Юрий Никитин - Труба Иерихона

Короля криминального мира полувели-полутащили через зал мимо опустевших столов. Когда он начинал приходить в себя, Мысько с удовольствием стучал прикладом по голове, похожей на гранитный валун. Не то чтобы сильно, но король понимал, что для этих людей он не король, сам не пойдёт — поволокут лицом о землю, все ступени пересчитает, а потом закинут в «черный ворон» с выбитыми зубами и переломанным носом.

От стен пугливо провожали их взглядами игроки. Олейник видел в глазах облегчение: не за ними. И не налёт, что могло случиться тоже... Их даже не обыскивают, не проверяют документы. Акция направлена на задержание всего лишь одного человека. Не простого, очень не простого, но одного-единственного...

Мысько шагал за спиной Гогика, ствол время от времени тыкался в спину, но Мысько не забывал и про удары прикладом... Король криминального мира наконец выбрал линию поведения, шёл молча, лица не прятал, телекамер нет, даже криво улыбался уголком рта.

И тут случилось то, чего никто не ожидал: у одного из игроков явно сдали нервы. Он развернулся, одной рукой сгрёб стоявшую рядом молодую женщину, другой молниеносно выдернул из заплечной кобуры пистолет.

Все назад! закричал он бешено. Сейчас же! Иначе этой суке вышибу мозги!

Олейник остановился как вкопанный. Лещук сделал ещё два шага, встал. Автомат Мысько уже был направлен на дурака, захватившего заложницу.

Женщина повизгивала в ужасе, а потом уже почти хрипела. Бандит грубо захватил её локтем за горло, косметика смазалась, словно на хорошенькое личико плеснула грязь из-под колёс пролетевшего мимо мерса.

Пуговичка на полупрозрачной блузке лопнула. И без того едва прикрытые груди бесстыдно вывалились. Олейник убедился, что с такой фигурой бюстгальтеры в самом деле ни к чему. Коротенькая юбочка задралась, обнажая розовые трусики с выпяченным, как челюсть боксера, массивным лобком.

Олейник оценивающе посмотрел на бандита, на заложницу, снова на бандита. Тот прокричал:

Все назад!.. Иначе...

Да всё понял, прервал Олейник. У тебя какой пистолет? А, магнум... сурьезная вещь... Но всего семь патронов, восьмой в стволе... Верно? Маловато. Хочешь, дам автомат? И два запасных рожка?..

Бандит смотрел ошалело. Женщина хрипела, прекрасные глаза умоляюще смотрели на подтянутого молодого майора с жёстоким, как у ангела смерти, лицом.

Чего? спросил бандит тупо.

Автомат дам, повторил Олейник любезно. Чтобы ты и остальных сук положил вместе с их хозяевами. Хочешь?

Бандит смотрел ошалело. Пугливо огляделся по сторонам, но омоновцы с мест не двигались. Все гости с восковыми, как у мертвецов, лицами молча дрожали за столами. Даже роскошные женщины с холёными телами и безукоризненными лицами не визжали, не хлопались в обмороки.

Ты чё? сказал бандит. Ты чё?

Ну, решайся, сказал Олейник нетерпеливо. Тебе ведь можно, а вот мне нет. Может, отведёшь душу? Перебьёшь всех этих вшей? Ты ж тоже ненавидишь!

Глаза бандита округлились. Майор омоновцев говорил очень серьёзно, в голосе звучала горечь.

Ты чё? повторил бандит неуверенно. Ты не дури. Просто все сдайте назад... и всё. Малость, на пять шагов... Я сейчас выскользну через заднюю дверь, а там её отпущу...

Кого? спросил Олейник. Дверь?.. Дурак, ничего не понял. Мысько, убей. Постарайся обоих одной пулей.

Бандит выронил пистолет, как будто тот жег ему пальцы, но опоздал: Мысько не сдвинул автомат ни на миллиметр, только лишь нажал на спусковой крючок. В напряженной тишине выстрел грянул, как из танкового орудия. В правом глазу бандита образовалась клокочущая дыра. Женщина с визгом сбросила волосатую руку. Кровавая борозда обезобразила ей скулу, половину уха сорвало пулей.

В казино кто-то вскрикнул, несколько человек рухнули вниз лицом, руки заученно забросили на затылки. Остальные стояли неподвижно, лица белые как мел, руки и ноги тряслись. В глазах и голосе этого беспощадного майора была просьба дать ему шанс хоть что-то расценить как сопротивление, попытку к сопротивлению, хотя бы к бегству...

Это очень далёкий от Москвы край, где тигра называют тигрой, кедр кедрой, где не знают слова «пятьдесят», а только «полста» и где даже школьники считают: полста один, полста два, полста три...

Это край, где заросли бамбука, выросшего за ночь, перегораживают дорогу в тайге. Это край, где чудовищно толстые тропические лианы, на которых можно перебрасывать не только Тарзана, но и танки через пропасти, обвивают совсем уж чудовищной толщины сибирские кедры. Это край, где встречаются на одной поляне леопарды, тигры, медведи и северные кабаны... где по болотам и берегам рек среди кувшинок и лилий растут священные индийские лотосы...

Словом, это Уссурийский край. С нашего берега хорошо видно китайские домики на том берегу Амура, крестьян, скот. Рыбаки то и дело заплывают на нашу сторону, ловят рыбу у самых берегов, иногда тут же и продают, а когда проносится катер пограничников, прячутся на том берегу, к которому окажутся ближе.

На этом, к примеру, их знают как облупленных. Иной раз в самом деле прячут, ибо симпатии всегда на стороне догоняемых. Китайцы народ хитрый, но работящий и благодарный. Кто к ним хорошо, того отблагодарят сторицей. Так что жители пограничных земель знают китайцев. Хорошо знают. И хитрых, и подлых, и честных, и придурковатых, и всяких-всяких...

Савелий неспешно снимал чистой тряпицей последние следы смазки. Было время, когда он сам изготавливал жаканы, заливая свинец в пробки от одеколона. Одеколон, естественно, выпивали за его дешевизну, зато отлитые в пробках жаканы получались страшными: резьба позволяет наносить страшные раны — лось или медведь сразу падает, сражённый наповал. Все внутренности всмятку, не приходится бегать по кровавому следу. Да и зверь не мучается.

Сейчас же у него отличная снайперская винтовка. Вообще-то у него нет на неё документа, но охотники Уссурийской тайги всегда пользовались прекрасным нарезным оружием, в то время как остальным охотникам в европейской части России позволялось только гладкоствольное. Но там охотники просто любители, а здесь профессионалы, кормятся охотой. Потому здесь для охоты всегда было разрешено нарезное оружие. Ещё мальчонкой он купил пятизарядный карабин «Лось», не расставался до тех пор, пока не удалось купить в расползающейся воинской части пару хороших снайперских винтовок...

Снайперская окупила себя в первый же сезон. С любого расстояния бил зверя наповал, не повредив шкуры, не раздробив черепа, на которые так падки городские любители.

Он вздрогнул от истошного вопля за окном. Слышно было, как громко хлопнула калитка. Испуганно закудахтали куры, послышался скрип ступенек на крыльце. Дернули дверь, в сенях загремело сбитое пинком ведро.