Андрей Валентинов - Крабат

Тони взглянул нехорошо, кулак обозначив, но внезапно обмяк, разжал пальцы.

— Точно, Андреас! Она как о нем, об Уолтере, заговорит, так прямо зеленеет. Навешает на него всякого, словно на рождественскую елку, а потом вздохнет: зато, мол, мужчина, не прочим чета. Представляешь, он рыцарь, настоящий!

Рыцарей Хинтерштойсер видел только на картинках, а еще в музее, в виде старых доспехов. Поэтому совсем не впечатлился.

— Уолтером, говоришь, зовут? Прямо как нашего Вальтера, который Перри. Но Вальтер скромняга, на такого Ингрид и не взглянет. У них, у фон-баронов, и кость белая, и кровь голубая, и дым из ноздрей.

Крот-слепыш даже не попытался возразить хорьку. Выкинул окурок, проследил полет.

— Я вот понять не могу, Андреас, чего мы на нее запали? Мало ли девушек хороших?

Хинтерштойсер подумал и рассудил:

— Мало!

Старый Огр-людоед, сам-третий в этой беседе, слушал и поражался. Поди пойми этих букашек! Три километра с лихвой под ногами, а они о чем беседы ведут? Обиделся крепко, сделав очередную зарубку на ледяном щите. Но и опасность почуял. Если для этих двоих некая девица его, Эйгера, важнее, то нет ли за ними силы, ему неведомой?

Нахмурился Огр, туманный колпак надвинул по самые седые брови. «Рампы» не испугались? «Снежный Паук» впереди!

Лекс обнаружился в баре, на прежнем месте. Маленький столик у стены, пустая глиняная рюмка (проясняет разум и успокаивает нервы), чашка кофе с дымящейся сигаретой на блюдце. Увидев Марека, бывший работодатель сделал рукой странный жест, то ли подзывая, то ли отсылая прочь. Желтый Сандал заказал и себе кофе, двойной и покрепче, купил пачку сигарет, после чего без особого стеснения приземлился на свободный стул. Лекс поглядел кисло:

— Ночью не спали, курите, красное пятно на горле, которое вы очень неумело припудрили, галстук завязывали не глядя. Чем еще удивите, Марек?

— «Бегущие с волками» — кто это, мистер Мото?

Про «Лекса» вспомнил, только фиксируя вопросительный знак. Уточнять не стал. Надоели эти игры!

— Очень своевременный вопрос, — теперь в раскосых глазах плескалась истинно самурайская печаль. — Рушится мир, приезжает Геббельс, венгры сцепились с поляками за Карпатскую Русь, куда-то исчез Сталин… А вы чем заняты?

Можно было ответить коротко, можно — пространно. Но Марек Шадов просто улыбнулся.

— Вижу, в роли доктора Ватсона придется выступать мне, — констатировал Лекс. — Пейте, Марек, кофе, а то заснете. Про итальянцев знаю, сработали на «отлично», потребую от клиентки выписать вам премию… «Бегущие с волками» — это легенда, такая же, как сказки о столь любезных вам «Триадах».

Кофе Желтый Сандал не разлил только чудом. Занятия с каучуковым мячиком не пропали зря.

— В Европе, как вам рассказывали в школе, существовали рыцарские ордена. Это вы, Марек, знаете. А вот о том, что некоторые ордена были женские, может, и не слыхали. Первый, насколько я помню, основали в Каталонии, в двенадцатом веке — Орден Топора. Последний относительно недавно, в Австрии, — Рабынь Добродетели. Это были отнюдь не сестры милосердия, Марек. Враги дали им прозвище Бегущих с Волками, но воинственные дамы и сами с удовольствием стали себя подобным образом именовать. Такова история, легенда же гласит, что ордена никуда не исчезли, и до сих пор пытаются править Европой. Не сами, у них есть могучий соперник — Братство Грааля. Это, как вы догадываетесь, рыцари-мужчины. А дальше вспомните про масонов, сидящих под каждой кроватью. Удовлетворены?

— Почти, — Марек на миг задумался. — Что они не поделили, мужчины и женщины?

Лекс пожевал губами.

— Скорее всего… Не поделили они Господа нашего. Иногда важнее не во что веруешь, а как. Больше скажу. Некоторые считают, что уже тысячи лет Европа расколота на тех, кто поклоняется Великому Воителю — и на адептов Предвечной Дамы. Бог и Богиня, как говорят философы, дихотомия. Большинство наших неприятностей, включая войны, революции и даже эпидемии, якобы происходит из-за их вечной вражды… Ну что, Марек, проснулись? Готовы говорить о серьезных вещах?

Он был готов. Достал из пиджачного кармана телеграфный бланк, прижал ладонью к столу.

— Ильза приезжает сегодня после полудня, поездом из Берна. Чемоданы в машине, номера я поставил новые — те, что вы сказали. В отель возвращаться не будем, сразу к границе. Поедете с нами?

— Обо мне не беспокойтесь, Марек, — бывший работодатель вновь добавил во взгляд кислоты. — Ценю вашу бодрость, но мы оба слегка опоздали. С Геббельсом сюда прикатила целая толпа в черном. Они расставили людей по всем этажам, на въезде и, подозреваю, в гараже. Пока ничего не делают, просто скучают. Но это — пока. В любую минуту гостиницу могут замкнуть в кольцо — и кольцо это сжать. Может, обойдется, может, и нет. Геройствовать и не думайте, с вами ребенок.

Пилот-испытатель, теперь тоже бывший, с грустью вспомнил о «марсианском» ранце. Он есть у Небесной Вероники, но нет ее самой. Из Северного корпуса они вышли вместе. Оставалось узнать, имеется ли поблизости тропа через горы, но Лекс внезапно поднял указательный палец. Марек прикусил язык.

— Не помешала, господа? Знаю, что помешала, но как-то не хочется пить в одиночку.

На стол спикировала тяжелая, полная, до краев рюмка. Женщина в белой юбке и пиджаке нараспашку, присев на свободный стул, вынула из сумочки серебряную сигаретницу.

— Что смотрите, Марек? Да, набираюсь с утра, но снимать это не помешает. А вы — Лекс, вас тут все знают.

Очень странный консультант молча поклонился.

— К сожалению, вы не метеоролог. Война — un truc , главное — прогноз погоды. Если затянет тучами, можно сразу стреляться.

Хлоп — и рюмки нет. Хелена долго и старательно выбирала сигарету. Закурив, ударила локтями в стол.

— Он назвал меня стервой. При всех. Хотела дать ему по роже, но охрана просто выкинула меня из номера. Он еще, miststueck , крикнул вслед, что в следующий раз лично сбросит меня с лестницы. А потом целый час, verfluchte Hund , объяснял публике, почему я не умею снимать кино. Schwuchtel! Не может простить, что я отказалась стать перед ним на колени и расстегнуть ширинку. Himmelherrgott , все равно буду снимать, ясно?

Кого имела в виду разгневанная до белого огня женщина, Марек даже не пытался угадать. Баронессу Ингрид он оттащил в номер без особого труда. С режиссершей, если что, придется повозиться.

— Снимайте, — разрешил Лекс. — А вот прогнозом погоды не порадую. Облачность, местами дождь. Эйгер наверняка будет в тумане.

Хелена, повертев в руках пустую рюмку, брезгливо опустила ее на скатерть.

— Fick dich! Сниму все в павильоне, не впервой. А вы тоже фактурный, Лекс…

Консультант вновь отдал поклон, не забыв со значением поглядеть на Марека. Доктор Ватсон уже все понял: чашка крепкого кофе не поможет — срочная эвакуация с отправкой под душ.