Сергей Кротов - Война. Часть 1

— Кхм-кхм, что будет с Исаем? — хрипит академик.

— Не беспокойтесь, товарищ Лысенко, вас эта история не коснётся, однако настоятельно советую уволить его по статье. В любом случае к вам в Одессу он больше не вернётся: кроме сегодняшнего, на нём ещё висит дело о растлении несовершеннолетней, Прокуратура возобновляет его, как незаконно прекращённое.

— Правда, что ль? — за вуалькой шляпки, не могу разглядеть выражение глаз подруги.

— Правда, — кивает она, — позвонила Шейнину, он запросил дело из Одессы и своей властью задержал Презента на сорок восемь часов…

— А что за необходимость была именно сегодня идти в Большой на «Травиату»?

— Вот именно «идти» необходимости не было никакой, — ворчит подруга, стуча каблучками по Красной площади, — можно было на машине подъехать. А сегодня потому, что открытие сезона наверняка будет кто-то из Политбюро, да и президиум ВАСХНИЛ в полном составе там быть должен…

— Какие-то проблемы?

— Думаю нет, но подстраховаться надо, — Оля крепко сжимает мою руку, — вдруг у кого-нибудь из академиков появится соблазн переиграть выборы.

— Задачу понял, обеспечить нам лучшие места, желательно в «царской ложе»… — жёсткий захват сменяется ласковым поглаживанием.

— Вы заранее, товарищ Чаганов, не могли предупредить? — понижает голос комендант Большого театра Рыбин, страдальческая гримаса искажает его узкое лицо, — сегодня самого Хозяина на театре ждём, открытие сезона, как-никак… ложи белетажные давно все разобрали наркомы да секретари.

— А ложи первого яруса? Подальше от сцены… с десятой по двенадцатую? — безуспешно пытаюсь встретиться взглядом с его смотрящими в разные стороны глазами.

— Есть шестая по левой стороне, — не заглядывая в бумаги быстро отвечает Рыбин и решительно поднимается, — идёмте скорей, если там пока никого, я их на балкон пересажу… польта оставьте у меня здесь.

Немного отстав от худого длинноногого коменданта, мы с подругой подходим к полуоткрытой двери ложи.

— Но почему?! — доносится оттуда возмущённый мужской голос.

— Понимаете, товарищ Бонвинтик, — бубнит Рыбин, — касса продала двойные билеты…

— Но мы пришли первыми! Пусть пришедший позже и идёт на балкон. И вообще, я — орденоносец!

Оля надувает губки, с тяжёлым сердцем переступаю порог ложи и в тамбуре перед собой вижу нахохлившегося гроссмейстера Ботвинника, тычущего себе в грудь на орден «Знак Почёта».

«Некрасиво получилось, но назад дороги нет».

— Что двойные билеты? — лихорадочно соображаю я, спиной ощущая горячее дыхание подруги, — может быть тогда сделаем так: одно отделение смотрите в ложе вы, другое-мы?

— В «Травиате» три отделения… — из-за спины Ботвинника на нас с подругой насмешливо смотрит его спутница, жгучая брюнетка.

— На заключительное отделение бросим жребий, — тушуется гроссмейстер, заметив ордена на моей груди.

— Всем места хватит, — весело резюмирует Оля, — девочки сядут вперёд, а мальчики сзади на стульях с высокими ножками. Идёт?

— Идёт! — смеется черноглазая.

— Сей минут стулья организую, — облегчённо выдыхает Рыбин.

— Отлично, давайте знакомиться, — пропускаю Олю вперёд, — я — Алексей Чаганов, это моя невеста Аня.

— Я — Михаил Ботвинник, моя жена — Гаянэ.

— Очень приятно, — произносим хором и хохочем.

— Позвольте, — осеняет меня вдруг при внимательном взгляде на жену гроссмейстера, — я вас видел в Ленинграде в Мариинском, вы — балерина, танцевали вместе с Улановой в «Лебедином озере».

— Верно, — польщённо улыбается Гаяне, — вы, Алексей, человек известный, а чем Анечка занимается?

— Заканчиваю мединститут, — приходит мне на помощь Оля, — ну и охраняю товарища Чаганова… от чересчур настойчивых поклонниц.

Наш смех тонет в аплодисментах публики, в правительственной ложе появляются Сталин и Киров. Сзади открывается дверь, внутрь протискивается служитель нагруженный стульями, за ним маячит Рыбин.

— Алексей, товарищ Сталин приглашает тебя с Аней к себе в ложу… — неожиданно из-за спины коменданта выглядывает коротко стриженная голова Власика.

Гаянэ удивлённо глядит на Олю, Ботвинник хватает меня за руку. — Товарищ Чаганов, мне нужно с вами поговорить, — с мольбой смотрит он на меня, — после спектакля? Пять минут, не больше.

— Хорошо, ждите нас после спектакля под колоннами, — шутливо подмигиваю ему я, — но с вас партия в шахматы со мной…

При первых нотах грустной мелодии увертюры великой оперы занимаем кресла рядом с Кировым, вождь приветливо кивает нам.

— Товарищ Чаганов, — в первом перерыве гуляем со Сталиным по пустому фойе, примыкающему к правительственной ложе, — будьте готовы в конце месяца к отплытию в Амстердам. Там вы встретитесь с известным вам господином Дэвисом и его супругой, у них возникли вопросы по нашему дальнейшему сотрудничеству. Проведёте переговоры с госпожой Пост по возможности ускорения поставок алюминиевого завода. Господин Дэвис сейчас в должности посла в Бельгии, по дороге в домой он сделает остановку в Амстердаме, где к нему присоединится жена, любительница шахмат. В это время в Голландии как раз будет проходить шахматный турнир сильнейших гроссмейстеров.

— Понимаю, товарищ Сталин, супруги не хотят афишировать свои контакты с нами.

— Правильно понимаете, товарищ Чаганов, они сами выбрали место и время встречи. Все ваши встречи с Дэвисом и Пост будут происходить в порту, на их яхте «Си клауд». Вам запрещается сходить на берег в течение всего времени пребывания в Голландии, постоянно будете находиться на нашем судне, на советской территории под надёжной охраной, ну за исключением самих переговоров.

— Товарищ Сталин, в Брюсселе находится штаб-квартира компании «Юнион Майнер дю О-Катанга», той самой, которая добывает уран в Африке. По её отчётам выходит, что около тысячи тонн руды компания завезла в Бельгию. Для полноценной атомной программы этого может и не хватить, но на первом этапе будет большим подспорьем при ее развёртывания. В случае войны Германия сможет легко захватить эти запасы урана.

— А сколько у нас урана сейчас? — пыхнул трубкой вождь.

— Полторы тысячи тонн уже в Союзе, пятьсот тонн — в пути.

— Так поручите это вашему коммерсанту, как его Мак Ги?

— Он попробовал, но у него не вышло. Мак Ги считает, что после того как он скупил весь добытый уран в Бельгийского Конго, на рынке возник интерес к урановой руде. Возможно, что «Юнион Майнер» хочет набить цену на неё, но может быть что ситуацией заинтересовались иностранные разведки…

Сталин останавливается в задумчивости посреди фойе, не обращая внимания на третий звонок.