Ольга Голутвина - Крылья распахнуть!

Хозяйка поспешно сорвала с руки серебряный браслет, протянула гадалке.

Вьеха не спеша положила карту на стол, рубашкой вверх. Прижала ее браслетом. Сверху положила свою ладонь.

— Что я вижу?

Голос гадалки утратил хрипоту, стал глубоким, загадочным.

— Я вижу очаг, в котором лежит потухшая головня. Остывшая, ни искорки… Я вижу рядом с нею полено, горящее яростным золотым огнем. Пламя перекидывается на холодную головню, та тоже загорается. Их слитный пламень вырывается из очага — и вот уже дом охвачен пожаром…

Гадалка вздрогнула, словно придя в себя. Сдвинула браслет с карты, перевернула ее.

Эдона Хозефа вскрикнула.

Она же сама видела, как Вьеха положила на стол карту с рисунком меча! Но теперь в пальцах, затянутых в нитяную перчатку, пламенело изображение розы. Карта, при любом раскладе означавшая страстную любовь. Это госпожа знала без кривой Леонсии с Рыбной улицы.

— Молоденькая, да? — просипела эдона (даже голос предал ее). — Ну, пусть он только вернется домой… он у меня…

— Он не вернется, — отстраненно, словно думая о чем-то своем, откликнулась старуха.

— Как — не вернется?!

Лица Вьехи не видно было под капюшоном, но Хозефа кожей, сердцем, душой почувствовала ее ухмылку.

— Не вернется, госпожа. Молодая лань уведет за собой старого оленя. И тебя рядом не будет, чтобы остановить.

— Не будет?! — взвилась эдона. — Еще как буду! Сегодня же еду! Я этой лани копыта обломаю!

— Госпожа, как можно?.. Такая опасная дорога…

— А у меня денег на охрану не найдется, да?

— Наемники? Но это же самые грабители и есть! Заведут в глухомань…

— Да, верно… Что ж, возьму с собой всех слуг, даже привратника. Оставлю старую Альдонсу, от нее в пути никакого толка. И эту дуру Марису. Пусть дом караулят… Полено, да? Горящее? Я ее, дрянь такую, на щепки пущу!

— Я преклоняюсь перед твоим мужеством и душевным благородством, госпожа! — торжественно произнесла Вьеха.

— К вашей милости старая Вьеха, — поклонился слуга.

— Зови! — Манвел ду Венчуэрра оторвался от размышлений, милостиво кивнул вошедшей женщине и жестом отпустил слугу.

Гостья, опираясь на палку, склонила голову перед королем воров и прокаркала:

— Сто лет жизни тебе, благородный эдон! Дозволь старухе погадать!

Эдон Манвел отозвался приветливо, но с легким раздражением в голосе:

— Полно, Росита! Уж передо мной не разводи свое актерство!

В ответ послышался молодой, звонкий смех. Темный плащ полетел на пол. Ловкая ручка сорвала с лица маску с горбатым носом. В девушке-спандийке, стоявшей перед эдоном Манвелом, от облика гадалки Вьехи остались только дешевые нитяные перчатки.

— С чем сегодня пожаловала?

— С новостью, ваша милость, с новостью. Эдона Хозефа ду Вестакроче, что живет на Цветочной улице, скоро покинет дом. Муж ее уехал в поместье, а я раздразнила в госпоже ревность. Так, показала карточный фокус… Теперь она собирается следом за мужем. Всех слуг берет с собой. Дом остается на глухую ключницу да на вертихвостку горничную, которая без хозяев дома сидеть не станет. А в доме есть что взять! Серебряные канделябры такие, что мне не поднять. И других ценных вещей много.

— Ты сослужила хорошую службу, — кивнул эдон Манвел. — И получишь достойную плату. Думаю, и госпожа тебе за гадание заплатила больше, чем ты выручаешь за шитье.

— Ой, правда! — воскликнула Росита с хорошо рассчитанным простодушием. — Я в этом плаще да в маске столько получаю, что хоть совсем бросай швейное ремесло.

— Я тебе брошу! — с неожиданной яростью рявкнул эдон Манвел. — Я тебе, паршивка, брошу! Что я велел? Не спускать глаз с Катрин Верже! Рядом жить, рядом работать, каждое дыхание ее ловить! Лучшей подругой ей быть, чтоб у сердца она тебя держала!

И добавил, успокаиваясь:

— Ладно, играешь ты в эту Вьеху… с пользой играешь, не спорю. Но не вздумай загубить дело, что тебе поручено! Если Дик Бенц вздумает связаться со своей подружкой — я об этом должен узнать в тот же миг!

Росита испуганно поклонилась:

— Узнаешь раньше самой Кэти, благородный эдон!

Но обида взяла верх над страхом, и спандийка добавила:

— А только разве такое было, чтоб я дело загубила? Когда этот летучий мерзавец пробрался в город и стал долги возвращать — разве не я вам о том весточку принесла? А ваши люди его упустили!

— Они за это поплатились. И ты поплатишься, если не усмотришь за соседкой.

— Я слежу. Но Бенц не шлет вестей.

— А Кэти?

— Вздыхает, шьет и ждет. Дура. У него таких подружек — в каждом порту…

«Ты бы ждать не стала», — подумал эдон Мигель.

Ему нравилась бойкая, хитрая спандийка. Пожалуй, он даже приблизил бы ее к себе, сделал постоянной любовницей. Но слухи об этом разошлись бы по городу, дошли бы до Катрин Верже. Много тогда Росита сумеет нашпионить? Месть всегда была для эдона Манвела важнее тяги к женщине.

— Да, вот что… Ты вроде бы крутишь шуры-муры с Ференандо-Без-Промаха?

— Я? Ничего я не кручу! — подчеркнуто возмутилась Росита, которая имела виды на воровского короля. — Нужен мне тот Ференандо!..

— Жаль. Он куда-то исчез, давно уже. Оставил письмо: мол, срочные дела, вернется — объяснит. Просил не гневаться.

— Вот оно что… — озадаченно протянула Росита. — Когда я его видела последний раз, он сказал, что собирается уехать. И поминал какой-то сюрприз для вашей милости.

— Сюрприз? — прорычал эдон Мигель.

Росита попятилась — таким темным огнем полыхнули глаза «короля без короны».

Девушка не могла, конечно, знать, что перед нею не только повелитель городских воров, но и маг Рубин. Войдя, она пожелала ему сто лет жизни — и не ведала, что он доживает уже вторую сотню. Долгая жизнь научила его кое-чему. Например, опасаться сюрпризов.

Он сорвал бы гнев на ни в чем не повинной швейке. Но та поспешно произнесла фразу, которая ее спасла:

— Ваша милость, а если это он — про Бенца? Если он узнал, где прячется леташ, и хочет вам подарок сделать?

Гнев погас в глазах спандийца.

— Бенц? — задумчиво сказал Рубин. — Да, хорошо бы, чтоб этим сюрпризом действительно оказался Бенц.

На борту «Миранды» утих радостный шум, утихли веселые разговоры. Уставшие с дороги спасители Литы выложили Райсулу, Маре и юнге историю своих странствий и разбрелись по койкам — спать, спать… На вахте остались Мара и Олух.

Капитан, уходя в свою каюту, даже не заметил, как следом за ним шмыгнул серый кот, которого Бенц незадолго до этого успел произвести в члены команды.