Даниэль Клугер - Мушкетер

Поперек стола, словно граница, отделявшая пустые бутылки от полных, лежала шпага в кожаных ножнах. Некоторое время я, словно невзначай, разглядывал его, не столько с любопытством, сколько с недоумением. Мне казалось странным, что человек, достигший предела мечтаний (моих мечтаний, разумеется), может проводить время вот таким образом – в полном одиночестве и явно плохом расположении духа. «Нет, – подумал я в тот момент, – надень я вожделенный плащ, ни на минуту не сходила бы с лица моего счастливая улыбка. Даже в момент смерти – на войне, разумеется, от вражеской пули или шпаги – я бы торжествующе улыбался. Этому достойному господину, видимо, не хватает в жизни слишком многого. Мне бы хватило с избытком того, чем он уже владеет».

Меня разобрало любопытство. А так как я никогда не отличался чрезмерной стеснительностью, то, улучив момент, когда слуга отправился за очередной бутылкой, подошел к столу мрачного мушкетера. Он никак не прореагировал на мое появление, по-моему, даже не заметил меня.

– Позвольте к вам присоединиться, – сказал я. Мушкетер медленно поднял голову и окинул меня ничего не выражающим взглядом. Молча кивнул. Я пододвинул скамью и сел. Он некоторое время еще смотрел на меня, затем повернулся к слуге и так же молча показал ему один палец, после чего ткнул в мою сторону. Слуга тотчас принес второй стакан и еще одну бутылку вина. Наполнив мой стакан, мушкетер сделал приглашающий жест рукой. Если не считать этого, он продолжал держаться так, словно меня рядом не было.

– Наверное, вам мешает мое присутствие? – спросил я спустя какое-то время, чувствуя все большую неловкость.

– Ничуть, – ответил он безразлично. – Впрочем, можете уйти. Или остаться. Как вам угодно.

Голос его был звучным и ясным, и говорил мушкетер так, словно пил лишь воду – хотя от такого количества выпитой воды тоже можно было изрядно охмелеть. Видя, что я продолжаю сидеть, не притрагиваясь к угощению, он приглашающе поднял свой стакан и, видимо решив проявить вежливость, произнес:

– Ваше здоровье, господин… господин?

– Портос, – представился я своим новым именем.

– Атос, – сказал он безразлично.

Решив, что он не расслышал, я поправил:

– Портос, сударь. Меня зовут Портос, вы не расслышали.

– Прекрасно расслышал, – ответил мушкетер флегматично. – Вас зовут Портос. Атос – это мое имя. – Он осушал стакан и вдруг разразился громким смехом. – Бывает же такое! Портос! Атос! Да от таких имен, сударь, собаки дохнут – если верить господину Тальману де Рео!

На шум подбежал слуга. Мушкетер сказал:

– Портос. Представляешь, Гримо?

Гримо посмотрел на меня, скупо улыбнулся и, успокоенный, отошел. Мне подумалось, что слуга и господин составляют прекрасную, хотя и очень странную, пару.

Между тем короткий приступ веселости прошел. Г-н Атос снова впал в меланхолию, изменилось лишь то, что теперь, прежде чем выпить, он чуть приподнимал стакан в мою сторону. При желании это можно было истолковать как любезность, мол, пью за ваше здоровье. Я кивал в ответ – но, конечно, угнаться за мушкетером не мог никак. Да и не испытывал особого желания напиваться.

Спустя примерно полтора часа слуга Атоса приблизился и что-то шепнул на ухо своему господину. Атос проявил признаки слабого интереса.

– Ты уверен? – спросил он. Как я уже говорил, в его голосе не угадывалось ни малейших признаков опьянения.

Гримо кивнул.

– Хорошо, – сказал Атос. Вытащив из кармана кошелек, он бросил его слуге. – Расплатись. Вынужден вас оставить. Служба! – сказал он мне. – Рад был познакомиться. Вы чертовски приятный собутыльник, Портос. Портос! Ха! – Он снова коротко хохотнул, поднялся, прицепил к поясу лежавшую на столе шпагу, надел шляпу и направился к выходу. Двигался он прямо, но, присмотревшись, можно было заметить в его походке некоторую неуверенность.

Я вышел следом. Пить мне не хотелось. На улице мушкетер еще раз любезно поклонился мне и в сопровождении своего немногословного слуги скрылся в одном из соседних домов.

Мне ничего не оставалось, как продолжить бесцельное шатание по городу. Но уже через несколько шагов я споткнулся об чью-то некстати подставленную ногу. Едва не упав, я машинально схватился за первую попавшуюся опору, коей оказался как раз обладатель подставленной ноги.

– С ума вы сошли, что ли?! – вскричал он и изо всех сил толкнул меня, так, что я вновь чуть не упал. – Или ослепли?!

Выпрямившись, я внимательнее присмотрелся к обидчику. Его пышный щегольской камзол из ярко-красного бархата, затканный золотыми и серебряными нитями и перехваченный выше талии розовым шелковым шарфом, выгодно отличался от моего потертого колета и запыленных ботфортов с разбитыми носками. Да и плюмаж на его шляпе наверняка стоил дороже всей моей одежды. Рядом с ним стояли еще двое, в красных плащах с белыми крестами и высоких ботфортах, – мушкетеры его высокопреосвященства.

Мое уныние исчезло без следа, уступив место негодованию и желанию хорошенько проучить задиру. По высокомерно-презрительной усмешке я сразу понял, что этот щеголь сознательно подставил мне подножку. Он заслуживал хорошей трепки, и я лишь раздумывал, с чего начать.

Обидчик мой презрительно усмехнулся:

– Да этот провинциал еще и глухонемой! – бросил он, обращаясь к своим собеседникам. – Стоило бы его научить хорошим манерам.

– Так займитесь этим, господин учитель! – заметил я столь же презрительно. – Правда, для школьного учителя вы чересчур пестро наряжены. В таком наряде чертовски неловко действовать указкой! – И я выразительно скользнул взглядом по его шпаге, висевшей на расшитой золотом кожаной перевязи.

Он вспыхнул и схватился за оружие, но один из гвардейцев кардинала тронул его за локоть и отрицательно покачал головой. Тогда разряженный наглец, поворотившись ко мне и чванливо подбоченясь, предложил перенести нашу беседу подальше от посторонних глаз.

– Например, на Пре-о-Клер, – предложил он. – Через час. Надеюсь, вы успели узнать это место? Ведь, судя по вашему костюму, вы лишь сегодня заявились сюда из деревни и, возможно, не знаете Парижа!

Я почувствовал себя уязвленным. Мне казалось, что мой внешний вид свидетельствует не только о воинственности, но и о превосходном вкусе.

– Хоть я здесь недавно, – запальчиво ответил я, – мне неплохо знакомы окрестности аббатства Сен-Жермен-де-Пре! И немало любителей поучать других я там избавил от этой пагубной привычки!

На самом деле мне еще ни разу не довелось драться на дуэли – за исключением того случая, когда два вертопраха попытались сорвать с меня плащ. Но поскольку тот случай касался именно детали моей одежды, я с чистой совестью мог произнести это. Сказанное прозвучало достаточно внушительно. Во всяком случае, тень озабоченности легла на лицо моего соперника. Я же, смерив его и его друзей надменным взглядом, неторопливо пошел прочь.