Black Fire - Плохой американец. Том I

Да, их здесь не было.

Под деревом не осталось ни одной коробки предназначенной для меня. Я глянул на маму с папой с приподнятой бровью, они лишь уставились на меня в ужасе.

— Где подарки Питера? — спросила Клер, оглядывая нас всех.

И наконец-то, хотя бы раз, никто меня ни в чем не мог обвинить. Папа, мама, Нана и Мэри начали громко обсуждать что к чему. И тогда все осознали, что молчит только мой брат, Дэвид. Я посмотрел на него и увидел легкую ухмылку на лице, выражение, которое полностью исчезло, когда родители начали спрашивать его, где мои подарки. Всем своим видом он показывал превосходство.

— Я не знаю, где его подарки!

Больше он ничего не сказал.

Родители продолжили всех расспрашивать, беседа пошла на повышенных тонах. Я все понял за тридцать секунд. Папа глянул на меня, когда я сказал Дэвиду.

— Вот же ты засранец. Ты и в этот раз нагадил? На праздник?

— Что такое? — спросил отец, махнув всем рукой для молчания. Он встал, затесался между мной и Дэвидом.

Тот лишь невинно глянул на меня и повторил.

— Я не знаю, где его подарки.

— Нет, не знаешь… — согласился я, — Откуда тебе знать, куда они увозят весь мусор! Хотя бы раз в жизни ты не солгал. Я почти впечатлен.

Отец замер на месте, а мама охнула, не веря.

— Питер, немедленно извинись! Дэвид бы ни за что так не поступил! Он не мог!

Я просто улыбнулся.

— Очень даже мог. Всё, что ему нужно было сделать — это прокрасться сюда в ночь, когда выносят мусор из контейнеров, забрать подарки и спустить их вниз, а затем спрятать в мусоре так, чтобы было незаметно.

Даже отец не верил, что Дэвид мог так поступить.

— Невозможно! Мы бы его поймали!

— Правда? Раз я съехал, то кто теперь выносит мусор?

Я откинулся в кресле и скрестил руки. На самом деле братик поступил довольно хитро. Как я и говорил, гением преступного мира он не был, но в этот раз ему удалось всё провернуть. Он взял мои подарки, засунул в мусорные мешки, и сам вынес их до мусорки. Теперь мне стало интересно, чтобы я мог получить.

Отец в ужасе уставился на меня, а затем медленно перевел взгляд на брата. Мне стало любопытно, сжег ли этим Дэвид последний мост в отношениях с папой. Нана сидела и ничего не понимала. Мэри заплакала, потому что как выяснилось — она связала мне шарфик на рождество, мама с Наной учили её вязать специально для этого случая. Клер продолжала отстаивать невиновность Дэвида.

Брату может и сошло бы всё с рук, но он решил испытать свою удачу. Большинство преступников загоняет в тюрьму их же язык, и Дэвид ничем не отличался от других.

— Люди, которые здесь не живут — не получают подарков, — объявил он.

— Да, ты прав, не получают, — я встал и натянул пальто, — Увидимся, ребята.

Дверь за мной захлопнулась прежде, чем они успели что-то сказать. Мама выбежала за мной в тапочках и халате, но я лишь помахал её рукой и тронулся. Затем нашел какую-то кафешку, что сегодня еще работала и позавтракал. Добравшись домой, я увидел как сияет лампочка автоответчика, но мне было плевать. Раздался еще один звонок, мать молила меня перезвонить. Я не обратил на это никакого внимания и вытащил шнур из розетки.

В 1968-м году автоответчики были довольно необычным делом. В цифровой век голосовая почта и автоответчики станут само собой разумеющимся, но до этого еще тридцать или около того лет. Сейчас он представлял собой диктофон с пленкой, которую нужно было перематывать. У меня было очень простое приветствие на нем, которое говорило, что никого нет дома. Если бы родители Тэссы позвонили, то подумали бы, что это номер дома моих родителей.

В этот момент я чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо еще. Я просто сидел в квартире до обеда, погруженный в печаль, но затем решил собрать сопли в кулак. Быть жалким неплохо лишь в малых дозах. Я открыл бутылку Шардоне и постарался забыться. Мне в этом помогла пресса. Вашингтот пост писала о коллективном иске Штайнмайера.

В заметке на второй странице — первая была целиком посвящена взрыву Сатурна — рассказывалось о небывалом судебном деле. Во-первых, сто миллионов долларов. Такую сумму еще никто от табачных компаний не взискивал. Во-вторых, состав истцов — тут были представлены все нации и расы. Негры умирающие от рака легких, латиносы со слепотой и еще с полсотни пострадавших от курения людей. Статья сопровождалась многочисленными комментариями. Штайнмайер объяснил журналистам смысл такого огромной суммы (не нажиться, а раззорить убийц). Представители табачных компаний назвали иск безумным и незаконным. Врачи высказывались однозначно — курить вредно и опасно. К своему удивлению я нашел в статье врезку с мини-интервью с Милхаусом. Химик подтверждал канцерогенный характер никотиновых смол, рассуждал о том, как бы они могли повилять на легкие человека.

Пока все шло замечательно. Шумиха поднялась изрядная, судья, который будет рассматривать иск будет под давлением общественноста, а значит договорняков с табачными лоббистами не будет. Ну а дальше дело за присяжными.

Я скомкал газету, выкинул ее в ведро. Вновь включил телефон и прослушал сообщения. За исключением одного из них, все от матери. Оставшееся принадлежало Тэссе. Я перезвонил ей по оставленному номеру — это был телефон отеля. Девушка уехала на рождественские каникулы с родителями в Аспен кататься на горных лыжах. О том, что натворил Дэвид я ей рассказал в двух словах. Она мне долго сочувствовала, потом пригласила отметить Новый год вместе, в доме ее родителей. Я думал недолго и быстро согласился. Мы еще недолго поговорили и я принялся допивать вино. Такими темпами я сопьюсь скоро.

Я не перезванивал матери, оставив её попытки связаться со мной на автоответчик. Уже вечером позвонил отец. На этот раз я ответил.

— У телефона, пап.

— Где ты был весь день? Мать весь день тебе звонила. Она очень расстроена.

— Мне жаль это слышать. Ведь это мои действия стали результатом проблем в семье сегодня.

Он ничем не ответил на мой сарказм.

— Так где ты был?

— Да здесь же! Рождество, куда мне пойти? Всё закрыто.

— Питер, прошу, извини меня. Не веди себя так, — отец редко кается, я оценил попытку.

— Зачем ты позвонил, пап?

Я не был в настроении прощать, ведь только что добил Шардонне и открывал новую бутылку.

— Просто хотел, чтобы ты знал — Дэвид признался. Всё было именно так, как ты сказал. Мы возместим тебе всё, что он уничтожил.

Я вздохнул.

— Да? Как вы замените шарфик Мэри? — на это он не ответил, — Слушай, пап. Делайте, что хотите, мне уже плевать. Не трать деньги, мне не нужны никакие подарки.

— Питер, не веди себя так.

— Как, пап? Как мой брат? Давай сделаем так. Купи мне всё, что хочешь. Я не стану ничего выбрасывать. Передам всё в Армию Спасения. Как тебе такое? Хорошая сделка? Нам обоим будет хорошо. Что-то еще, пап? Или я могу вешать? — спросил я.