Сергей Кротов - Война. Часть 1

— Ну-у, это надолго… — недовольно морщится Оля.

— Нет-нет, от силы пару минут, — успокаивает её Гаянэ.

— У меня белые, — по-хозяйски поворачиваю доску и толкаю королевскую пешку на два поля вперёд, — играю французскую защиту, только вы мне не мешайте…

Улыбнувшийся гроссмейстер послушно отвечает — е6. В стиле блиц делаем четыре хода, а на пятом — я, то есть американский гроссмейстер Файн, применяю домашнюю заготовку: забираю чёрную пешку «С» своей ферзевой.

«Такие времена: в известном дебюте, уже на пятом ходу можно было свернуть с проторённого пути»…

Ботвинник, не раздумывая, бросается в осложнения: временно жертвует коня, закрывается конём от шаха и вдруг застывает со слоном в руках, понимая, что партия уже проиграна… чернопольный слон, которого он сейчас держит в руках в игру уже не вернётся.

«Вот так, наверное, и смотрел он на доску тогда в Амстердаме в первом туре не понимая, как такое могло произойти в его любимом дебюте, который всегда служил ему верой и правдой и за белых, и за чёрных».

Гроссмейстер, набычившись, в раздумьях нависает над доской, Оля вопросительно смотрит на Гаянэ, та недоумённо пожимает плечами.

«Ну, положим, эта партия была бы проиграна Ботвинником, если бы перед ним сидел хотя бы твёрдый мастер. А так на доске ферзи, по паре ладей, лёгкие фигуры и большая часть пешек».

Через полтора десятка ходов со мной было покончено… Гроссмейстер, сняв очки и вытерев пот со лба откидывается на спинку стула, Гаянэ с тревогой смотрит на мужа.

«Наука вам будет, товарищ Ботвинник… Без этого досадного проигрыша на старте первое место в турнире вам будет, конечно, обеспечено… Хотя кто знает, вся борьба в турнире может пойти по-другому. А вот дебютный репертуар вам надо расширять, а то так и будете нарываться на домашние заготовки типа этой. Сильным личностям, впрочем, нотации не нужны. Ботвинник умеет учиться на своих ошибках, что он доказал в матчах-реваншах со Смысловым и Талем, поэтому я ему этого не сказал, это я ему подумал».

— Что это было? — заглядывает мне в глаза Оля, когда мы оказались на улице, — зачем тебе такое ярмо на шею?

— Дышать хочу полной грудью… — не отвожу взгляда.

— Это понятно, сама такая, — кивает головой подруга, — ладно хорошо, а почему не выиграл, я же видела как гроссмейстер вдруг взмок, он что в ловушку угодил?

— Да в ловушку, только чтобы воспользоваться ей надо быть сильным шахматистом.

— Хочешь сказать, — скептически щурится Оля, — что его память больше твоей или он считает варианты быстрее?

— Не больше и не быстрее… даже наверняка наоборот. Вот только толку от этого чуть. Если просто перебирать все возможные варианты на пять ходов вперёд, то их число огромно — единица с тринадцатью нулями… то есть, самому мощному компьютеру потребовалось бы на это несколько часов. Причём расчётное время на каждый дополнительный ход в глубину растёт по экспоненте…

— А почему тогда говорят, что гроссмейстеры могут заглядывать вперёд на десятки ходов?

— Лукавят… на самом деле два сильных игрока просто знакомы с позицией, которая может возникнуть через десяток ходов (кто-то до них уже её играл) и вот в этой позиции при домашнем анализе один из них сворачивает с протоптанной тропинки на несколько ходов в бок. То есть на самом деле расчёт за доской для гроссмейстера будет вестись на те же пять ходов. К тому же, человек не перебирает все варианты, а быстро отсекает бесперспективные ветки дерева решений. Впрочем, что-то подобное было реализовано и компьютерных программах, всё, за исключением интуиции…

— Опыт нужен, — глубокомысленно замечает подруга, — и талант.

— … Да, кстати, — наши подковки застучали по брусчатке Красной площади, а головы синхронно повернулись к горящим окнам Сенатского дворца, — не успел тебе сказать, Хозяин приказал нам готовься: через неделю вместе с Ботвинниками отплываем в Амстердам, они на шахматный турнир, мы — на встречу с Мэрджори…

Оля равнодушно кивает.

— Ты знала?! — ревниво заглядываю ей в глаза.

— Точно — нет, но Игнатьев намекнул недавно… это ты пассажиром едешь, а мне нужно больше времени на подготовку. Послушай, а ведь миссис Пост за полиэтилен низкого давления ничего не пожалеет! Она на одной упаковке в одних только Штатах без «фуд энд драг» озолотится…

«А что, может быть… за такую технологию она всё что попросим даст: и нефтепереработку поможет наладить, и получения карбида титана… и кредит гарантирует на это всё».

— Эх, времени мало, — подхватываю под руку подругу, — вот бы было хорошо бухнуть ей на стол образец…

— Только почистить надо его от бутиллития, — тоже ускоряет ход Оля, — а то пиндосы и без нас справятся…

— Владимир Николаевич, Чаганов на проводе. Прошу прощения за поздний звонок.

В телефонном справочнике «вертушки» недавно появился и номер Ипатьева.

— Добрый вечер, Алексей Сергеевич, — в трубке послышался доброжелательный голос академика, — ничего страшного, я обычно после трёх ложусь… бессонница знаете ли.

— Вы не заняты? А то хотелось бы с вами кое-что обсудить прямо сейчас…

— Приезжайте, буду рад.

От меня до дома в Брюсовом переулке где жил Ипатьев на машине всего пара минут, минуту на проверку документов в парадном заспанным вохровцем и хозяин квартиры из прихожей провёл меня прямо к себе в кабинет: заваленный бумагами письменный стол, массивный кожаный диван, два кресла и большой камин, обложенный белой керамической плиткой.

— Владимир Николаевич, нужна помощь… — начинаю с места в карьер.

— Слушаю вас, — академик широким жестом предлагает садиться.

— … Из своих источников я получил сообщение из-за границы, что в одной из лабораторий недавно был синтезирован полиэтилен с огромным молекулярным весом…

Лицо академика мгновенно стало очень серьёзным.

— … реакция проходила при атмосферном давлении и комнатной температуре, инициатором полимеризации выступал бутиллитий…

— Любопытно, любопытно… — Ипатьев легко поднялся из глубокого кресла и возбуждённо заходил по кабинету, — обычно в качестве катализаторов полимеризации мы применяем щелочные металлы. Литий тоже работает, в частности при синтезе бутадиеновых каучуков, но натрий больше подходит. Бутиллитий, почему? Он же не стабильный, небольшая его часть обязательно распадётся — получится катион лития и анион бутила… хм, а ведь последний вполне способен отобрать одну валентную связь у одного из атомов углерода этилена… и что получается? Новый анион, который присоединит к себе мономер! И пошла расти цепь! Теперь понятно почему у полиэтилена большая молекулярная масса — цепь будет расти до тех пор, пока в округе плавают свободные мономеры… Гениально просто.