Александр Чернов - Из западни [litres]

Главной переделкой по корпусу на нем стало снятие бронеплит пояса в оконечностях, примерно на длину метров по пятнадцать-семнадцать. Вместо его старых, толстых и тяжелых сталежелезных плит на их место были поставлены новые, всего три дюйма толщиной, но закаленные по методу Круппа. Под них изготовили «ячеистую» подкладку, по весу не больше старой, позволившую новым плитам встать по месту, составив с оставшимися плитами единый пояс. Оставшаяся же снаружи «впадина» была заделана заподлицо с наружным бортом листовым корабельным железом. Так было сделано потому, что старые плиты имели лекальную форму, чего сделать с новыми прокатными было невозможно. Конечно, новая броня не сможет защитить крейсер от бронебойного снаряда шестидюймовки, но остановит даже более крупный фугас.

Полученная весовая экономия позволила привести в порядок переборки и водоотливную систему, сделать улучшения по артиллерийской части, отремонтировать котлы и установить весьма производительные котельные вентиляторы, без оглядки на изначальную построечную перегрузку корабля. По словам командира «Азова», я оказался свидетелем разговора его с бароном Фитингофом – крейсер сидел теперь в воде даже выше, чем до ремонта, и они вполне серьезно рассчитывают на скорость около 17 узлов.

На «Корнилов» установили десять 45-калиберных шестидюймовок, в том числе погонную и ретирадную, вместо четырнадцати старых; отремонтировали котлы, но главное – увеличили высоту и установили подкрепления водонепроницаемых переборок. Он лишился бушприта и тяжелых рангоутных мачт фрегата, замененных на легкие фок и бизань.

На «Нахимове» ограничились заменой орудий среднего калибра, восьмидюймовки остались в неприкосновенности, получив лишь новые замки. Я слышал от Костенко про идею замены барбетных орудий этого крейсера на девятидюймовки с «Николая», по одной пушке вместо двух в каждую установку, с соответствующим увеличением числа шестидюймовок, но от этого в итоге отказались. Как я понимаю, сроки поджали окончательно.

В двадцатых числах апреля мы узнали, что из Либавы вышел в Средиземное море наш отряд из трех броненосцев береговой обороны. Местные острословы прозвали эти небольшие корабли «броненосцы, берегами охраняемые». Кое-кто высказывался, что это глупость, бессмыслица, на восток им не дойти и они потонут уже в Бискайском заливе.

Я же слышал от нашего адмирала, командира и штабных мнение иное. Во-первых, это корабли учебно-артиллерийского отряда, по части артиллерии вполне боеспособные, во-вторых, вооруженные мощными дальнобойными десятидюймовками, в-третьих, соединение боевых кораблей в Средиземном море нам сейчас очень нужно, в-четвертых, их экипажи усилены «ростиславцами» с Черного моря, ну и, наконец, повел их один из лучших наших командующих Петр Алексеевич Безобразов, ставший старшим начальником над российскими морскими силами в Средиземном море. А там сейчас разворачивалась интрига по борьбе с контрабандой, по большей части английской, которая потоком текла в Японию через Суэц на нейтральных судах.

На кораблях Безобразова ремонтные работы провели силами либавского порта, в частности, сняли фок-мачты с тяжелыми боевыми марсами, заменив на легкие сигнальные. За счет выигранного от этого веса, а также отказа от части мелкокалиберных пушек, расширили батарею, установив в ней еще пару 120-милиметровых скорострелок, разгородив орудия друг от друга противоосколочными переборками и улучшив углы обстрела всех без исключения стволов батареи.

Сняли с броненосцев береговой обороны и их тяжелые паровые катера, заменив шлюпки стальными с обычными легкими шлюпбалками, новые, стальные же, катера они должны были получить позже. С ними ушли еще несколько пароходов, в том числе «Корея» с боезапасом и грузами для Артура и Владивостока. В самой Либаве сейчас ждут прихода закупаемых в Германии больших судов для переделки во вспомогательные крейсера…

Время нашего выхода неумолимо приближалось. И наконец, после того как «Николай» и мы отстреляли большие орудия, а результаты всех ремонтов и изменений были утверждены комиссией ГМШ и МТК, пополудни 25 мая мы, приняв запасы по штату и погрузившись углем, начали вытягиваться с большого Кронштадского рейда. Неожиданно налетела тучка и окатила нас коротким теплым дождем с грозой. Над фортами перекинулась удивительной красоты радуга. Я слышал, как командир сказал адмиралу: «Что же: дождь в дорогу – значит к удаче…»

Незадолго до нашего ухода государь снова прибыл в Кронштадт, где осмотрел только что приведенный туда броненосец «Орел». За время нашего нахождения в базе Николай Александрович приезжал в порт и на корабли, стоящие в заводе, пять или шесть раз. До войны он не бывал здесь так часто в любой подобный отрезок времени. В один из своих «наездов» он поднялся к нам на борт. Опросив претензии мастеровых и команды «Наварина», он с несколькими лишь офицерами, вместо многочисленной свиты, обстоятельно вникал во все наши проблемы. К сожалению, я в тот день был на Обуховском по своим артиллерийским делам, и возможность быть представленными императору и лично доложить о ходе ремонта представилась нашим младшим артиллерийским офицерам.

Тем приятнее стал для меня тот факт, что в высочайшем указе о награждении моряков и судостроителей за скорейшее изготовление к походу судов Второй тихоокеанской эскадры, полученном нами телеграфом во время захода в Джибути, значилась и моя фамилия. Я не случайно немного забегаю вперед, говоря об этом моменте именно здесь. Поскольку указ этот не только поднял общее настроение на нашей идущей на войну эскадре, но и, без сомнения, стал верным стимулом для тех, кто занимался достройкой и подготовкой к походу судов третьей эскадры. Разумное сочетание «кнута и пряника» всегда шло в России на пользу.

Кстати о кнуте. С «Орлом» произошел казус, о котором потом долго говорили в кают-компании. Его величество лично обратил внимание портового и корабельного начальства и строителей на то, как обтянуло причальные швартовы броненосца. И выяснилось, что «Орел» находился на грани опрокидывания: вода незаметно затапливала отсеки противоположного стенке борта через отверстия для болтов, крепящих плиты пояса. Часть плит была снята для прохода Морским каналом. А пробки либо повылетали, либо по халатности их даже и не вставили! В итоге корабль был спасен от серьезной аварии или даже катастрофы.

Что и говорить, авторитет государя на флоте и у судостроителей возрос неимоверно. И хотя из кронштадтцев серьезно никто тогда наказан не был, ведший расследование контр-адмирал Нилов не нашел к тому достаточных оснований, командир броненосца Лишин был списан на берег, а вместо него назначен Николай Викторович Юнг. Одним словом, случай оказался поучительным. Кто-то даже сравнивал царя с Петром Великим. Но у нас времени на пересуды уже не оставалось.