Юрий Никитин - Труба Иерихона

И ещё ему чудилось, что он двигается внутри пирамиды Хеопса. В просторных нишах застыли статуи витязей в полных доспехах воинов-сельджуков, а если не самих сельджуков, то все равно каких-нибудь сельджуков. Снизу этих сельджуков подсвечивали умело спрятанные лампы, вдоль стен шла затейливая лепка.

Если это кафешка, пробормотал он, то что здесь ресторан?

Она оживилась:

Хочешь в ресторан?.. Там столы прямо среди озера! Понимаешь, здесь вода стоит дорого, потому самый шик, если много воды. Между столами утки плавают, лебеди всякие, а официанты бродят, как цапли, по колено в воде.

Нет, сказал он твёрдо. Не хочу как Иван Иванович с Иваном Никифоровичем...

А кто это?

Да двое русских, один из них, не помню кто, любил пить чай в такой просторной ванне, что там тоже плавали утки...

Ого, произнесла она с уважением. Новый русский?

Да нет, старый...

Они вошли в зал, где свет был настолько приглушен, что к свободному столику пришлось пробираться едва ли не на ощупь. Дмитрию почудилось, что у каждого столика своя атмосфера: где холоднее, где теплее запахи варьировались от просмоленного морского до знойного пустынного.

Виолетта тащила его, как бычка, в глубь этой арабской ночи. Под ногами попеременно то шуршали циновки, то ступни утопали по щиколотку в коврах, то хрустели мелкие ракушки.

Может, предложил Дмитрий, подождать метрдотеля? Или здесь как в Макдональдсе?

Здесь, решила Виолетта, она его не слушала. Вот здесь удобно. Правда удобно?

Стол оказался из благородного чёрного дерева. В тёмной поверхности, как в ночном озере, отражались звёзды. Дмитрий невольно вскинул голову. Потолок похож на свод планетария. Только эти многочисленные светильники изображали не планеты, а создавали, так сказать, настроение. Как понял Дмитрий, настроение расслабления, балдежа, оттяжки и прочего фрейдизма потакания обезьяне в человеке.

Виолетта, пренебрегая всякой грацией и манерами, плюхнулась в роскошное кресло, тоже из чёрного дерева, её тонкие ладони с удлинёнными пальцами ласково погладили подлокотники.

Здесь хорошо кормят, сообщила она, тебе понравится.

Кресло приняло Дмитрия с ласковой предупредительностью, сразу подстроилось под его твердый зад, выгнулось валиком под поясницей, а подлокотники опустились, чтобы ему не приподнимать плечи ни на миллиметр. Все было настолько выверено, что он сразу вспомнил про научно-исследовательские институты по новым способам нанесения татуаши. И про десятки конструкторских бюро по разработке новых щёточек для подкрашивания ресниц, чтобы «сделать их кокетливыми и флиртующими». Значит, не меньше институтов по дизайну и конструированию кресел для бездельников. А так как бездельников гораздо больше, чем, скажем, космонавтов, то и кресла для бездельников конструируются тщательнее, и денег в разработку новых конструкций для бездельников вкладывается не в пример больше.

Породистый солидный господин, настолько респектабельный и строго одетый, что Дмитрий едва подавил импульс вскочить и поклониться, подошёл неспешно, поинтересовался бархатным голосом:

Что будете пить?

Дмитрий потянулся к меню, а Виолетта сказала весело:

Два фирменных коктейля. А перекусить...

Дмитрий вмешался, в России женщинам только дают смотреть меню, а заказывают все-таки мужчины:

Мне рюмку водки... но большую. Даме что-нибудь помягче и послаже.

Официант или метрдотель, хотя, на взгляд Дмитрия, это был сам президент страны или, на худой конец, министр иностранных дел, откланялся и отступил в тень.

Когда на столе появились высокие бокалы на длинных ножках, Виолетта предупредила:

Не глотай сразу! Не распробуешь.

Дмитрий послушался, коснулся одними губами. Первые капли растаяли на языке, ощущения были странные и дразнящие. Нёбо приятно защекотало. В глазах словно бы прояснилось, он увидел в полумраке всё помещение, даже рассмотрел узор на дальней стене, хотя зрение адаптируется к сумраку ещё минут через тридцать, не раньше.

Ну вот, услышал он саркастический голос. Вылакал как голодный верблюд!.. Ладно, я это предусмотрела...

Из полумрака выступила фигура, в руках поднос, два тонконогих фужера, на блюдах с монограммами горки ассорти из ценных пород рыбы... или не рыбы, но пахнет вроде бы рыбой. Или лягушками.

Извини, сказал он смущённо.

Да ладно, отмахнулась она. Это оба тебе. Тебе кувалдой в лоб, тогда что-то почувствуешь. Из какого ты мира, Джон? Прости, я уже забыла твое новое имя...

Настоящее имя, поправил он с улыбкой.

Она посмотрела, засмеялась и повторила чересчур серьёзно:

Да-да, твоё настоящее имя. А вообще-то смешно, верно?

Что именно?

Что приходится вот так... ну, трудно пробивать в жизнь, что жить надо просто. Что надо жить весело и ни о чём не думать. Просто жить!

Дмитрий выпил содержимое второго фужера, к своему стыду едва ли не залпом, хотя старался тянуть, но за третий взялся с твёрдым намерением смаковать, смаковать, смаковать, то есть тянуть из клопа резину там, где проще и умнее одним махом.

Из сумрака доносилась мягкая обволакивающая музыка. Напряжённые мускулы постепенно расслаблялись. Он впервые встретил ресторан... ну пусть кафе, где музыка не грохочет, не взвинчивает. В России, к примеру, всегда такой ор, что от рёва динамиков звенит посуда. Если в детстве он наивно полагал, что в ресторанах музыка играет, чтобы заглушить чавканье и сёрбанье, то в московских ресторанах не услышишь и выстрелы из гранатомёта, а в этом... этом кафе музыка не перебьёт и жужжание комара.

Нравится?

Он вздрогнул от её неожиданного вопроса, ответил искренне:

Конечно! Ещё бы такое не понравилось.

То-то, сказала она довольно. Ты бы видел, какие они дикари были! Я ещё застала в первый приезд... Представляешь, сидят на улице в пыли двое старцев, спорят, спорят, едва друг друга за бороды не рвут!.. И как ты думаешь, о чём спорят?.. Если скажешь, что о преимуществах жареного карпа перед жареной форелью, то ты ошибаешься!

Она смотрела торжествующе. Дмитрий принял озабоченный вид:

А о чём же спорят?

Не поверишь! Толкуют какую-нибудь строчку из своего вшивого Корана! Поворачивают её то так, то эдак. Седьмой смысл ищут. В каждой строке, дескать, заключено семь смыслов. Шесть нашли, седьмого отыскать не могут. К ним подходят люди, включаются в спор, находят вроде бы, но тут кто-то находит и восьмой, начинается спор, какой смысл вернее. Вспыхивает драка, кто-то исчезает и возвращается с оружием... Представляешь?

Он посмотрел в её чистые негодующие глаза и ответил, как требовалось:

Нет, не представляю.

Тогда просто поверь. Они ж тут жили, как... Как не знаю кто! А сейчас здесь везде весело и не нужно ни о чём думать. Расслабляйся в любом месте, отдыхай. Балдей, оттягивайся. Мы убрали здесь все конфликты, все кочки, из-за которых могут возникнуть споры, неудобства! Теперь здесь всем весело и ни о чём не нужно думать.