривая Леонсия наверняка сумеет показать все тропы, что разложила у твоих ног судьба. А я уж побреду прочь.

— Сиди-сиди! — всполошилась эдона.

Она не хотела прогонять старуху, про которую с недавних пор ходят странные слухи по всему Порт-о-Ранго.

Имени ее не знал никто, называли просто Вьеха («старуха» на старом спандийском языке). Лицо мало кто видел, гадалка и в комнате не снимала капюшона. Эдона Хозефа может ее понять. Любопытная эдона заглянула под капюшон — и отшатнулась от уродства. Кривой горбатый нос, торчащий из массы морщин… Да, такую физиономию лучше прятать! Интересно, Вьеха и в молодости была безобразной? Или ее так изменило время?

Эдона вздрогнула. Что за мерзкие мысли — про старость, которая понемногу затягивает женщин, словно трясина? Что ей, красавице Хозефе, до старости? Она бережет кожу от лучей солнца, она мажет лицо сливками и медом! А первые морщины у глаз… они же совсем не заметны!

Госпожа заставила себя выбросить из головы неприятные размышления и с новым вниманием уставилась на сложную фигуру из карт, которую успела выложить гадалка.

Все-таки хорошо, что Вьеха постучалась в ее дверь. Старуха приходит сама, ее не приглашают. Никто даже не знает, где она живет. Во всяком случае, так уверяют служанки.

И хорошо, что развлечение затеялось именно сегодня. После отъезда эдона Доминго в Горелую Падь дни стали такими скучными, такими пустыми, такими бесконечными! Да, Хозефа частенько ругалась с мужем, но теперь ей не хватало даже этих семейных сцен!

— Ну, говори! — снисходительно дозволила госпожа. — Что там за недобрые умыслы?

— Любовные, — спокойно ответила старуха. — Соперницу твою вижу.

Эдона Хозефа приподняла аккуратно подведенные бровки.

— Соперницу? Да ну?

Слова гадалки не встревожили ее. Старый, пузатый, ленивый Доминго не был дамским угодником. К тому же он не любил перемен. Даже на поездку в поместье решился с большой неохотой, а ведь давно пора было проверить управляющего!

— Соперницу, — твердо повторила старуха. — Молодую.

Последнее слово недобрым эхом отозвалось в груди эдоны.

— Вот это — сердце эдона Доминго, — указала старуха на одну из карт, разложенных в сложную паутину. — Видишь, в него целит франусийский лучник! Это означает любовный удар. А справа от этой карты — место законной жены. Сейчас поглядим…

Вьеха подцепила длинными пальцами карту, лежащую рубашкой вверх, и перевернула ее.

— Чаша, — заинтересованно протянула Хозефа.

— Перевернутая чаша, — сурово уточнила гадалка. — Это значит — ничего. Пустое место. Рядом с господином нет супруги.

— А я слышала, что перевернутая чаша — к денежным потерям.

— От кривой Леонсии с Рыбной улицы? Что ж, госпожа, призови эту мудрую провидицу! Призови, пусть она расскажет тебе, как избежать опасности!

— А что видишь ты? — начала волноваться эдона.

Гостья вынула из расклада карту с рисунком меча — эта карта при гадании означала знатного мужчину.

— Дай свой браслет, госпожа. Или любую вещь, которая знает тепло твоего тела. Но браслет — лучше. Он чувствует биение крови в запястье.